), а также физикам из Академии наук подключиться к обучению слушателей. Читались лекции по ракетной технике, динамике полета, конструкции корабля и отдельных его систем. Изучались астрофизика, геофизика, космическая связь и многие другие узкоспециальные вопросы.
В течение марта-апреля к отряду присоединились еще семь летчиков, а 17 июня приказом Главкома ВВС № 839 в него был зачислен Анатолий Карташов, оказавшийся последним в наборе.
К тому времени прибывшие ранее слушатели уже ознакомились с теоретическими основами космонавтики, и 13 апреля отправились на парашютную подготовку в город Энгельс. Ею руководил полковник Николай Константинович Никитин, известный парашютист, заслуженный мастер спорта, обладатель нескольких мировых рекордов и испытатель первых катапульт. Разумеется, все кандидаты в космонавты, будучи кадровыми летчиками, знали, как пользоваться парашютом. У Юрия Гагарина, например, за спиной было пять парашютных прыжков. Но когда Никитин познакомил их с программой парашютной подготовки, они были потрясены. Предстояли не просто прыжки, а настоящие полеты – с разной высоты, при различном направлении и силе ветра, с посадками не только на землю, но и на воду… Планировались и прыжки с задержкой раскрытия парашюта от 10 до 50 секунд. Получалось, что по окончании этого этапа каждый из слушателей получит звание инструктора.
Парашютная подготовка заняла больше месяца. Несмотря на имеющийся у летчиков опыт, Никитин начал с азов – с полевой укладки парашютов и наземной отработки техники приземления на тренажере Борщевского. Все летчики успешно преодолели этот этап и были допущены к прыжкам. Каждый раз тренер сопровождал их, проверял снаряжение, следил за настроениями. «Учиться у такого мастера было интересно, – писал позднее Гагарин. – Он многому научил нас: как оставлять самолет, как управлять телом во время свободного падения, как определять расстояние до земли, как приземляться и приводняться».
Юрий Гагарин перед парашютным прыжком
Несмотря на жесткую программу, у будущих космонавтов было и личное время, которое они использовали по своему вкусу и желанию. Например, Алексей Леонов готовил и выпускал «боевые листки». В боевом листке за 23 апреля есть такие строки: «Показаны хорошие и отличные результаты по отработке техники управления телом в пространстве при свободном падении. Товарищи Гагарин и Попович при отработке этого упражнения показали смелость, решительность, хладнокровие и умение реально оценивать и выполнять осознанно все движения при свободном падении…»
Отряд космонавтов на парашютной подготовке
Девятнадцатого мая будущие слушатели-космонавты сделали зачетные прыжки, и Никитин объявил летчикам, что программа парашютной подготовки ими успешно пройдена, всем присваивается звание инструктора парашютно-десантной подготовки. Некоторые из слушателей, в том числе и Гагарин, выразили недовольство и стали просить у тренера допустить к дополнительным прыжкам, поскольку в этом случае они могли претендовать на звание мастеров спорта. Но Никитин был неумолим – это было вне предписанной руководством программы. Вечером вышел очередной и последний боевой листок с рисунком Леонова: перед Никитиным стоят на коленях космонавты и просят у него хотя бы еще один прыжок. Подпись гласила: «Невиданное в авиации». Кстати, лучшим парашютистом в отряде был признан Борис Волынов.
В первых числах июля 1960 года отряд переехал в подмосковный Зеленый (впоследствии – Звездный) городок. Именно здесь, в районе платформы «41-й километр» Северной железной дороги, началось строительство ЦПК ВВС. Однако до завершения строительства основные испытательные стенды находились на территории ГНИИИАиК и ЦВНИАГ.
Из-за отсутствия достаточной тренажной базы невозможно было готовить к полету сразу всех слушателей, поэтому приняли решение отобрать из них шестерых для первоочередной подготовки. При отборе в «шестерку» в первую очередь учитывались результаты нагрузочных проб, успехи в теоретических дисциплинах и физическая подготовка. Однако принимались во внимание и «габариты». Волынов был слишком широк. Шонин слишком высок. Комаров в теоретических дисциплинах лидировал, но у него была незначительная скрытая патология сердечной деятельности, которую случайно выявили при вращении на центрифуге. Кроме того, при отборе учитывались результаты психологического тестирования, а также коммуникабельность, характер, темперамент, общительность, терпимость.
В конце концов начальник ЦПК выбрал самых, на его взгляд, перспективных кандидатов: капитанов Павла Поповича и Андрияна Николаева, старших лейтенантов Юрия Гагарина, Германа Титова, Валентина Варламова и Анатолия Карташова. «Шестерка» получила приоритет при тренировках и доступе к тренажерам корабля «Восток». Остальные слушатели готовились по менее интенсивной программе.
