[279]. Однако это еще одно свидетельство того, что международная торговля продолжалась в конце тринадцатого столетия до нашей эры, даже когда «мировой порядок» в Восточном Средиземноморье и Эгейском бассейне начал рушиться.
Глава 4Действие четвертое.Конец эпохи: двенадцатое столетие до нашей эры
Вот и настал момент, которого мы так долго ждали, — кульминация пьесы и драматическое начало конца более чем трехсотлетнего периода глобальной экономики, отличительной черты позднего бронзового века в Эгейском бассейне и Восточном Средиземноморье. Двенадцатое столетие до нашей эры, как мы увидим в заключительном акте нашей пьесы, характеризуется преимущественно сообщениями о потерях и разрушениях, а вовсе не о торговле и развитии международных отношений. Однако свое повествование мы начнем, как говорится, на высокой ноте — именно с последнего.
Открытие Угарита и Минет эль-Бейды
Принято считать, что шанс выпадает подготовленным, но в некоторых случаях удача благоприятствует даже неподготовленному. Случайная находка, сделанная местным крестьянином, вряд ли искушенным в тонкостях археологии, привела к обнаружению руин города и царства Угарит, располагавшегося на побережье северной Сирии. В 1929 году известие о находке захоронения в Минет эль-Вейде привлекло французских археологов. Раскопки быстро позволили отыскать развалины портового города, ныне официально именуемого как Минет эль-Бейда. На восемьсот метров далее в глубь суши, под курганом, известным как Рас-Шамра, была найдена и предъявлена всему миру бывшая столица Угарита[280].
Французы работали в Угарите и Минет эль-Бейде почти непрерывно с 1929 года — сначала там трудилась экспедиция Клода Шеффера, ас 1978 по 1998 год работала экспедиция Маргерит Йон. С 1999 года раскопками занимается совместная франко-сирийская команда[281]. Совокупность вложенных усилий позволила отыскать некогда процветавший, деловой и коммерческий город и порт, который был внезапно разрушен и покинут вскоре после начала двенадцатого столетия до нашей эры. В руинах были найдены предметы со всего Восточного Средиземноморья и из бассейна Эгейского моря; например, на складе в Минет эль-Бейде нашли восемьдесят ханаанских сосудов для хранения продуктов. К сожалению, указанную находку сделали в 1930-х годах, когда еще не применялись современные методы строгого научного анализа[282].
В развалинах частных домов и внутри царского дворца в Угарите обнаружились важные архивы, работа над которыми ведется с 1950-х годов; эти документы представляют собой свидетельства хозяйственной деятельности ряда купцов, а также царской семьи Угарита. Письма и другие элементы из этих архивов написаны на глиняных табличках, что типично для бронзового века, но на многих табличках текст нанесен на разных языках — то на аккадском, то на хеттском, то на древнеегипетском, а то и на менее широко используемых языках наподобие хурритского.
Более того, на табличках был выявлен еще один язык, с которым ученые никогда прежде не сталкивались. Его удалось довольно быстро расшифровать и отождествить как угаритский. Эта письменность опиралась на одну из наиболее древних среди известных нам алфавитных систем, причем в письмах и документах встречаются сразу два алфавита, один с двадцатью двумя символами, как в финикийском алфавите, а другой с восемью дополнительными знаками[283].
Эти угаритские тексты, которых к настоящему времени обнаружено столько, что они породили особое направление нынешней исторической науки, известное как «угаритология», содержат не только архивы и корреспонденцию купцов и царей, но и образчики литературы, мифологические тексты, исторические хроники, религиозные «трактаты» и прочие приметы развитой цивилизации, осознающей собственную значимость. В результате мы получили возможность реконструировать город Угарит из руин и можем также восстановить по найденным текстам повседневную жизнь и систему верований его жителей. Например, очевидно, что они поклонялись пантеону божеств, среди которых особое место занимали Эл и Ваал. Еще мы знаем имена угаритских царей, от Аммистамру I и Никмадду II, чьи письма к Аменхотепу III и Эхнатону находятся в египетском архиве Амарны, до последнего царя Угарита Аммурапи, который правил в первом десятилетии двенадцатого века до нашей эры. Также нам известно, что цари Угарита женились на «принцессах» из соседнего государства Амурру и, вероятно, на хеттских царевнах, и эти династические браки сопровождались приданым, достойным царской семьи и царского статуса, пусть как минимум один такой брак завершился громким разводом, суд вследствие которого затянулся на долгие годы[284].
