. Один из наиболее известных царей гиксосов, Хиан, правил в первые годы шестнадцатого столетия до нашей эры. Предметы его времени находят по всему древнему Ближнему Востоку, но как эта крышка попала на Крит, по-прежнему остается загадкой.
Дополнительный интерес вызывает египетская алебастровая ваза, найденная много лет спустя в ходе другой археологической экспедиции, в кургане в местечке Кацамба на Крите, бывшем портовом городе северного побережья острова, обслуживавшем Кносс. На вазе начертано царское имя фараона Тутмоса III: «Благой бог Мен-хепер-ра, сын Ра, Тутмос, совершил сие преобразование». Это один из немногих предметов с именем фараона, найденных в бассейне Эгейского моря[61].
Греческий историк пятого столетия Фукидид утверждал, что минойцы располагали флотом и правили морями: «Как нам известно из предания, Минос первым из властителей построил флот и приобрел господство над большей частью нынешнего Эллинского моря» (Фукидид, «История», 1:3–8[62]). В исторической науке даже появился термин «минойская талассократия» (от kratia — власть и и thalassos — море). Сегодня это предполагаемое морское превосходство минойцев ставится под сомнение, но в египетских надписях встречаются упоминания о «кефтийских лодках» (Кефтиу — египетское название Крита тех времен); впрочем, не ясно, что имелось в виду — лодки с Крита, идущие на Крит или построенные по минойскому образцу[63].
Преемник Эванса на посту руководителя раскопок, Джон Девитт Стрингфеллоу Пендлбери, весьма интересовался потенциальными связями Египта и Крита; он вел раскопки египетского поселения Амарна (столицы Эхнатона, о которой подробнее будет рассказано ниже), а также в Кноссе. Пендлбери успел опубликовать монографию на эту тему, под названием «Египтика», в которой собрал и каталогизировал все импортные предметы из Египта, найденные в Кноссе и в других местах на острове, прежде чем его расстреляли немецкие десантники, напавшие на Крит в 1941 году[64].
Эванс и Пендлбери нашли немало импортных предметов в Кноссе, и стало очевидным в последующие десятилетия, что минойцы занимались равно импортом и экспортом, усердно развивая торговые сети и сотрудничая с рядом зарубежных областей помимо Египта. Например, цилиндрические печати из Месопотамии и сосуды из Ханаана были найдены в различных курганах на Крите и датированы средним и поздним бронзовым веком, а минойская керамика и другие предметы (или по крайней мере упоминания о них) обнаружены на территории от Египта, Израиля, Иордании и Кипра до Сирии и Ирака.
Обратно в Египет
Мы должны иметь в виду, что предметы, упомянутые выше, представляют собой лишь малую часть тех товаров, что когда-то пересекали Средиземное море, ибо многие товары позднего бронзового века были, так сказать, скоропортящимися и вряд ли оставили после себя идентифицируемый след. Зерно, вино, пряности, духи, дерево и текстиль почти наверняка давно исчезли. Сырье наподобие слоновой кости, драгоценных камней (лазурит, агат и сердолик) и металлов (золото, медь и олово) также давно подверглось переработке в предметы вроде оружия и ювелирных украшений. Таким образом, наиболее очевидные «вехи» торговых путей и международных контактов той поры почти полностью погибли, сгинули и исчезли без следа еще в глубокой древности. Тем не менее существование торговли скоропортящимися товарами иногда может быть выявлено по письменным текстам либо по настенным изображениям, сохранившимся до настоящего времени. Такие изображения, надписи и литературные источники могут послужить условно-достоверными доказательствами контактов между народами, если, конечно, интерпретировать их корректно. Так, изображения чужеземных народов на стенах ряда египетских гробниц, датируемые правлением фараонов Нового царства, от Хатшепсут до Аменхотепа III, неоценимы в качестве конкретных свидетельств наличия дипломатических, коммерческих и транспортных контактов в пятнадцатом и четырнадцатом столетиях до нашей эры[65].
Именно в правление Хатшепсут, в пятнадцатом веке до нашей эры, была возведена первая из гробниц, фрески которых изображают эгейские народы. В этих гробницах мы часто видим минойцев, как правило, вместе с товарами, а настенные надписи однозначно идентифицируют их как приплывших с острова Крит. К примеру, в гробнице Сенмута, архитектора Хатшепсут, ее советника и, возможно, любовника, изображено посольство с Эгейского моря, шесть человек несут металлические вазы, явно эгейского стиля[66].
На другой фреске, внутри гробницы Рехмира, «визиря» Тутмоса III (ок. 1450 года до нашей эры), мы видим людей, одетых в типичные эгейские мужские юбки и несущих типично эгейские предметы. Рядом написано (частично): «Поднесено в мире вождями Кефтиу» и «Острова посреди моря»; они кланяются и сгибают шеи «перед величием правителя Верхнего и Нижнего Египта»[67]. Это явно изображение эгейской делегации, прибывшей в Египет, одно из нескольких подобных в египетских гробницах данного периода.
