– Он направлял вам детей из церковных кружков или, возможно, из детских домов – в основном мальчиков – для переправки наркотиков.
– Это серьезное обвинение, Бен. Надеюсь, вы сможете его обосновать, если когда-нибудь соберетесь это публиковать. Все, что я пыталась сделать, это дать местным жителям хоть немного заработать.
– Вы говорили, что каждое поколение вносит свой вклад в семейный бизнес. Вклад Берти заключается в том, чтобы использовать мальчиков для переправки наркотиков через границы графства. Джек Каш подобрался к вам слишком близко. Мой вывод: кто-то рассказал вам о происходящем, и, к большому неудовольствию Берти, вы вмешались и свернули операцию.
– У вас, как у многих нынешних журналистов, чрезвычайно богатое воображение. Я всегда хотела лишь вести успешный бизнес. Молодых людей я нанимала исключительно для работы на складе и иногда для строительных проектов.
– Включая сына викария?
Бетти сильнее кутается в пальто и втягивает руки в рукава.
– Я уже говорила вам, когда мы впервые встретились: клуб строил Люк. Это на его совести. – Она делает паузу. – Вы говорили с ним?
– Я его не знаю.
– Я не спрашивала, знаете ли вы его, я спрашивала, говорили ли вы с ним.
– Нет, – отвечаю я. – А вы?
– Похоже, его не так-то просто найти. В прошлом, Бен, полиция Хадли уже пыталась обвинить меня и мою семью в преступлениях, которых мы не совершали.
Я поднимаю брови и, кажется, вижу под воротником улыбку Бетти.
– Или в тех, которые они не могли доказать.
– Не уверен, что это одно и то же.
– Разве? – отвечает она. – Могу заверить вас, моя семья была ни при чем. Если, конечно, не считать того факта, что именно мою сестру Джек Каш похоронил в могиле своей жены. Это Люк строил клуб. Думаю, он всем нам задолжал объяснение.
Она выдерживает мой взгляд.
– Я не позволю, чтобы смерть Анжелы Каш повесили на мою семью. И я всегда буду ее защищать.
– Вчера вечером сильно избили пятнадцатилетнего мальчика. Интересно, кто защищает его?
– Насколько я понимаю, он поправится.
– Вы удивительно хорошо осведомлены.
– Хадли всегда занимал и будет занимать особое место в моем сердце, – отвечает она. – Мне жаль его родителей. Могу представить, как сильно они волновались. Мы все хотим для своих детей лучшего – даже я.
– В этом я не сомневаюсь, – говорю я. – Когда мы с Сэмом пришли к вам домой, мы видели, как из дома вылетел Берти.
– Ему еще многому предстоит научиться. Но никому не нравится, когда им на это указывают.
– Он все еще учится?
– Иногда родителям следует устанавливать более строгие границы. Впредь я постараюсь не забывать об этом.
Когда я поднимаюсь, Бетти вытаскивает руки из рукавов. Возможно, подает знак Хорсфилду.
– Кто-то дал вам знать, что Джек Каш подобрался слишком близко, – говорю я, понижая голос. – Теперь головорезы Берти избили Арчи Грейса. Их навел на парня тот же человек?
Бетти разглаживает руками свое пальто.
– Бен, мне бы хотелось, чтобы мы с вами расстались друзьями. Джек Каш тоже задавал много вопросов – сами видите, к чему это привело: ушел с позором на пенсию и спился. И в итоге оказалось, что у него самого скелетов в шкафу больше, чем у всех остальных.
Я наклоняюсь ближе к Бетти:
– В результате нападения на супермаркет остался парализованным офицер полиции. А Арчи Грейс погиб бы прошлой ночью, если бы мы с Дэни не нашли его вовремя.
– Я ведь уже сказала вам, Берти еще многому предстоит научиться.
– Но учить его будете вы, а не полиция, так?
– Родитель готов на все, чтобы защитить своего ребенка. Что заставляет вас считать меня плохой матерью?
Бетти оборачивается в сторону кладбища.
– Уверена, даже Джек Каш сумел убедить себя, что все, что он делал, было ради защиты дочери.
Глава 74
Поздним утром я выхожу на станции Айлворт и заглядываю в кофейню Ballucci. Чашка флэт уайта дает мне необходимый заряд кофеина. Проверяю время на телефоне и быстро направляюсь в близлежащий парк Примроуз-Хилл. Кроме пожилой пары с черным лабрадором, парк пуст. Нахожу скамейку и успеваю съесть половину сэндвича с сыром, когда меня находит Дэни. Она садится рядом.
– Завтрак или обед? – спрашивает она.
– Что-то среднее, – отвечаю я с набитым ртом. – Подумал, что тебе не помешает кофе.
Я передаю Дэни картонный поддон с кофе. Она берет один стаканчик, я – другой. Она обхватывает стаканчик руками, и я смотрю, как она делает первый глоток.
– Как Арчи?
– Стабильно, – отвечает она, вздыхая. – Пока еще ничего не рассказал о случившемся. С ним родители. Мне нельзя долго отсутствовать.
Парк, в котором я назначил Дэни встречу, расположен в пяти минутах ходьбы от больницы.
– Ты оставалась там на ночь?
Она кивает:
– Дремала время от времени, но как следует поспать не могла. Надо было добраться до него раньше. Если бы я пошла с тобой сразу…
– Дэни, это ни в коем случае не твоя вина, – говорю я. – Я тоже мог сразу отвести Арчи в полицию. Тогда бы все вышло иначе.
