Спустя три часа, я вернулась к себе в номер. Приняла душ, немного почитала, и в дверь кто-то постучал. Открываю – Аргиропуло. Заходит ко мне в номер, садится на кровать и говорит: «Виолетта, я давно думаю о тебе, и ты знаешь, что я человек не слов, а поступков. Я хочу, чтобы ты была счастлива и готов делать все, чтобы так и было. Подойди ко мне».
Этот момент был бы абсолютно естественен для меня прежней, жонглирующей мужчинами и отношениями с ними, но после близости с Артемием меня будто перепрошили, и я озвучила фразу, до боли знакомую и автоматически произнесенную мной: «Георг, ты самый роскошный мужчина, которого я когда-либо встречала, и ты мечта многих женщин, я это вижу и знаю. У меня есть мужчина, которого я люблю, он сейчас в соседнем номере ждет меня. Я знаю, что, возможно, буду жалеть, что сейчас выбираю свои принципы, но с изменой жить мне. А я с этим жить не хочу. Прости меня».
Он молча встал и вышел. На следующий день мы с Артемием были уволены, но были так счастливы!!! В скором времени мы поженились, я с огромной любовью усыновила его ребенка, и мы живем втроем уже четвертый год. Мне очень хорошо с моими любимыми мужчинами. Кстати, Артемия с радостью взяли в La Scala, и мы переезжаем вместе.
– Виолетта, твоя история такая легкая, будто панакота, вкушаемая под сонатину Моцарта…
– Айгуль, мне действительно в жизни повезло: я красивая, сексуальная, талантливая и желанная. И у меня лучший мужчина для меня. Так получилось, и такое бывает…
Мы допивали второй фужер игристого, когда к нашему столику подошел мужчина, угостивший нас шампанским:
– Здравствуйте, меня зовут Станислав. Я хочу познакомиться с вами, – произнес он, многозначительно взглянув на Виолетту.
– Я не хочу говорить вам «нет», но поймете ли вы правильно мое «да»? – кокетливо ответила Виолетта, посмотрела на меня и улыбнулась.
Улыбка 11
Имя: Ася.
Возраст: 42 года.
Данные: рост 168 см, вес 67 кг, 95-80-99, блондинка с вьющимися волосами до плеч.
Деятельность: дизайнер интерьеров.
Статус: замужем.
Техническое задание: «Мне нужна одежда в спокойных тонах отменного качества и добротного кроя, чтобы мои клиенты, глядя на меня, ощущали себя максимально комфортно и доверяли мне».
Ася обратилась ко мне по рекомендации одной из своих клиенток. Глядя на нее, сложно сказать и представить, что она топовый дизайнер интерьеров. Вьющиеся белые локоны, красная помада, красный маникюр, мягкость во всем: в линиях тела, в энергетике. Если бы я не знала, чем она занимается, я бы подумала, что, скорее всего, она домохозяйка, ежедневно готовящая вкусные завтраки, обеды, ужины, а по выходным – встречающая гостей за большим круглым столом, ломящимся от угощений. Все в ней было женственным, уютным, ухоженным и теплым.
Шопинг с ней проходил плавно, не спеша. Мы будто прогуливались по торговому центру, наслаждаясь процессом, и отмечали практически все: и ароматы, и мерчендайзинг, и позы манекенов, и даже нелепые магниты на ложках для обуви. Все проходило сквозь нашу внимательность и аналитику. Тот самый случай, когда встретились два профдеформированных перфекциониста. И когда каждая вещь капсулы была куплена с невероятной осознанностью, пониманием ее функционала и сочетаемости с другими вещами, когда все пункты шопинг-листа были закрыты и мы тютелька в тютельку уложились в заявленный бюджет, Ася остановилась и выдохнула:
– Ну все, Айгуль, я довольна как никогда, еще ни разу шопинг не доставлял мне столько удовольствия. Мы даже закончили на час раньше. Позволь угостить тебя обедом?
– С удовольствием, – ответила я, и мы отправились в сторону итальянского ресторана.
– Ася, у тебя есть любимый дизайн-проект из твоего портфолио? – спросила я.
– Да, есть, он для меня имеет особое значение. Это больше, чем просто созданное мною пространство.
– А что это?
– Это очень странная история, Айгуль. Более странная, чем можно представить. Сейчас сделаем заказ, и я тебе расскажу…
Мы выбрали блюдо из меню, затем Ася несколько секунд с серьезным лицом кому-то что-то отвечала по телефону, а я наблюдала за ее красивыми чертами и думала: «Какой классный гардероб мы ей подобрали, теперь по ее внешнему виду можно будет точно сказать, что это творческий человек, дизайнер интерьеров, а вовсе не женщина, которая большую часть времени проводит дома за плитой…»
Ася отложила телефон, глотнула воды и произнесла:
– Так интересно. Ты знаешь все бренды и бутики нашего города, где и что купить, точно приводишь в нужное место под заявленный бюджет и озвученные цели. И у меня такая же экспертность, только в вопросах интерьера. Скажи мне, какое ты хочешь пространство, в каком стиле и в рамках какого бюджета, и я с такой же легкостью реализую задуманное в кратчайшие сроки. Я правда очень довольна, у нас с тобой стиль работы и подход к клиентам похожие.
– Благодарю, мне очень приятно. И все же хотелось узнать о твоем самом значимом дизайн-проекте.
