боте. Вон, посмотри, что ты думаешь об этом человеке?
Артур аккуратно направил ладонь в сторону барной стойки.
За стойкой происходило несколько событий одновременно. Старинная, облупившаяся, от этого еще более очаровательная итальянская машина варила два кофе, пшикая и плюясь. Маэстро своего дела, бармен, пританцовывал. Одной рукой он достал сигару, пощелкал гильотиной. Откуда-то появились красивые спички. Весь набор выверенно разместил на металлическом подносе. Подхватил бутылку воды из холодильника, аккуратно, за горлышко, чтобы не повредить самое ценное в эстетике момента – капельки влаги, проступавшие от контакта с теплым воздухом. Чуть встряхнул и поставил рядом. Одно его действие плавно перетекало в другое. Это завораживало настолько, что вспомнился балет в Мариинке, за которым следишь и, кажется, не дышишь.
Вид у бармена был до невозможности довольный.
– Человек на своем месте, любит работу, – сказал я.
– Ну а про этого что скажешь?
Официант грузно сидел рядом и с пустыми глазами перекатывал сахарный пакетик. Он был в чистой белой рубашке, но все равно выглядел неопрятно.
– А этот явно занимается не своим.
Официант поднялся было, но тут же плюхнулся обратно.
Бармен со словами: «Сиди-сиди, я сам» принес все нам, аккуратно расставил, сказал: «Хорошего дня, Артур».
Воду, кофе и сигару, оказывается, все нам.
Заведение было полупустым, но живым, с душой. И с одной незаметной комнатой, в которую нас вскоре пересадили.
Глава 14
Бармен подошел и сказал негромко:
– Сигарная комната свободна, проходите.
Я удивленно посмотрел на Артура. Тот кивнул и как ни в чем ни бывало прошел к незаметной шторке в противоположном конце ресторана, которая поначалу казалась мне декоративной.
За ней оказался уютный кабинет в английском стиле. Книжные полки, наполненные филигранными курительными принадлежностями музейного качества. Интерьер дополняли роскошный кожаный диван с медными клепками и аккуратный стеклянный столик, на который поставили наш заказ.
Артур глотнул кофе, удовлетворенно кивнул. Спросил меня:
– А ты сейчас кто больше? Бармен или официант?
Юлить не было смысла:
– Скорее, официант.
– Так вот, задача – стать как бармен. Вообще, эти двое ребят – олицетворение нашего разговора о призвании. Помнишь его?
Я кивнул:
– Да, помню. Вот попрактиковаться не выдалось возможности.
Артур продолжил:
– Заметь, они могут оба пойти на другую работу. К примеру, менеджерами по продажам. И бармен будет кайфовать опять, а официант – крутить, только не сахарный пакет, а ручку или телефонную трубку.
Я согласился, это легко представлялось.
– Можешь назвать главную проблему в мыслях официанта? – спросил Артур.
Мне не пришлось долго думать. Это моя проблема до недавнего. Она же – бич миллионов, если не миллиардов по всей Земле.
– Он ищет свое призвание. Точно тебе говорю. Или горюет по тому, что однажды совершил ошибку и пошел не туда. Мне даже его выражение лица знакомо. Я с таким же перед монитором сидел в офисе. Кстати, меня вчера уволили.
Я сделал паузу, ожидая, что Артур скажет. Никакой реакции не последовало. Видимо, это его совершенно не удивило. Он лишь смотрел на меня. Я продолжил:
– Бармен же – не парится. Просто с удовольствием работает.
Артур продолжил меня экзаменовать:
– Что это значит – «просто»? Для многих это совершенно не просто.
– Чтобы получать радость и вдохновение от работы, НЕ НУЖНО ЗНАТЬ, – я сказал чуть громче, выделяя фразу, – своего призвания.
Артур взял гильотинку. Одним движением отсек кончик сигары. Чиркнула спичка, занялось пламя на табаке, пополз плотный густой дым.
– То есть было бы интересно узнать, но вообще ты проживешь и без него. Так?
– Абсолютно. Хотя я могу решить, что мое призвание там, где я сейчас, – продолжил я.
Артур одобрил.
– Хорошо. Но тогда это – разные задачи. «Найти призвание» и «получать вдохновение от работы». Скажешь, в чем разница?
Я отхлебнул кофе, запил водой. Оба напитка были высшего качества, хотя про воду, так говорить и странно.
– Ну, во-первых, «найти призвание» предполагает, что я сейчас не там, где оно есть. А получать вдохновение можно и ничего не меняя.
– Правильно, продолжай.
– Сама по себе формулировка в одном случае предполагает медитации, духовный поиск и самокопание, вторая же намекает на смену подхода или добавление других, новых действий.
Артур добавил:
– Более того, если ты ищешь призвание – ты обречен сомневаться. В любой работе может наступить момент, когда тошно и грустно и ничего не хочется. Тогда человек делает очевидный вывод: «Нет, я ошибся. Это не мое!» Меняет род деятельности. Потом еще меняет. И еще. В итоге становится одинаково посредственен во многих областях.
Я со знанием дела сказал:
– Ага, это совсем неверный путь.
Артур иронично глянул.
– Ладно, давай исследовать. Пусть это будет больше твой вывод, чем мой. Посмотри на них еще раз. Чем очевидно отличаются эти два человека?
