– Почему? – спрашивает Дэни уже громче.
Две медсестры, ухаживающие за другим пациентом на противоположной стороне палаты, смотрят в нашу сторону. Дэни понижает голос:
– Зачем ему ввязываться в налет на супермаркет?
– Ради адреналина, – отвечает Арчи.
Дэни для верности опирается рукой на кровать.
– Это Берти ударил ножом полицейского?
На мгновение наступает тишина, а затем Джейсон говорит:
– Ты должен ответить, Арчи.
Арчи смотрит на отца.
– Я только знаю, что они хотели избавиться от ножа. Это наверняка неспроста.
Дэни отступает от кровати и выходит из палаты. Я следую за ней.
– Бессмыслица какая-то, – говорит Дэни, когда мы стоим у пустующего поста дежурной медсестры. – Он словил кайф от плохо спланированного налета. И сломал Мэту жизнь. – Дэни смотрит на меня: – И мне.
– Вы можете арестовать Берти?
– Мы можем вызвать его на допрос, – отвечает Дэни. – Но, как и в случае с тем, кто избил Арчи, у нас против него ничего нет. Хороший адвокат вернет его домой за час.
– У нас есть Арчи. Разве он не может дать показания?
– Сам подумай. Пятнадцатилетний пацан, замазанный в наркоторговле, который никогда не встречал Берти, но слышал краем уха от своих дружков, что Берти участвовал в налете… – выразительно отвечает Дэни. – Арчи занимался мелким распространением таблеток среди школьников и поставлял кокаин для вечеринок среднего класса. Он не был в курсе масштаба операции, он знал только свою маленькую часть. Так они обычно и работают. И налет… Арчи говорит правду? Я уверена, что да, но единственная улика – это нож, которого не существует.
– Я начинаю понимать, почему твой отец был так одержим Бакстерами.
– Надо было его слушать, пока была возможность.
– Это не твоя вина.
Дэни вздыхает:
– Мне нужно поговорить с Мэтом.
Я смотрю, как она выходит через двойные двери в конце коридора. Поворачиваюсь и вижу сзади Эми.
– Прости, – говорю я. – Если бы я сразу привел его домой…
Она качает головой:
– Ты не виноват, Бен. Я просто рада, что он жив и у нас есть шанс начать все с чистого листа.
– Обещай мне, что вы воспользуетесь этим шансом.
– Обещаю, – отвечает она.
– Я пойду, – говорю я. – Заберите его домой сразу, как сможете.
– Бен, – говорит Эми, когда я уже собираюсь уйти. – Ты же видел меня в церкви в воскресенье вечером?
Я киваю, и Эми продолжает:
– Я хотела помолиться за Арчи, но от возвращения в церковь мне стало просто дурно.
Я жду, пока она расскажет больше.
– Я перестала ходить туда больше года назад. Преподобный Уизерс не только покупал наркотики у подростков. Он еще и отвратительно вел себя с женщинами. Многие были вынуждены физически отбиваться от его приставаний…
Эми делает паузу, и я вижу, как она напрягается.
– Год с лишним назад он пригласил меня к себе в ризницу. Прижал меня к своей картотеке и прямо впился в меня своим языком. Мне следовало бы рассказать еще тогда. Он был самим дьяволом.
Глава 75
В обратном поезде до Хадли тихо. Я сижу один и смотрю в окно на проносящиеся мимо ряды домов. Мы привыкли думать о наших домах как о защите от внешнего мира. Джейсон и Эми считали, что их дом обеспечивает им безопасность, пока к ним в дверь не постучалась смертельная угроза. Моя мама тоже верила, что наш дом защитит нас. Но он нас не защитил. А Джек Каш? Неужели он действительно стремился лишь защитить Дэни? Возможно, так и было. Даже Бетти Бакстер показала мне, насколько могущественной может быть родительская любовь.
На железнодорожной станции Хадли поезд замедляется и останавливается. Я быстро выхожу по лестнице и поднимаюсь с платформы в здание станции. Прикладываю телефон к турникету, прохожу. Чуть дальше расположена кофейня. За маленьким столиком у окна сидит Памела Катберт. С ней мужчина, которого я видел вчера вечером в саду у дома викария. Я останавливаюсь. Мне интересно. Они сидят близко друг к другу за маленьким столиком, и чувствуется, что им вместе хорошо.
Сзади через турникет проходит пожилой мужчина. Бурчит себе под нос, недовольный, что я преграждаю ему путь. Я хорошо вижу Памелу. Она крепко обхватывает руками чашку и слушает, что говорит ей мужчина.
Я брожу по киоску, разглядываю номера газет, освещающих недавний правительственный кризис. Беру газету, читаю первые два абзаца и кладу ее обратно. Затем беру пачку жевательной резинки и сканирую ее на кассе самообслуживания. Плачу с телефона и снова поворачиваюсь к кофейне. Памела встает. Мужчина делает то же, затем шагает вперед и обнимает ее. Я отказываюсь от предложения терминала взять чек и возвращаюсь к дверям киоска. Памела выходит из кофейни одна. Глаза у нее красные и опухшие. Она меня не видит и торопливо спускается вниз по лестнице.
Я смотрю на мужчину, с которым она была. Тот снова садится и что-то печатает в телефоне. Я захожу в кофейню и заказываю капучино. Пока бариста взбивает молоко, я пристальнее рассматриваю мужчину. Волосы длинные, но аккуратно собраны назад. Он гладко выбрит. Я дал бы ему лет сорок.