– Ох, история, конечно, та еще, но почему-то тебе ее рассказать хочется… Три года назад мне позвонил мужчина, сказав, что меня ему рекомендовали друзья, что он купил себе квартиру-студию, и ему необходим дизайн. Мы договорились о встрече, чтобы обсудить детали.
Разговаривая с ним по телефону впервые, я почувствовала особую силу, энергетику. И дело было даже не в голосе, не в речи, а в особых паузах между словами и очень ощутимой, я бы даже сказала давящей, способности слушать. Кстати, Айгуль, вот ты тоже так слушать умеешь, классная способность, но при этом ты не давишь. И вот, разговаривая с ним, я будто слышала, как он слушает, все его ухо будто вытекало из телефона и закрыло меня плотным куполом, словно опасный цветок, захлопывающийся, когда жертва садится на пестик внутри него.
Мы договорились о встрече, чтобы обсудить проект и условия. Я сидела в кафе и ждала его, просматривая сообщения в телефоне. Вдруг я услышала нехарактерный звук, вернее стук. Подняв глаза, я увидела, как ко мне подходит молодой высокий красивый мужчина в солнцезащитных очках. Но очки свидетельствовали вовсе не о его пижонстве, они говорили о его слепоте так же, как и трость в вытянутой руке, которой он прокладывал себе дорогу. Рядом шла собака-поводырь.
– Ася? – произнес он достаточно громко и уверенно в пространство.
– Да, я здесь, – совсем неуверенно ответила ему я.
Он повернулся в мою сторону, собака тут же среагировала, несколько ударов трости о пол, и он уже сидел напротив меня, улыбаясь какой-то невероятно доброй, завораживающей улыбкой.
– Ася, добрый день. Я Богдан. Рад знакомству.
Он протянул мне руку, я машинально подала руку в ответ, ожидая, что это будет формальное рукопожатие, а он мне ее поцеловал и произнес:
– Ммм, Opium…
– Да, он самый.
– Он вам идет…
– Откуда вы знаете? – спросила я и застыдилась своего ужасно некорректного вопроса.
– Не смущайтесь, все хорошо. Я просто вижу не глазами, а другими органами…
Это был один из интереснейших, глубочайших и вкуснейших разговоров в моей жизни. Время пролетело незаметно, мы общались четыре часа, и все это время собака покорно лежала рядом и совершенно не привлекала к себе внимания. А через два дня у нас начался роман.
Богдан потерял зрение внезапно, на фоне жуткой душевной боли от потери дочери. У него была шестилетняя девочка Амелия. Чудесный ребенок. Он любил ее безумно, больше жизни. Видела бы ты, с каким трепетом он рассказывал о том, как она читала стихи, пела, танцевала. Он цитировал ее шутки, изображал мимику и голос, показывал рисунки и открытки, которые она делала для него. Особенно дорога для него была записка, в которой детским почерком со смешными ошибками было написано: «Папа, ты самый лучший на свете, я люблю тебя больше всех». «Золотая моя», говорил он о ней всякий раз, когда показывал мне ее фотографии. И бесконечно плакал и плакал… со дня ее смерти прошло более пяти лет.
– От чего она умерла и что стало с ее мамой?
– Ох, Айгуль. В тот период у них был бракоразводный процесс, его бывшая жена, по его словам, была амбициозна и хотела жить на очень широкую ногу. Бесконечно залезала в кредиты, займы, транжирила деньги, она работала косметологом и постоянно слышала рассказы своих пациенток об их красивой жизни с богатыми папиками. И ей тоже хотелось такой жизни… Одним словом, она от него ушла. В тот роковой день они с дочерью переходили дорогу не на светофоре, девочка внезапно рванула вперед, не заметив автомобиля, а мама на что-то отвлеклась. Удар в голову. По дороге в больницу девочка скончалась.
– Господи…
– Да, это были страшные дни. Богдан начал пить, ушел в запой. С женой они с тех пор не общались. Он заказал для дочери невероятной красоты памятник в виде ангела с ее лицом и целыми днями проводил время там, где она была похоронена. А через полгода, в один из дней, когда он возвращался домой с кладбища, сначала было помутнение в глазах, тянущая боль, а утром, проснувшись, он уже ничего не видел.
– Разве так бывает?
– Он прошел через лучших врачей страны, сдал всевозможные анализы, потратил огромные деньги на установление причины потери зрения, но все лишь разводили руками. И лишь один профессор сказал, что были подобные прецеденты. Причина их не установлена, и зрение может вернуться так же внезапно, как и пропало.
А у нас тем временем начались любовные отношения. После смерти дочери у него не было женщины более трех лет. Я стала первой после столь затяжной депрессии.
– Интересно…
– Я перескочила с одного на другое. Когда мы познакомились, он озвучил свои пожелания, касаемые будущего интерьера. Это было очень просто с технической точки зрения, но очень нелегко с психологической. Богдан попросил, чтобы все пространство было белого цвета, включая мебель и текстиль. Чтобы в доме стоял устойчивый аромат сирени, потому что это были любимые цветы его дочери. Он попросил, чтобы все стены украшали оформленные в багетной мастерской фотографии его дочери с первых дней жизни до последних. Чтобы, если вдруг к нему вернется зрение, он первым делом увидел ее.