– Ты хотел ему помочь.
– Или думал, что он поможет мне добыть сенсационный материал.
– Отчасти – возможно, да, но это ведь твоя работа. Ты все равно хотел помочь Арчи, – отвечает она после секундного колебания. – Ты хотел дать ему второй шанс, которого так и не получил Ник.
Я опускаю голову:
– Получается, я дурак, да?
– Получается, ты – тот, кто ты есть, – говорит она и наклоняется ко мне.
Я наклоняюсь к ней. Наши губы соприкасаются.
– Нет, нельзя, – шепчет она мне на ухо.
Я быстро встаю и начинаю ходить взад-вперед перед скамьей.
– Откуда Бакстеры узнали, где прячется Арчи?
– Ты уверен, что это были они? – отвечает она, глядя через парк.
Я рассказываю Дэни о своем разговоре с Бетти.
– Тогда мы должны арестовать Берти, – говорит она.
– Бетти станет отрицать наш разговор, Берти наймет лучшего адвоката, а у нас нет никаких доказательств.
Я проглатываю последний кусок сэндвича и выбрасываю пустой пакет в ближайший мусорный бак.
– Только мы с тобой и Сэм знали, где прячется Арчи, – говорю я после паузы. – И еще Карен Кук.
– Карен просто хотела помочь.
– Конечно, хотела. Когда хочешь, чтобы кто-то поделился с тобой информацией, сначала нужно втереться в доверие. Так это и работает.
Дэни качает головой и встает.
– Мне пора, – говорит она.
Мы медленно идем через парк. Наблюдаем, как пожилая женщина бросает мяч своей собаке, которая проявляет примерно столько же энтузиазма к игре, сколько и хозяйка.
– Кто угодно мог видеть, как ты заводишь Арчи в ту мастерскую. Или как ты выходишь. Предполагать, что Берти Бакстеру это сообщил кто-то из полиции – это натяжка.
Я молчу. Я уверен, что исчезновение ножа в ночь пожара и вчерашнее нападение на Арчи напрямую связаны и что Кук – наиболее вероятный кандидат, но понимаю, что смысла настаивать нет. Мы входим в больницу Уэст-Миддлсекс.
– Помню, папа привез меня сюда, когда мне было одиннадцать, – говорит Дэни. – Я три ночи провела тут с аппендицитом. Пропустила первые две недели средней школы. Думала, что это конец, что я теперь никогда не заведу новых друзей, но уже через пару недель все забылось. Много лет назад маме удаляли аппендикс в том же самом отделении.
Я не могу перестать задаваться вопросом, действительно ли Анжеле Каш когда-либо удаляли аппендикс, так же как до сих пор не могу понять, было ли правдой хоть что-то из того, что Джек Каш рассказывал Дэни. Мы в тишине ждем лифта.
В небольшой палате мы находим родителей Арчи рядом с его кроватью. При виде мальчика у меня сжимается сердце. На губах у него запеклась кровь; его мать нежно промакивает ему рот. Правая рука у него сломана, вывихнуто плечо, нога в гипсе – результат падения в смазочную яму. Ему повезло. Арчи рассказывает родителям то, что сказал мне вчера. Голос хриплый и слабый. Его отец слушает внимательно, с неподвижным лицом. Мать хлопочет вокруг сына. Сомневаюсь, что она вообще слышит, что он говорит.
Подтащив стулья, мы с Дэни садимся по другую сторону койки от Джейсона. Дэни начинает задавать Арчи вопросы. Знал ли он, откуда поставлялись наркотики? Видел ли он когда-нибудь, как их упаковывают? Встречался ли он когда-нибудь с Берти? После каждого вопроса он качает головой.
– А деньги, которые ты получал от покупателей? – настаивает Дэни, добиваясь от Арчи какой-либо информации.
– Я оставлял их запертыми в ящике в лодочном сарае. К следующему разу их уже не было.
– Телефонные сообщения?
Арчи вновь качает головой:
– Очень редко и всегда с неопределившегося номера.
– А человек, который это сделал с тобой? Ты его узнал?
– Было темно, я его не видел. Он напал сзади и швырял меня, как куклу. Я думал, что умру.
– Теперь ты в безопасности, – говорит Эми, гладя сына по лбу.
Я наклоняюсь к кровати:
– Почему ты считаешь, что нож был тот же самый, что использовался при налете на супермаркет?
Мы ждем ответа Арчи.
– Слухи ходили. Вдруг все засуетились. Они хотели избавиться от ножа до реконструкции. Была дана команда.
– Зачем вообще было прятать его там?
– Я был ни при чем, я ничего об этом не знал, – отвечает Арчи, обращаясь уже к Дэни, а не ко мне.
– Мы знаем, – говорю я. – Но почему ты так думаешь?
– Клуб был заброшен уже много лет. Раньше мы иногда торговали оттуда.
Арчи опускает голову:
– Я думаю, они знали, что преподобный Уизерс никогда бы нас не сдал.
– Он тоже покупал у вас там?
Арчи кивает. Я смотрю на его мать. Ее глаза прикрыты.
Дэни встает и подходит к изножью кровати. Она смотрит прямо на Арчи:
– Ты участвовал в налете на супермаркет?
– Нет, я никогда не делал ничего подобного. – Арчи взглядом ищет помощи у отца. Все-таки он еще ребенок.
– А Берти Бакстер? – спрашивает Дэни.
– Никто бы никогда не сказал это вслух, но думаю, что он – да.