Статистика военных потерь наглядно показывает, что старая Русская армия умела воевать, причиняя неприятелю большие потери, чем несла сама.
Потери сторон в Русско-японской войне 1904–1905 гг.[187]
Итак, «отсталая» Русская армия под командованием «бездарных» генералов даже в проигранной войне понесла в два раза меньше потерь, чем победоносные японцы. При этом именно высокие потери, понесенные японской армией, вынудили правительство Микадо первым поставить вопрос о заключении мира и подписать мирный договор на весьма умеренных условиях. Более того, подписание мира вызвало волнения в Японии, так как японскому обществу он показался несоразмерным с затратами и успехами своей страны в войне.
Генерал Н. Н. Головин в своем капитальном исследовании «Военные усилия России в Первой мировой войне» приводит следующие статистические данные, сравнивая русские потери с потерями союзной России Франции и ее главного противника — Германии.
Сравнение кровавых потерь в Русской армии с таковыми же во французской и германской армиях[188]
Обратите внимание на последний столбец таблицы. Приведенный в нем параметр показывает, что у солдата Русской армии было примерно в полтора раза больше шанса остаться живым и невредимым, чем у его французского союзника и немецкого противника.
Как тут не вспомнить, что во Вторую мировую войну наша страна понесла наибольшие людские потери из всех стран-участниц. Одно время этим фактом даже гордилась наша пропаганда, выставляя его как доказательство «решающего вклада Советского Союза в разгром германского фашизма». Вклад, конечно, решающий, спору нет, но какой ценой…
По сию пору мы не знаем точно, сколько погибло наших сограждан в период между 1941-м и 1945 годами. 27 января 2009 года президент России Д. А. Медведев дал указание министру обороны РФ А. Э. Сердюкову подготовить полный список потерь в годы Великой Отечественной войны. Может, на этот раз и получится «всех поименно назвать», через 65 лет после конца войны…
Таким образом, миф о «бездарных и косных» русских генералах не выдержал проверки фактами. Вооруженные силы, при всех своих недостатках (а у кого их нет?), надежно выполняли свою главную функцию — защиту Отечества. Русские генералы, при всем своем консерватизме, были не чужды веяний прогресса, умели профессионально воевать и, что важно, — воевать малой кровью, сберегая жизни солдат. Образ русского офицера — умелого, благородного воина, преданного своему государю и любимого солдатами — занял свое место в истории наряду с лучшими образцами рыцарства и воинской доблести.
Миф десятый. О русском пьянстве
Миф о русском пьянстве пытались разоблачить еще в советское время. Но эти попытки производили странное впечатление. «Некоторые думают и говорят о том, что у нас, мол, много водки пьют, а за границей, вот, мало пьют. Это — в корне неверное представление. Вот цифры душевого потребления водки, вина и пива в переводе на чистый спирт в 1931 году во Франции — 18,9 литра, в Бельгии — 11,2, в Англии — 3,2, в СССР — 1,6… Но почему же до сих пор шла слава о русском пьянстве? Потому, что при царе народ нищенствовал, и тогда пили не от веселья, а от горя, от нищеты. Пили, именно чтобы напиться и забыть свою проклятую жизнь. Достанет иногда человек на бутылку водки и пьет, денег при этом на еду не хватало, кушать было нечего, и человек напивался пьяным. Теперь веселее стало жить. От хорошей и сытой жизни пьяным не напьешься… Весело стало жить, значит, и выпить можно…» Так рассуждал сталинский нарком пищевой промышленности Анастас Микоян в 1936 году[189]. Интересные рассуждения, с одной стороны, вроде как разоблачение легенды о русском пьянстве, с другой — описание жуткой картины спаивания народа в старой России, с третьей — рассуждения, что пить можно и от хорошей жизни…
Советские пропагандисты пытались представить дело так, что, мол, в старой России народ пил много, и пил, потому что спаивало его государство, а спаивало оно народ затем, чтобы, во-первых, получить доход от продажи водки, а, во-вторых, чтобы выпивший народ поменьше думал о своем освобождении. Зато в советские времена государство о народе заботилось, а пьянство объявлялось пороками отдельных личностей.
Как было на самом деле? Обычно, когда рассматривают проблему употребления алкоголя, проводят сравнение с другими странами. Нам подобный подход кажется неверным, и вот почему.
Во-первых, структура потребления алкоголя в каждой стране своя. Во Франции, Италии или Испании ее основу составляет столовое виноградное вино, которое употребляют в умеренных дозах вместе с основной едой. Естественно, что эти страны занимают первые места в рейтингах потребления алкоголя на душу населения, но сам характер этого употребления делает его малоопасным для здоровья нации.
Во-вторых, больший уровень употребления алкоголя в других странах, схожих по структуре потребляемых напитков, является слабым утешением, когда мы говорим об ущербе, наносимом алкоголем национальному здоровью. Тот факт, что кто-то страдает от этой проблемы еще больше, является слабым утешением.
