– Вот так-то лучше, – говорит она, спускаясь по лестнице. – Устраивайтесь поудобнее, а я пока поставлю чайник.
Я слышу, как она открывает кран на кухне и зажигает газ на плите, после чего возвращается в гостиную.
– Сделать вам сэндвич? У меня есть жареная говядина, ветчина в меду и прекрасные сыры, которые я в выходные купила на фермерском рынке. Хотите, поджарю вам?
– Нет, нет, спасибо, – отвечаю я. – Кофе вполне достаточно.
Я сажусь на диван, а Памела устраивается на подлокотнике своего кресла.
– Я был с Дэни сегодня утром, – говорю я. – Мы сидели с пропавшим мальчиком, про которого писали в приложении.
– Вы нашли его? Какое облегчение.
– Это тот самый мальчик, который оказался в ночь пожара в клубе.
– Правда? – Памела поднимает брови. – Но теперь он дома?
– Скоро будет.
Чайник начинает свистеть, и Памела быстро поднимается на ноги. Я следую за ней и останавливаюсь в дверях кухни.
– Он мог погибнуть в пожаре, – говорю я.
– Ему есть за что вас благодарить, – отвечает она и берет чайник.
– Так же, как Джеку и Дэни есть за что благодарить вас?
Памела возвращает чайник на плиту.
– Вы уже задавали мне этот вопрос вчера, – говорит она.
– Да, но вы не дали мне ответа.
– Да, это я помогла им в ту ночь. Джек всегда оставлял заднюю калитку открытой. Я услышала его крик и сразу побежала туда. Я пару раз брала у него лестницу и знала, что он всегда оставляет ее у забора. Я была рада, что смогла помочь, это было чистой случайностью. Мне жаль лишь, что я не успела помочь Анжеле.
Я смотрю на Памелу:
– Но мы все теперь знаем, что Анжела была уже мертва.
Она берет ложку и быстро помешивает в заварочном чайнике.
– Давайте дадим настояться пару минут.
Она лезет в холодильник, открывает пакет молока и наливает немного в маленький кувшин.
– Если отказываетесь от обеда, то от печенья уж точно не отвертитесь, – говорит она и достает банку. – Ну-ка посмотрим, что у нас тут есть. Шоколадное, с шоколадной крошкой и апельсиновое. Устроит?
Я беру нагруженный поднос.
– Пойдемте, сядем, – говорю я. – После вас.
Я следую за Памелой в гостиную. Она садится в свое кресло у окна и на секунду прикрывает глаза.
– Я налью? – говорю я и, прежде чем она успевает ответить, наливаю нам чай и добавляю молоко. Ставлю чашку Памелы на столик рядом с ней.
– Возьмите парочку, – говорю я, предлагая ей тарелку с печеньем. Когда она тянется за ними, я вижу, как ее рука дрожит. Она берет шоколадное. – Давайте, возьмите еще.
– Доктор Джа не одобрила бы, – говорит она.
– А мы ей не скажем, – отвечаю я, улыбаясь, пока Памела кладет печенье на свою тарелку. Я сажусь в уголок дивана, ближе к ней. Она делает глоток чая и откусывает кусочек печенья. Я откидываюсь на диване; Памела расслабляется в кресле.
– Дэни рассказала мне о вашем разговоре у реки. Она помнит, как выглядит ваш дом изнутри, – говорю я.
Памела кивает:
– Удивительно, какие вещи иногда остаются глубоко в памяти. Меня тронуло, что она вспомнила именно Джинни. Они так замечательно ладили с Дэни – часами играли в ее комнате. Джинни была бы прекрасной матерью.
Она делает паузу, встает и присаживается на корточки возле шкафчика под окном.
– У меня есть несколько фотографий, где они вместе. – Она достает старый альбом, садится рядом со мной на диван и перелистывает страницы. – Джинни тут четырнадцать или пятнадцать, – говорит она, указывая на фотографию дочери, которая стоит рядом с детской коляской. – А Дэни – чуть меньше двух.
– Это на вашем заднем дворе?
Памела наклоняется вперед:
– Думаю, да.
Она листает страницы и показывает мне другие фотографии Дэни и Джинни, снятые в парке Хадли-Хилл. Задерживается на снимке, где ее дочь улыбается.
– Мне до сих пор каждый день ее не хватает, – говорит она шепотом.
Мы сидим в тишине, пока я не перелистываю очередную страницу.
– Посмотрите, я уже вся седая! – говорит Памела, смахивая слезу. – Так давно это было…
Я рассматриваю снимок. Памела обнимает за плечи Дэни, а та прижимается к ней – они сидят в катамаране.
– Где это было снято? – спрашиваю я.
– Джеку нужен был отдых; нам всем нужна была передышка. Это был ужасный год.
– Но где было сделано это фото?
– Местечко на побережье Северного Йоркшира, милый маленький прибрежный городок под названием Файли. Я бывала там в детстве. С тех пор там почти ничего не изменилось. Мы замечательно провели неделю, но я уже тогда знала… – Памела закрывает альбом и встает. – Я уверена, Дэни вспомнила бы это место. Кажется, они с отцом продолжали ездить туда после того, как мы… – Она убирает альбом в шкафчик и возвращается в свое кресло.
Теперь я понимаю, что туманные воспоминания о матери, за которые так отчаянно цепляется Дэни, на самом деле являются воспоминаниями о Памеле. Я жду, пока она продолжит.
