Это была одна из первых затяжных позиционных войн в мировой истории. Не хватало лишь окопов – лагеря были защищены земляными валами.
Памятник Салах ад-Дину в Дамаске
Между армиями существовали какие-то элементы общения. Порой между форпостами шла оживленная торговля, иногда враги сходились для игры в кости или для поединков. В обоих лагерях не было недостатка в торговцах, мошенниках, мародерах и проститутках. Хотя и в изуродованной форме, Великий торговый путь продолжал функционировать, и Акка стала одним из его узловых пунктов. Товары проникали через линию фронта, рыцари побогаче держали стол, получая свежие продукты, добытые в глубине страны, покупали дорогие одежды, благовония, пряности и драгоценности. В лагере крестоносцев процветали притоны. Таков был этот странный крестовый поход, который можно назвать «крестовым стоянием».
Положение Салах ад-Дина, хотя и было предпочтительнее, также оставляло желать лучшего. Если крестоносцы были армией без вождя, то Салах ад-Дин оказался вождем без армии. Ресурсы его султаната поглощала война, восточные и северные соседи были враждебны, и это вынуждало его держать против них значительные силы. Все обращения Салах ад-Дина к другим мусульманским государям встречались с горячим сочувствием, но реальной помощи он ни от кого не получал. Его султанат был щитом, оберегавшим Мосул, Аравию и Иран от крестоносной опасности. Салах ад-Дин вел «священную войну», багдадский халиф это весьма одобрял, сельджукские султаны и эмиры готовы были аплодировать ему, но Салах ад-Дин всегда опасался кинжала в спину.
В посланиях халифу и исламским государям Салах ад-Дин буквально молил о помощи. «Есть ли хоть один мусульманин, – писал он халифу, – который следует призыву?.. Между тем взгляни на христиан, какими массами они стекаются, как они спешат, как поддерживают друг друга, жертвуют богатствами, переносят величайшие лишения. У них нет государя, острова или города, который не послал бы на эту войну своих людей… мусульмане же вялы, лишены мужества, равнодушны, утомлены, бесчувственны, не ревностны в вере».
Салах ад-Дин был прав. Как бы ни были разрозненны крестоносцы, в каком бы ужасном положении они ни находились, их число беспрерывно увеличивалось. И на подходе были основные силы. Салах ад-Дин знал, что с севера идет громадная армия Фридриха Барбароссы, что к походу готовятся короли французский и английский.
Весной 1190 года из бревен и досок, привезенных из Италии, были сооружены три осадные башни, каждая высотой шестьдесят локтей, их верхние площадки располагались выше городских стен. Башни были столь велики, что в них размещались большие отряды лучников, а наверху стояли катапульты.
В конце апреля крестоносцы пошли на решительный штурм Акки. Салах ад-Дин бросил в бой свою армию, чтобы ударом с тыла сдержать натиск крестоносцев. Однако крестоносцы отразили атаки воинов Салах ад-Дина. Все ожидали скорого падения города, но его хитроумные защитники сумели «греческим огнем» поджечь все три башни. Это случилось под утро, когда стража на площадках дремала. На фоне розовеющих облаков горящие башни казались страшными оранжевыми шевелящимися столбами, которые бросали дым в самое небо. Высохшее дерево занялось так скоро, что люди еле успели спастись.
Вожди крестоносцев, удрученные потерей башен, решили на совете, что, пока не приплывут новые подкрепления и не будут сделаны новые осадные машины, штурм отменяется. Эта новость в уставшем от пустого ожидания лагере была встречена чуть ли не мятежом. Многим казалось, что лучше смерть на поле боя, чем гниение заживо в этой клоаке. К тому же все видели, что вожди крестоносцев живут в полном достатке. В День Святого Иакова истерия, овладевшая крестоносцами, стала неконтролируемой. Напрасно бароны и священники пытались удержать рядовых воинов. Неся самодельные кресты, размахивая мечами, взбешенные солдаты сломали ворота в заграждениях вокруг лагеря, опрокинули заслоны, смяли своих командиров и бросились к холмам, где стояла армия Салах ад-Дина. Нападение было неожиданным, и потому десятитысячной толпе удалось прорваться в центр лагеря сарацин. Они даже захватили шатер Малик Аделя, брата Салах ад-Дина. И тут же разбежались по лагерю в поисках добычи и пищи. Салах ад-Дин тем временем собрал отряды, стоявшие в отдалении, и вызвал конницу. С трех сторон мусульмане ударили по крестоносцам, и через час все было кончено. «Девять рядов мертвецов, – пишет арабский летописец, – покрывали равнину, лежавшую между холмами и морем, в каждом ряду было по тысяче воинов». Мало кто вернулся в лагерь.
В лагере тоже было несладко: увидев, что толпы крестоносцев бегут к холмам, защитники Акки сделали вылазку. Они ворвались в опустевший лагерь и захватили там богатую добычу, причем главной добычей стали женщины.
О погибших вскоре забыли – товарищи поделили их добро и заняли их палатки и хижины. Чуть ли не каждый день прибывали все новые суда с подкреплениями – венецианцы и генуэзцы сказочно богатели на этом походе.