Первым из лидирующей шестерки выбыл Анатолий Карташов. Он позже всех прибыл в отряд, но сразу же обратил на себя внимание руководства ЦПК и был включен в лидирующую группу. Карташов, стараясь догнать остальных, тренировался очень интенсивно. Меньше чем за месяц он выполнил программу парашютных прыжков и приступил к тренировкам на центрифуге, причем часто шел на нарушение установленных методик. В результате 16 июля после одной из тренировок на спине Анатолия появились мелкие кровоизлияния – петехии. Сначала врачи думали, что это случайность. Повторные нагрузочные пробы на центрифуге подтвердили диагноз: проявление кровоизлияний говорит о неблагополучном состоянии сосудистого русла. В итоге Анатолия отчислили из отряда. Карташов еще долго служил на Дальнем Востоке, затем был летчиком-испытателем в Киеве.
Нелепая случайность «вывела из игры» Валентина Варламова. 24 июля он купался в Медвежьих озерах, неудачно нырнул с берега и, задев дно головой, почувствовал резкую боль. В госпитале Звездного городка было проведено обследование и поставлен диагноз: смещение шейного позвонка. В тот же день его положили на «вытяжку». После лечения Варламов начал было тренироваться, но вскоре медицинская комиссия наложила запрет. Покинув отряд, Валентин не уехал из Звездного городка, а стал работать заместителем начальника Командного пункта управления космическими полетами Центра подготовки космонавтов, затем старшим инструктором космических тренировок, специализировался на астронавигации.
Анатолия Карташова заменили Григорием Нелюбовым, вскоре ставшим одним из лучших. А вместо Варламова к занятиям приступил Валерий Быковский. Этот худенький старший лейтенант – он весил всего 63 кг – оказался необычайно выносливым: стандартную девятикратную нагрузку выдерживал в течение 25 секунд при норме 15, а малоприятное состояние невесомости переносил даже с наслаждением.
5.4Подготовка космонавтов
Космонавтам-слушателям предстояло выдержать те же нагрузки, что и испытателям отдела № 7, хотя рекордных показателей от них не требовалось. Впрочем, в отдельных случаях им все же пришлось пройти достаточно серьезные проверки на выносливость.
Например, из ОКБ-1 пришло задание испытать «шестерку» на 12,1 g – такая перегрузка могла возникнуть при отвесном снижении спускаемого аппарата. Это довольно серьезно с учетом того, что в то время еще экспериментировали с позой в кресле центрифуги, и она была далека от оптимальной (добиться оптимальной позы удалось только в конце 1961 года). «Шестерка» с честью выдержала испытание. При этом выяснилось, что наиболее устойчивы к перегрузкам Андриян Николаев и Валерий Быковский. Устойчивость Юрия Гагарина была оценена как хорошая, и в этом смысле он не отличался от большинства.
Герман Степанович Титов на центрифуге
Летом подготовили сурдокамеру (от латинского «сурдос» – глухой) – небольшое помещение, тщательно изолированное от мира. Сурдокамера имеет искусственное освещение, в ней царит глубокая тишина, зрительная связь с внешним миром отсутствует. Хотя подобных условий на космических кораблях нет, сурдокамера позволяет проверить выносливость к сенсорному голоду и устойчивость к клаустрофобии; в сурдокамере человек развивает самоконтроль – учится рассчитывать свое время, засыпать и пробуждаться в точно заданный срок.
Слушатели-космонавты по очереди отправлялись в сурдокамеру, оставаясь там под присмотром врачей на десять суток. Разумеется, они не сидели без дела, а по специальной программе выполняли разнообразные упражнения. Связь с ними устанавливалась при помощи сигнальных ламп. Испытуемый получал психологические задания, выполнение которых очень строго регистрировалось. В ходе исследования составлялось достаточно ясное и полное представление о состоянии нервно-психической сферы будущего космонавта. Это позволяло заранее представить, как испытуемый будет вести себя в необычной обстановке, которая может неожиданно возникнуть в условиях реального космического полета.
Павел Попович в сурдокамере («Новости космонавтики»)
Специальные приборы, установленные в сурдокамере, давали возможность записывать физиологические функции организма: электрические потенциалы мозга, мышц, кожно-гальванические реакции, частоту дыхания, электрокардиограмму. Здесь же находились устройства, позволявшие воздействовать на человека ритмическими, световыми и звуковыми сигналами, оценивая его реакцию. Для наблюдения за будущим космонавтом использовались специальные телевизионные и киносъемочные камеры. Кроме того, обслуживающий персонал и научные работники могли видеть испытуемого через специальные смотровые люки.
В процессе тренировки в сурдокамере у будущего космонавта вырабатывалась способность плодотворно работать и не прерывать свою деятельность даже при помехах. В качестве помех использовались музыкальные ритмы, внезапные слуховые раздражения (сирена, джаз, трещотки), световые воздействия (яркие вспышки). Кроме того, проходила проверку способность слушателя к длительному пребыванию в состоянии так называемой ждущей схемы – в напряженном ожидании нового приказа к действию.