Я аккуратно выглянул из-за шторы. Официант с кислым лицом водил снизу вверх пальцем по экрану телефона. Бармен пружинисто шагал к стойке, неся выпитые чашки от одного из столиков на мойку.
– Ну… Один счастливый, другой несчастный.
Артур мотнул головой.
– Нет, так мы уйдем в те самые духовные поиски. Посмотри на их действия. Что очевидно со стороны?
– Что один делает работу, другой лоботрясничает.
– Отлично. Теперь вспоминай себя. Ты тоже, когда маялся дурью на работе, был несчастным и уставшим, а когда выполнял задачи с полной самоотдачей – наполненным и счастливым.
– Да-а-а… – протянул я. Мы, кажется, говорили об этом. Но как же быстро все выветривается из головы.
Артур правильно меня понял.
– Я сам веду занятия для того, чтобы не забывать. Но хорошие новости в том, что можно всегда вспомнить. Пойми, причины не важны. Все равно, почему ты что-то не делаешь. А все ищут именно оправдания. «Я не работаю с самоотдачей, потому что не нашел призвание. Или меня жена достала. Или я ненавижу эту страну. Или у меня дети – спиногрызы, – с несчастным лицом полумертвым голосом продекламировал Артур. – Поэтому я ничего не делаю на работе. Как решится моя проблема – вот тогда начну работать. Много и с вдохновением». Короче, мышление алкоголика.
– Как это? – уточнил я.
– Просто. Алкоголик убежден, что пьет потому, что у него сейчас сложный период. Как только период закончится, он сразу бросит пить. А все наоборот. У него сложный период, потому что он пьет. Если не бросит – сложный период станет только сложнее.
Я слегка поплыл от последней фразы. Задумался о старике, с которым познакомился в Приозерске, о его судьбе.
Артур вернул мое внимание ложечкой, постучав ей по кофейной чашке.
– Когда ты не делаешь что-либо на сто процентов, ты занимаешься мыслями. Как сейчас. Поэтому нет сил, радости, вдохновения.
Я уточнил:
– Получается, что бармен делает, а официант думает о своей несчастной судьбе. Неужели все так просто? А как же причины этого? Ну, там детские травмы и прочий фрейдизм.
Артур отмахнулся:
– С причинами пусть разбираются психотерапевты. Нам интереснее сразу получать результаты. Один мудрый человек сказал: «Каждый раз, отвечая на вопрос „Почему?“, ты деградируешь».
– Это очень упрощает жизнь! – оценил я.
– Да. Только упрощать сложно. Усложнять легче простого.
Теперь я оценил вдвое сильнее. Артур тем временем спросил:
– Скажи, теперь ты готов начать работать на все сто в какой угодно сфере и посмотреть, что будет? Или чего-то тебе все еще не хватает?
– Не хватает. У меня тут состоялся один разговор с таксистом. Он мне сказал, что ошибок не существует…
Я коротко пересказал беседу с таксистом. Артур стряхнул пепел с наполовину истлевшей сигары. Выпустил дым в сторону мощной вытяжки. Пояснил мне:
– Так и есть. Ошибок не существует. Есть только обратная связь. Давай-ка я поясню тебе это на таком примере… Смотри.
Артур достал ручку. Разложил салфетку. Я в ожидании придвинулся ближе к столу.
Глава 15
Артур нарисовал квадрат, а внутри него – схематически – человека.
– Это Джеймс Бонд. Представь, что начинается новый фильм о нем. Начало такое: помещение без окон, без дверей. В нем опускается потолок. Скоро неминуемо задавит Бонда.
Я рассмеялся:
– Ну, в начале фильма точно не раздавит.
Мой наставник согласился:
– Точно. Бонд включает специальный сканер и обнаруживает, что под полом есть два резервуара. Оба по два метра глубиной. – Артур нарисовал два прямоугольника снизу, но заштриховал их по-разному. – Выхода нет ни из одного, ни из другого. Придется ждать, когда приедут сотрудники британской разведки и его спасут. В первом резервуаре 15 сантиметров дерьма. Неприятно, Джеймс испортит свои дорогие ботинки. Во втором 190 сантиметров дерьма. Придется плавать и ждать спасения. Скажи, какие три варианта выбора есть в этой ситуации?
Я задумался.
– Вариант первый – прыгнуть в резервуар, где по щиколотку дерьма. Вариант второй – отправиться туда, где придется плавать. Ну и вариант третий – ничего не делать, понадеяться на «авось».
– Правильно. – Артур проставил цифры на салфетке. – А какой вариант самый популярный в обществе?
Я угадал, так сказать, мелодию с трех нот.
– Конечно, третий. Лидер всех хит-парадов.
Артур улыбнулся.
– Так и есть. А какой наиболее логичный?
– Первый.
– Представь себе, многие мои клиенты говорят: «Вариант второй». Они уверены, что если выбрать дерьма побольше, то в нем можно найти что-то ценное. Специальный лаз, секретное оружие… Что, конечно, характеризует всю их жизнь.
Я поморщился. Это было бы забавно, если бы не было так грустно.
– О’кей. Джеймс выбирает первый вариант. Прыгает в резервуар. – Артур пунктиром изобразил перемещение агента. – Потолок опускается. Джеймс связывается по каналу спецсвязи с помощниками. Они обещают скоро вызволить его. Скажи, Джеймс доволен тем, что он выбрал именно этот вариант?