Лето прошло в мелких стычках. Салах ад-Дин на эти месяцы уехал в Дамаск и оставил у Акки лишь небольшие заслоны. Между тем в лагере крестоносцев разгорелись свары. Особенно они усилились после того, как ландграф Людовик Тюрингенский, побывав в Тире, к неудовольствию короля Гвидо уговорил присоединиться к осаждающим Конрада Монферратского.
Личная неприязнь усугублялась еще и национальной рознью. Людовик Тюрингенский потому и призвал под Акку Конрада, самого авторитетного из князей Палестины, что оба они были подданными германского императора и представляли его интересы. Немцев же в лагере было меньшинство, и французы, имевшие решающий голос на совете, притесняли своих немецких товарищей по оружию. Те же надеялись на приход Фридриха Барбароссы с громадной армией. Французы ждали короля Филиппа. Англичане, которых было немного, ожидали прибытия Ричарда и в борьбу за иерусалимский престол не вмешивались. С Ричардом связывал свои надежды и Гвидо Лузиньян – Конрад Монферратский оттеснял его от трона.
Известие о гибели Фридриха Барбароссы прибыло в лагерь под Аккой в конце июня. Оно как громом поразило все крестоносное воинство. Однако французская знать встретила эту весть с некоторым злорадством. Оно еще более усилилось после того, как стало известно, что германская армия распадается. Когда же к концу лета большая часть войска Фридриха погибла в Антиохии, все поняли, что Германия выбыла из числа претендентов на главенство на Ближнем Востоке.
Конрад Монферратский со своим отрядом поспешил берегом навстречу остаткам немецкой армии, опасаясь, что Салах ад-Дин опередит его и добьет крестоносцев. За Тиром он встретил немецкий отряд: несколько тысяч пехотинцев и горстку рыцарей во главе с герцогом Швабским – все, что осталось от огромной армии Фридриха. 7 октября 1190 года герцог Швабский и Конрад прибыли в лагерь под Аккой.
Ф. Э. Пико. Конрад Монферратский. XIX в.
Тем временем крестоносцы предприняли новую попытку взять Акку. На этот раз ударной силой был большой корабль, специально переделанный для штурма. Вместо передней мачты на нем возвышалась башня с метательными орудиями. Когда основные силы крестоносцев двинулись на приступ, корабль подошел к стене крепости, которая обрывалась в море. Но и на этот раз защитникам Акки удалось поджечь башню. Корабль, объятый пламенем, выбросился на берег.
Остаток осени крестоносцы, теперь уже под руководством герцога Швабского, упрямо строили новые осадные башни. Но каждый раз сарацины их поджигали. Это был на редкость непроизводительный труд.
Рыцарь Тевтонского ордена
Наступила новая зима. Холодные дожди поливали утопающий в грязи лагерь крестоносцев. Так как все кредиты были давно исчерпаны – никто не рассчитывал на столь долгую военную кампанию, – подвоз продовольствия сократился, да и зима выдалась ветреной, штормило, и многие корабли потонули. Крестоносцы отдавали все за мясо павших лошадей. Оборванные, оголодавшие, они были совсем не похожи на славных освободителей Гроба Господня, какими покидали Европу. К дизентерии и тифу добавилась цинга, и за зиму треть крестоносцев вымерла.
В тяжелую зиму 1190 года было много случаев дезертирства. И если у воина не было денег, чтобы купить себе место на венецианском судне, то он бежал к холмам. Он был готов отречься от Христа, только бы не умереть от голода и цинги.
Как раз той зимой был организован третий духовно-рыцарский орден – Тевтонский. Несколько благочестивых пилигримов из Любека и Бремена устроили на вытащенном на берег старом корабле больницу для крестоносцев. На этот госпиталь обратил внимание принц Швабский, который вынашивал идею создать немецкий орден в противовес тамплиерам и иоаннитам. Было отправлено соответствующее прошение в Рим, но положительного ответа герцог Швабский не дождался: в январе 1191 года он умер от цинги. После его смерти немногочисленные немецкие крестоносцы, что жили в лагере под Аккой, вообще остались без руководства.
У Салах ад-Дина дела тоже обстояли далеко не ладно. Его армия смертельно устала от двухлетней полевой жизни и непрестанных боев. Несколько раз вспыхивали бунты: воины требовали уйти из этих мест, оставив Акку христианам. Помощи он ниоткуда не получал, и с каждым днем его авторитет в мусульманском мире падал. То, что вначале было мудрым стратегическим ходом, через два года стало проклятием. Салах ад-Дин не мог предположить, что упорство крестоносцев окажется столь велико, а помощь из Европы столь обширной. Даже гибель армии Фридриха лишь ненамного облегчила его положение.
Но главная проблема, стоявшая перед Салах ад-Дином, заключалась в том, что истощилось терпение гарнизона крепости. Солдаты требовали отдыха, утверждая, что свой долг они давно уже выполнили. Салах ад-Дину нужно было идти на генеральное сражение, для того чтобы прорваться к крепости и ввести туда новых воинов. Но воины устали, и никто не хотел идти в западню. Мусульмане отлично знали, что франки беспощадны к пленным.