Экономические и коммерческие связи Угарита и его купцов
Жители и правители Угарита поддерживали оживленные торговые контакты на протяжении всей истории существования города-государства. По всей видимости, Угарит служил этаким международным перевалочным пунктом, и корабли из многих стран заходили в порт Минет эль-Бейды. Возможно, Угарит являлся вассалом Египта в первой половине четырнадцатого столетия до нашей эры, но определенно стал вассалом Хеттского царства со второй половины того же столетия, после того как Суппилулиумас завоевал угаритские владения около 1350–1340 годов до нашей эры. Тексты, обнаруженные в различных архивах и датируемые в большинстве своем последним полувеком существования города, документируют связи Угарита с поистине бесчисленным множеством ближневосточных политий, больших и малых, среди которых Египет, Кипр, Ассирия, Хеттское царство, Каркемиш, Тир, Бейрут, Амурру и Мари. Совсем недавно к этому списку добавились страны Эгейского бассейна[285].
В табличках особо отмечается, что из Угарита экспортировались скоропортящиеся (в широком смысле слова) товары, такие как крашеная шерсть, льняные ткани, масло, свинец, медь, а также предметы из бронзы, вывозившиеся прежде всего к ассирийцам, обитавшим далеко на востоке Месопотамии, и что город поддерживал обширную торговлю с Бейрутом, Тиром и Сидоном на финикийском побережье[286]. В самом Угарите найдены предметы, явно импортированные из бассейна Эгейского моря, из Египта, с Кипра и из Месопотамии, в том числе микенские сосуды, бронзовый меч, украшенный надписью с именем египетского фараона Мернептаха, сотни осколков алебастровых сосудов и других предметов роскоши[287]. Все эти и прочие, более «приземленные», товары, наподобие вина, оливкового масла и пшеницы, доставлялись в Угарит стараниями купцов вроде знакомого нам Синарану, с которым мы встретились ранее на страницах этой книги: его корабль совершил плавание на Крит и обратно в середине четырнадцатого столетия до нашей эры. Мы знаем, что жители Угарита были достаточно обеспеченными в финансовом отношении, чтобы каждый год отсылать дань хеттам — пятьсот сиклей[288] золота, крашеной шерсти и тканей, в дополнение к золотым и серебряным кубкам для хеттского царя, царицы и высокопоставленных сановников[289].
Сегодня нам известны имена и других угаритских купцов, которые вели торговлю позднее — накануне гибели Угарита в начале двенадцатого столетия до нашей эры, — благодаря новым табличкам, многие из которых были найдены в последние десятилетия в развалинах городских домов; эти таблички в значительной степени изменили наше представление о вероятном сценарии катастрофы[290]. Один дом, обозначаемый как «дом Йабнину», располагался недалеко от южной части царского дворца. Сам дом до сих пор не раскопан полностью, но уже известно, что он занимал площадь по меньшей мере в тысячу квадратных метров, а значит, Йабнину был вполне успешным торговцем. Шестьдесят или более табличек, найденных в руинах этого дома, хранились при жизни купца, как полагают, на втором этаже дома; они содержат документы, написанные на аккадском, угаритском и на пока еще не расшифрованном языке (кипро-минойском), который использовался преимущественно на острове Кипр, но надписи на котором обнаружены также на сосудах в Тиринфе (материковая Греция). Тексты на табличках и предметы импортного происхождения, найденные в доме, убедительно доказывают, что торговая деятельность Йабнину подразумевала контакты с Кипром, Левантийским побережьем далее на юг, Египтом и бассейном Эгейского моря[291].
Другой набор табличек удалось отыскать в так называемом «доме Рапану», который был раскопан в 1956–1958 годах. Данные таблички, общим числом более двух сотен, были изучены, а затем опубликованы в переводе десятилетие спустя, в 1968 году. Они указывают на то, что Рапану был писцом и высокопоставленным советником царя Угарита, скорее всего, Аммистамру II (ок. 1260–1235 годов до нашей эры). Рапану, по-видимому, был участником каких-то достаточно щекотливых переговоров на самом высоком уровне, о чем свидетельствует содержимое архива. Документы включают в себя ряд писем, которыми обменивались царь Угарита и правитель Кипра (Аласии), датируемых временем, когда обоим государствам угрожали «народы моря». Также в архиве присутствует переписка с царем соседнего Каркемиша и с более далеким египетским фараоном; в последнем случае обсуждается некий инцидент с участием хананеев на Левантийском побережье[292]