– Мы поехали в Файли через шесть месяцев после смерти Анжелы. Джек и я на время стали ближе, но я уже тогда знала, что это ненадолго.
– Почему вы мне солгали?
– После пожара Джек и Дэни уехали. Я была вынуждена их отпустить. Для Джека не существовало никого и ничего, кроме Дэни и работы в полиции. Для меня там просто не осталось места.
– Значит, вы с Джеком?.. – задумчиво спрашиваю я.
– Кажется, это было сто лет назад. Томаса я обожала, – говорит она, бросая взгляд на его фотографию. – И я знаю, он чувствовал ко мне то же самое. Надеюсь, вы когда-нибудь тоже встретите такого человека, Бен.
Я слегка улыбаюсь.
– А Джека я уважала, но никогда не любила. Его трудно было любить. Он жил работой. Все остальное отступало на второй план. Кроме Дэни.
– А Анжела?
– Я уверена, вначале между Джеком и Анжелой была страсть, но они совсем не подходили друг другу. Она не могла смириться с тем, что она для него всего лишь на втором месте после работы. Он был трудоголиком, а ей постоянно требовалось внимание. Что у них могло получиться? Когда Анжела забеременела, их брак уже трещал по швам. Она очень быстро начала скучать. По вечерам он пропадал на работе, и в конце концов она тоже нашла себе развлечение. Может, они оба считали, что ребенок все исправит. Но так бывает редко.
– Вы, наверное, слышали, что тело Анжелы нашли под клубом? – спрашиваю я.
– Мистер Новак, кажется, первым обо всем узнает. Ему следовало бы писать в чат для жителей. Набрал бы много подписчиков.
– Сегодня утром полиция эксгумировала тело, захороненное в могиле Анжелы Каш. Анализы еще не завершены, но я очень удивлюсь, если это окажется не тело Чарли Бакстер.
Памела молчит и смотрит в окно с выражением лица, которое я не могу расшифровать.
– Затягиваете петлю у меня на шее, да, Бен? – осторожно произносит она. – Чувствую, что да.
Я делаю паузу.
– Почему бы вам не рассказать мне об Анжеле и Чарли? Они знали друг друга, не так ли? – говорю я, вспоминая, как Чарли материла Сэма в пабе.
– Наркотики и дилеров не победить. Как бы ты ни старался, в конце концов они тебя уничтожат. В этой игре свои правила. Чарли было все равно, какие наркотики она продавала и кому они доставались. И что будет с этими людьми потом.
– Она продавала наркотики Анжеле?
– Они вроде бы дружили, но… Да, Анжела была наркоманкой. Чарли поставляла ей наркотики; не исключено, что она привлекла ее и к торговле. Я этого не знаю и знать не хочу. В тот последний год они проводили вместе почти все вечера, а иногда и дни. Анжела часто возвращалась домой в ужасном состоянии…
– Джек пытался ей помочь?
– Мы оба пытались.
– Но остановить ее было невозможно?
– Нет, – кивает Памела. – Джек ненавидел Бакстеров с такой страстью, какой я никогда не видела. Из-за Анжелы это дело превратилось для него в личное.
– И он попытался сделать единственное, что хорошо умел – засудить их?
Памела кивает:
– Но это не сработало. Он был готов на все, чтобы их уничтожить.
– Включая захоронение Чарли Бакстер в могиле своей жены?
– Да, – едва слышно отвечает Памела.
Глава 77
– Думаю, нам обоим не помешает сейчас перекусить, – говорит Памела, поднимаясь на ноги. Я наблюдаю, как она медленно бредет обратно на кухню. Через минуту я следую за ней и вижу, как она достает из шкафчика хлеб, а из холодильника – ветчину и сыр.
– Хлеб свежий, сегодняшний. Я купила его, когда была… – Она чуть колеблется, но продолжает: – Когда ходила по магазинам на главной улице. Вы уверены, что не хотите тост?
– Обычного сэндвича будет вполне достаточно, – отвечаю я, отодвигая стул от небольшого столика в углу комнаты. – Может быть, расскажете мне подробнее о вас с Джеком?
– Даже и не знаю, были ли вообще “мы с Джеком”. Мы оба были немного одиноки, возможно, чуточку несчастны. Никакой большой романтики никогда не было. Мы просто заботились друг о друге. – Памела прекращает мазать хлеб маслом и поворачивается ко мне лицом: – Мы оба старались защитить малышку.
Я вспоминаю Памелу на той фотографии, где она обнимает Дэни, и киваю.
– Три месяца после пожара, пока Джек не нашел дом в Клапеме, мы прожили здесь вместе. Мне казалось, что мы были счастливы, но после всего, что произошло, это было не так-то просто.
Памела ставит на стол тарелку с сэндвичами.
– Кушайте, – говорит она. – Я приготовила вам двойную порцию. – Она возвращается к раковине и открывает кран. – Смородинового сока?
– Сколько лет его не пил, – отвечаю я.
– Я говорю доктору Джа, что покупаю марку без сахара, но это не так. У них вкус совсем не тот.
Памела приносит сок и садится напротив меня.
– Вы сказали, что Анжела и Джек надеялись, что ребенок спасет их брак. Что случилось после рождения Дэни? – спрашиваю я.
– Анжеле было тяжело, – отвечает Памела, беря сэндвич. – Я старалась помогать как могла. Возможно, мне не следовало вмешиваться, не знаю. Я говорила Анжеле, что, если ей нужно уйти вечером из дома, я могу посидеть в Дэни. Но вскоре Анжела снова оказалась в дурной компании.