Я благодарю бариста за кофе и подхожу к столику мужчины.
Выдвигая стул, спрашиваю:
– Можно?
Остальные столики пустуют, и он выразительно осматривает кафе. Я сажусь напротив него.
– Я все равно собирался уходить, – говорит он, поворачиваясь за рюкзаком, висящим на спинке стула.
– Я видел вас вчера вечером в саду викария, – говорю я.
Он поворачивается ко мне лицом.
– Мы знакомы? – спрашивает он, сужая глаза.
– Меня зовут Бен Харпер.
На его лице читается смутное узнавание.
– Примите мои соболезнования, – говорит он. – Я читал о вашей семье.
Я привык к такой реакции, особенно в Хадли, и просто киваю в знак благодарности.
– Могу я спросить, как вы связаны с церковью Святого Стефана? – без предисловий спрашиваю я.
– Эмили Уизерс – моя мать, – так же прямо отвечает он.
– А преподобный Уизерс – ваш отец?
– Верно.
Теперь наступает моя очередь выразить соболезнования. Он в ответ сдержанно кивает.
– Люк, могу я спросить, почему вы вернулись в Хадли сейчас? – продолжаю я.
Он со скрежетом отодвигает стул и встает:
– Извините, но мне пора.
Закидывает рюкзак на плечо.
– Это связано с тем, что тело Анжелы Каш было найдено под клубом, который вы строили? Или с пожаром, который чуть не убил мальчика? – не отступаю я.
– Я ничего не знал о пожаре, – отвечает он. – Я узнал о нем от матери.
– Но вы посчитали необходимым вернуться?
– Нам обоим было проще обсудить это лицом к лицу.
– Потому что она боялась, что вы могли быть причастны?
– Я ее успокоил.
– Вы разговаривали вчера со своим отцом?
– Нет, не разговаривал.
Он идет к выходу из кафе.
Я кричу ему вслед:
– Откуда вы знаете Памелу Катберт?
Он останавливается и качает головой. Не давая ему времени собраться, чтобы начать отрицать факт знакомства, я сразу добавляю:
– Я только что видел вас вместе.
Он медленно идет обратно ко мне.
– Мистер Харпер, – говорит он тихо. – Вы за свою жизнь пережили такое, что большинству людей трудно даже себе представить. Поэтому я прошу вас, пожалуйста, оставьте это дело.
Глава 76
Я медленно иду по главной улице и останавливаюсь на перекрестке с Верхней. Отхлебываю кофе. Пропускаю поток машин и перехожу через дорогу. Поднимаясь на Хадли-Хилл, замедляю шаг. Шум автомобилей не мешает словам Люка Уизерса продолжать звучать в моей голове.
Арчи в безопасности. Смерть преподобного Уизерса многим принесла облегчение. Его сын возвращается туда, откуда приехал. Я мог бы сделать, как он попросил, – прямо сейчас развернуться и направиться домой.
Но я этого не делаю.
Я обещал Дэни помочь ей докопаться до правды о гибели ее матери. Без этого она просто не сможет спокойно жить дальше.
И я должен рассказать историю Анжелы Каш.
На улице холодно, и я поднимаю воротник свитера повыше. Сворачиваю в парк Хадли-Хилл, следую по тропинке вдоль футбольного поля, стараясь осмыслить все происшедшее. Что именно просил меня оставить Люк Уизерс? Когда он сказал, что впервые узнал о пожаре в клубе от матери, я ему поверил. Тот, кто устроил пожар в церкви, принес туда достаточно горючего, чтобы здание сгорело так же, как дом Дэни много лет назад. Мог ли один и тот же человек быть виновником обоих пожаров? Я начинаю подозревать, что мог. Знал ли Люк с самого начала о том, что под полом клуба спрятано тело Анжелы Каш? Почему он вернулся в Хадли только сейчас?
Ноги сами несут меня вперед. На перекрестке я не сразу нажимаю на кнопку светофора. Движение замирает. Я прохожу перед машинами и останавливаюсь перед небольшим домом, стоящим в ряду таких же и выходящих в парк.
Стучу в дверь и жду. Через пару секунд отодвигается засов, за которым следует скрип ключа.
– Бен, – приветствует меня Памела. – Не ожидала, что сегодня еще кто-нибудь зайдет. Уже все закрыла.
– Я надеялся, что вы сможете уделить мне несколько минут. Ваше приглашение на чашку кофе еще в силе?
Она улыбается и пропускает меня в дом:
– Конечно. Я всегда рада компании.
Памела ведет меня в гостиную, где включен камин.
– Здесь скоро станет тепло, – говорит она. – Я только вернулась.
– Где-то гуляли? – спрашиваю я. Дурацкий вопрос. Я уже жалею, что задал его.
Памела идет к двери из комнаты.
– Мне нужно снять туфли. Вернусь через минуту.
Не стоит ее торопить. Оставшись один, я подхожу к небольшой книжной полке и беру в руки фотографию Томаса, гордо застывшего в своей парадной форме. Опять вспоминаю слова Памелы, сказанные мне при первой встрече. “Я могла бы сделать его кем угодно в глазах Джинни”. Я уверен, что именно так и поступил Джек Каш с памятью Анжелы. Я снова смотрю на фотографию Томаса и впервые задаюсь вопросом, правду ли сказала мне Памела?