В гробнице Рехмира показаны не только эгейские народы; над ними и снизу изображены посланцы Пунта, Нубии и Сирии, как следует из сопроводительных надписей. Пусть этого нельзя доказать, но кажется вполне вероятным, что мы смотрим на изображение какого-то крупного события, которое произошло в правление Тутмоса III, и что посланцы (или купцы) из бассейна Эгейского моря являются составной частью многонационального сборища, то ли прибывшего добровольно, то ли призванного фараоном. Если так, то, скорее всего, фрески изображают хеб-сед (юбилейный праздник), который первоначально фараон устраивал после тридцати лет правления, а затем — по собственной прихоти; в случае Тутмоса III мы знаем, что он устроил по меньшей мере три таких праздника, что неудивительно, поскольку этот фараон правил пятьдесят четыре года[68].
В целом известны четырнадцать гробниц, датируемых царствованием Хатшепсут и/или Тутмоса III; все они принадлежат высокопоставленным чиновникам и советникам, и фрески в них изображают делегации чужестранцев, посещающие Египет, в том числе делегации эгейских народов, нубийцев и хананеян, причем все держат в руках свои товары[69]. В девяти гробницах, датируемых правлением Тутмоса III, мы видим изображения чужестранцев, подносящих дипломатические дары, приносящих ежегодную дань или участвующих в торговых экспедициях, которые Тутмос отправлял в Ливан за кедровым деревом[70].
С этого момента сам Кефтиу, люди Кефтиу и кефтийские лодки упоминаются в различных египетских текстах, в том числе в храмовых надписях и в папирусах. Среди наиболее интересных выделим папирус тридцатого года правления Тутмоса III (ок. 1450 года до нашей эры), где говорится о нескольких «кораблях Кефтиу» при перечислении импортных материалов для египетского флота: «Передана ремесленнику [мужское имя] древесина для кефтийского корабля»; «Сегодня выдано мастеру Тити для другого кефтийского корабля на работу», «Выдано мастеру Ине для другого… кефтийского корабля»[71]. Надпись на стене храма Амона в Карнаке, датируемая тридцать четвертым годом правления Тутмоса III, тоже упоминает о кефтийских кораблях[72].
Несмотря на то что до сих пор не ясно, то ли эти корабли из Кефтиу (то есть минойские), то ли способные достичь Кефтиу (то есть египетские корабли), но очевидно, что контакты двух стран были — более того, вполне вероятно прямое сообщение между минойским Критом и Египтом эпохи Нового царства в правление Тутмоса III. Благодаря преобладающим ветрам парусное судно, будь то сегодня или тридцать четыре сотни лет назад, могло относительно легко и спокойно пройти от южного побережья Крита до Мерса-Матрух на северном побережье Египта и оттуда в дельту Нила. Обратное путешествие под парусом было сложнее, вследствие ветров и течений, но все равно оставалось возможным — в определенное время года. Еще можно было двигаться в направлении против часовой движения — из Египта в Ханаан и на Кипр, далее в Анатолию и на Родос, оттуда же на Крит, Кикладские острова и в материковую Грецию, затем обратно на Крит и на юг в Египет.
Как следует из изображения и надписи в гробнице Мен-хепер-ра-сенеба, первого пророка Амона[73], египтяне знали о существовании минойских царей и считали тех ровней правителям других чужеземных областей. На стенах гробницы мы видим «владыку Кефтиу» (Крита) в компании владыки хеттов (из Анатолии), властелина Тунипа (вероятно, Сирии) и владыки Кадеша (в Сирии). Титул ωr, используемый для обозначения этих фигур, можно перевести как «принц» или «вождь», и он всегда один и тот же[74]. Фреска, похоже, подсказывает, что иноземные правители посещали Египет по особым поводам, включая, возможно, и совсем особые. Они все собрались одновременно (быть может, по тому же случаю, который воспроизведен на изображении в гробнице Рехмира) или прибывали каждый по отдельности? Трудно сказать наверняка, но любопытно рассмотреть возможность того, что ведущие фигуры позднего бронзового века съехались в Египте на какое-то важное событие (сегодня высокопоставленные деятели собираются подобным образом на королевскую свадьбу в Великобритании, например, или на саммит G–8).
Тот же титул ωr (принц или вождь) находим в хрониках Тутмоса III, который в сорок второй год своего правления упомянул «владыку Танайи»; последним именем египтяне обозначали материковую Грецию. Фараон перечислял дары от эгейских народов, среди которых были серебряный сосуд кефтийского производства и четыре чаши с ручками из серебра. Что интересно, он называл эти предметы словом