Для любителей сравнивать укажем, что в 1910 году Российская империя занимала предпоследнее место в Европе по среднедушевому потреблению алкоголя, меньше пили только в Норвегии.
Как менялся уровень потребления алкоголя в России в XX веке? Обратимся к данным статистики:
* С начала Первой мировой войны в августе 1914 года в стране действовал «сухой закон», отмененный большевиками в 1925 году.
** С 1985-го по 1987 год в СССР проходила так называемая антиалкогольная кампания.
Представленные в таблице данные позволяют нам сделать вывод, что все время советской власти потребление алкоголя в стране возрастало, превысив к началу 1970-х годов уровень потребления Российской империи. Это подтверждается и статистикой производства пищевого спирта в СССР:
Производство этилового спирта из пищевого сырья в СССР, млн декалитров
Даже в годы горбачевской антиалкогольной кампании в Советском Союзе пили больше, чем в Российской империи. Собственно, на этом можно было закрыть тему «пьяной» России, но наша цель не только разоблачить миф, но и показать, как на самом деле подходило правительство империи к проблеме потребления населением алкоголя, тем более что это будет весьма поучительным рассказом для современного поколения россиян.
Впрочем, от мифов нам никуда не уйти. По историческим книгам и публицистическим статьям по сию пору ходит рассказ о пьянстве… самого царя Александра III. Этот рассказ является важной частью мифа о русском пьянстве — удивительно ли пьянство в стране, где правитель сам пристрастен к горячительным напиткам? Современные исследования (свободные от идеологического контроля) с убедительностью доказывают, что «пьянство Александра III» не более чем гнусная и подлая клевета на русского государя. В новейшем исследовании «Медицина и императорская власть в России. Здоровье императорской семьи и медицинское обеспечение первых лиц России», на основании медицинских документов из архива Придворной медицинской части министерства императорского двора, полностью опровергается версия об алкоголизме и чрезмерном употреблении спиртного царем Миротворцем. Напротив, данные врачей свидетельствуют о низкой предрасположенности императора к горячительным напиткам, которым он предпочитал сельтерскую минеральную воду и квас[190].
Доктор исторических наук А. Н. Боханов, занимаясь биографией Александра III, подробно рассмотрел, как был сфабрикован миф о «пьянстве царя»[191].
Император Александр III в кругу семьи
Согласно мифу, государь регулярно употреблял спиртное в компании начальника дворцовой охраны генерал-адъютанта П. А. Черевина (1837–1897), и источником сведений о пресловутой «фляжке в сапоге» являются мемуары самого генерала. Но что интересно, сам генерал Черевин, действительно имевший склонность «заложить за галстук», никаких мемуаров после себя не оставил. Опять же, опираясь на миф, он за рюмкой спиртного поделился своими воспоминаниями с физиком П. Н. Лебедевым, с которым якобы встречался за границей. Интересно, что Лебедев тоже не оставил никаких записок или мемуаров, а, согласно легенде, в 1911 году рассказал «правду о пьянстве императора» русскому революционеру-эмигранту В. П. Бурцеву, который и обнародовал их в 1912 году в эмигрантском издании «Будущность». Примечательно, что публикация произошла после смерти П. Н. Лебедева, скончавшегося в начале 1912 года. Таким образом, можно с уверенностью убеждать, что никакой достоверной информации о «пьянстве русского царя» эсэр Бурцев не имел, а попросту сочинил пасквиль, стремясь дискредитировать «ненавистное самодержавие». После революции выдумка Бурцева пошла гулять по страницам советских книг, да так и бродит по сию пору.
Эта клевета тем более обидна, что именно правительство императора Александра III приступило к разработке и реализации мер по ограничению потребления спиртного населением. В наследство от либерального правления Александра II новому государю досталась акцизная система реализации водки — хорошо знакомая нашим современникам. При этой системе спиртные напитки производились на частных заводах, а государство собирало с производителей специальный налог — акциз и в меру своих сил пыталось контролировать качество продукции. Реализовывалась водка в кабаках — специальных питейных заведениях, где ничего, кроме водки, и не продавалось.
В 1881 году совещание министров решило провести более существенные изменения: заменить кабак трактиром и корчмой, то есть точками, которые бы торговали не только «голой» водкой, но и где к водке можно было бы получать еду, закуску, что, несомненно, вело бы к меньшему проявлению опьянения. Вместе с тем впервые в России был поставлен вопрос о том, чтобы разрешить продажу водки на вынос порциями меньше ведра, то есть ввести розничную бутылочную торговлю водкой. До 1885 года водку продавали навынос только ведром, а бутылки существовали лишь для иностранных виноградных вин, которые в этих бутылках и поступали из-за границы. Задачи перехода на бутылочную торговлю водкой, ставившие своей целью разрешить людям пить водку в домашних условиях и не столь много в один присест, наталкивались на такое препятствие, как отсутствие в России развитой и массовой стекольной промышленности. В то время водку в нашей стране продолжали пить так же, как и в Средневековье: из-за отсутствия тары — лишь в определенном месте — трактире, и сразу большой мерой — не менее чарки