– Сначала карьера? – спрашиваю я.
– Типа того.
Я жду продолжения, но она явно не желает развивать эту тему.
– Ты ведь понимаешь, что я не спасу тебя от штрафов за превышение скорости? – говорит Дэни, когда мы сворачиваем на M1 в сторону Йоркшира.
– За восемьдесят меня не оштрафуют[11].
– Ты говоришь, как мой папа, а он был полицейским. И по мне это больше похоже на восемьдесят пять.
С демонстративным вздохом я послушно снимаю ногу с педали газа.
– Нечего дуться, – смеется она. – Тебя просто засекут камеры.
– Я не дуюсь – просто расслабил нижнюю губу, – отвечаю я, и, снова смеясь, мы пересекаем M25 – одинокая машина ранним субботним утром.
– Твоего отца ведь не штрафовали за превышение?
– Мы не выше закона, – говорит Дэни.
Я бросаю на нее быстрый взгляд, и она закатывает глаза.
– Ну хорошо! Разве что чуть реже придираются к неправильной парковке, вот и все.
– Уверен, что во времена твоего отца компромиссов было больше.
– Наверняка, но времена изменились.
Несколько минут мы молча едем по пустынной дороге. Наконец Дэни снова поворачивается ко мне.
– Расскажи об Элизабет Вокс, – просит она.
Я взглядываю на свою спутницу. Ее лицо ярко освещается неоновыми огнями очередной бензоколонки.
– Это меня Дэни спрашивает или констебль Каш?
– А есть разница?
– Я хочу тебе доверять, – отвечаю я, – но чтобы сегодня нам повезло, все должно быть «не под запись».
– Я согласна.
Я вижу, что она улыбается.
– А детектив Барнздейл?
– Бен, мы же договорились, что разговор неофициальный. Расскажешь мне про миссис Вокс?
– Ты ведь с ней встретилась? – спрашиваю я, чуть помедлив.
– Сразу после разговора с тобой.
– И?
– Я первая спросила.
– Мне она всегда нравилась. Ей пришлось несладко.
– Это я поняла, – отвечает Дэни. – И она не любит полицию. Я думала, что это с тобой нелегко, но потом встретила ее.
– Материнская боль всегда острее, как ее ни прячь. Да еще история с ее мужем…
– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Дэни.
– Когда он исчез, полицейских это абсолютно не заинтересовало. К тому времени он уже два года бродяжничал, так что его уход из Хадли их не касался. Через полтора года его нашли мертвым. Ты тут ни при чем, но миссис Вокс винит полицию.
Дэни молча кивает, а потом говорит:
– Не люблю уличать кого-то во лжи, но она устроила настоящий спектакль, твердя, будто ей ничего неизвестно ни про Дэми Портер, ни про Фарсли. А по-моему, она о ней знала – либо от твоей мамы, либо от того, кто сказал твоей маме.
Я чувствую на себе испытующий взгляд Дэни.
– Ведь знала, да? Когда она тебе сказала?
– Вчера утром, – признаюсь я. – Когда мы с ней завтракали. Но в Фарсли она была лишь однажды.
– Она была в Фарсли?
– Это ничего не значит, – поспешно добавляю я. – Она съездила туда на один день. В основном из-за Саймона: мать пыталась ощутить связь с сыном. Но меня не оставляет мысль, что она что-то недоговаривает.
– Продолжай, – говорит Дэни.
– До того как убили Ника и Саймона, о Лангдон и Фэрчайлд ходили слухи, что они тусуются с парнями постарше.
– Тебе это миссис Вокс рассказала?
– Да нет, просто мальчишеские сплетни. Но у меня сложилось впечатление, что эти слухи дошли до школы, может, даже до ее мужа. И когда я вчера говорил с миссис Вокс, мне показалось, будто она что-то скрывает. Я подумал – она может защищать память Питера.
– Директор и школьницы? Такое случается.
– Я не это имею в виду. Он мог знать об этих слухах – вот я о чем. Питер Вокс был хорошим человеком, в этом я уверен.
– Ты его знал? – спрашивает Дэни.
Да у нее просто дар ловко задавать простые вопросы.
– Нет, но я знаю, что он был именно таким.
– Потому что так тебе сказала Элизабет Вокс.
Глава 36
Холли крепко закрыла глаза, выровняла дыхание и медленно повернулась, прикидываясь крепко спящей. Лежащий рядом муж уже явно проснулся и теперь смотрел на нее. Она почувствовала, как он коснулся ее руки, ощутила его дыхание на своей шее и сдвинулась на самый край кровати. Когда спустя мгновение из соседней спальни донесся крик дочери, Холли испытала огромное облегчение и тут же рассердилась на себя.
Торопливо вскочив, она схватила телефон и шепнула Джейку:
– Наверняка ей просто что-то приснилось. Ты спи, а я побуду с ней. Ты, должно быть, совсем без сил.
– С годовщиной, – откликнулся Джейк, закидывая руки за голову. – Возвращайся поскорее.
– И тебя с годовщиной, – сказала Холли, быстро поцеловав мужа в щеку.
Холли пересекла лестничную площадку и вошла в спальню дочери. Алиса сидела на полу в окружении любимых игрушек.
– Что случилось? – спросила Холли.
– Пушок съел все печенье, – ответила Алиса.
– Кто? – спросила Холли.
– Пушок, – ответила Алиса, поднимая вверх пушистую собачку. – У нас чаепитие. Я, Пушок, Веточка и Снежок. Пушок пожадничал.
Холли стащила с кровати стеганое одеяло и устроилась рядом с песиком Пушком, обезьянкой Веточкой и кроликом Снежком.
– Мама, почему мне нельзя на вашем завтрашнем празднике остаться до самого конца? – спросила Алиса.
Она подала Веточке чашку и строго предупредила:
– Смотри, снова не разлей.
– Ты и так будешь там очень долго, – ответила Холли. – И наденешь новое платье.
– Но я не хочу ложиться спать. Не хочу спать у бабушки. Хочу спать дома.
– Это только если ты устанешь. Уверена, бабушка устроит тебе уютную постельку.
– Бабушка меня не любит.
– Не говори глупости. Конечно, любит.
– Не так, как дедушка.
– Бабушка тоже тебя любит, честное слово. Давай пойдем к ним сегодня после обеда, чтобы ты первая все увидела?
– Раньше всех?
– Да.
– Даже раньше папы?
– Даже раньше папы. Ты поможешь развесить шарики.
– А можно мне один? Или два? Или три, или четыре, или пять, или шесть?
– Уверена, что можно, – сказала Холли, распутывая волосы на дочкином затылке. – Думаю, голову к празднику надо помыть.
– А можно Снежок пойдет с нами? Он любит вечеринки. И еще Макс.
– Я думаю, Макс завтра вечером будет у своего папы.
– Или будет играть с Нейтаном. Нейтан теперь живет в доме Макса.
– Иногда.
– Нейтан теперь папа Макса? Он помог мне взобраться на Максову горку. Вот бы у меня была такая горка, – сказала Алиса, прижавшись к матери.
– Папа Макса по-прежнему его папа, – объяснила Холли. – А горку ты, может быть, получишь на следующий день рождения.
Подумав немного, Алиса сказала:
– Пушок опять хочет пить. Нальешь ему, ладно?
Холли взяла игрушечный чайник и налила воображаемый чай.
– Если у меня не будет горки до дня рождения, мы можем сегодня утром пойти покататься на горках в Хилл-парк?
– Когда оденемся и позавтракаем.
– И папа пойдет?
– Да, если захочет.
– И дедушка?
– Нет, дедушка вряд ли придет.
– Тогда это папа поможет мне взобраться на горку. Пойду наберу воды. – И Алиса, взяв чайник, вышла из комнаты.
– Не наливай слишком полный, – сказала Холли, услышав, что дочь уже в ванной.
Быстро схватив телефон, Холли послала Саре сообщение:
Ты дома?
Валяюсь.
Счастливая!
С годовщиной!
Спасибо. Мне нужно с тобой поговорить.
Ты поговорила с Джейком?
Я не передумаю. Мне надо уехать.
Я помогу тебе, если тебе правда нужно. Но как же Алиса?
Алиса должна быть со мной.
У отца тоже есть права.
Я же не говорю, что Алиса не будет видеться с Джейком.
Разве она не должна жить вместе с отцом?
Холли помешкала и дрожащей рукой напечатала:
Джейк не отец Алисы.
Глава 37
Мы проезжаем по главной улице Фарсли, сворачиваем на кольцевую и паркуемся возле торгового центра. Выходя из машины, Дэни выгибает спину, а я потягиваюсь – приятно, что наше почти пятичасовое путешествие закончилось.
– Ты уверена, что это тот самый? – спрашиваю я Дэни.
Она кивает.
– Городок невелик. Абигейл работала именно здесь.
По открытой парковке на нас мчится подгоняемая ветром тележка, а за ней несется работник магазина. Я подбегаю и хватаю ее; работник меня благодарит, и мы с ним шутим, что впереди у него наверняка нелегкий день. В это время снова начинается дождь, и мы с Дэни торопимся к входу в торговый центр. Там мы укрываемся в «Макдональдсе», готовые выпить кофе и позавтракать сэндвичами.
– Похоже, ей удалось создать неплохое подобие новой жизни вокруг того, что она скрывает, – говорит Дэни, выжимая свои светлые кудри.
– Абигейл Лангдон?
– Элизабет Вокс.
– Ты же знаешь, что мне нравится она и ее семья. Она хороший человек.
– Из чего это следует?
– Дэни, ее сын был жестоко убит, а потом ей пришлось одной растить дочь. Мне кажется, она хорошо справилась.
– То, что ты сказал в машине о ее муже…
– Я лишь сказал, что у меня создалось впечатление, будто она его защищает или считает необходимым защитить его память.
– А теперь послушай меня, – говорит Дэни, когда мы усаживаемся за угловой столик. – Твоя мать и Элизабет Вокс каким-то образом выяснили, где живет Лангдон. Твоя мать попыталась связаться с Лангдон, чтобы что-то у нее узнать. Так почему же Элизабет Вокс не могла сделать то же самое, но с другой целью?
– Ну нет. Миссис Вокс не такая.
Помедлив, Дэни продолжает.
– Твоя мать хотела раскрыть тайну. Элизабет Вокс хотела ее защитить.
– У тебя нет никаких доказательств. Мы даже не знаем наверняка, была ли у Лангдон информация, которую она предлагала купить моей маме. Она могла просто морочить ей голову.
– Взрослые нередко проявляют к школьницам нездоровый интерес. Почему этого не мог делать Питер Вокс?