Команда будущих беглецов собиралась теперь каждый день в кофейне обсуждать детали побега. Сначала была теория. Мы подсчитывали оставшееся время, вычисляли внутренние и внешние размеры торнадо, толщину его стен и их высоту. Потом мы спускались по лестнице вниз, где, как нам казалось, находилось самое удачное место для побега. В конце концов мы определили конкретную точку, в которой стена, на наш взгляд, была особенно тонкой и которая должна была оказаться примерно в двух метрах от земли после остановки торнадо.
13 478 333… 13 478 332… 13 478 331…
Тренировки. В течение всего года мы готовились к побегу еще и физически. Все мы находились в ужасной форме, не только по причине преклонного возраста, но и вследствие спокойной жизни внутри торнадо, несбалансированного питания и полного отсутствия физической нагрузки. Зачем заботиться о хорошей форме, если так и так будешь жить почти вечно? А вот побег требовал силы и ловкости, поэтому нам приходилось тренироваться день за днем: нам предстояло не только как можно скорее пробиться сквозь стену песка, но и, упав с высоты нескольких метров, приземлиться по возможности на ноги, чтобы тут же броситься бежать, пока торнадо снова не наберет обороты. Наши кости, мышцы и суставы — мы надеялись — во время рывка сквозь стену снова помолодеют, но им все же не мешала бы определенная подготовка. Поэтому мы целыми днями истязали себя упражнениями, которые от души веселили остальных жителей города, не принявших идею побега.
Физзарядка начиналась с бега по лестнице: сначала вниз, потом наверх. На это уходило приблизительно десять минут.
9 345 436… 9 345 435… 9 345 434…
Затем следовали отжимания — пятьдесят раз без перерыва. До этого количества мы, само собой, дошли не сразу, а спустя долгие дни упорных тренировок.
8 905 778… 8 905 777… 8 905 776…
Потом приседания для тонуса ног. Не меньше ста в день.
7 670 886… 7 670 885… 7 670 884…
Снова бег вверх-вниз по лестнице. В заключение полчаса йоги для расслабления. И наконец, партия лестничного гольфа для приятного времяпрепровождения.
6 567 113… 6 567 112… 6 567 111…
Подтягивания.
5 654 336… 5 654 335… 5 654 334…
Упражнения для укрепления мышц живота.
4 111 699… 4 111 698… 4 111 697…
Бокс.
3 458 224… 3 458 223… 3 458 222…
Прыжки через скакалку.
2 444 679… 2 444 678… 2 444 677…
Наклоны вперед.
1 343 667… 1 343 666… 1 343 665…
Последний забег по лестнице. И спать. Так продолжалось день за днем, почти целый год. За это время мы стали самыми натренированными столетними стариками из перпето-мобильного торнадо.
Долгожданный день был уже не за горами. Последний месяц мы занимались тем, что раздаривали свое добро остающимся старикам. Свою рукопись с описанием историй жителей торнадо я решил передать Понцотару.
— Нет, не надо, — отклонил он мой дар. — Я пойду с вами.
— Ты пойдешь с нами?! После того, что ты пережил во время первой попытки?
— Да, — спокойно ответил он, — что мне терять? С головой у меня все равно уже не в порядке. Вдруг удастся вернуть мозги на место.
86 400… 86 399… 86 398…
Настал последний день. Никто из нас не спал уже две ночи. В последний момент кроме Понцотара еще двое решились бежать вместе с нами, необходимо было срочно провести с ними экспресс-курс подготовки. Остающиеся устроили для нас трогательный прощальный вечер с домашними пирогами и разноцветными плакатами: «Желаем счастья!», «Ни пуха ни пера!», «Охота пуще неволи!» Были даже душераздирающие сцены прощания старых друзей (в самом прямом смысле этого слова). Произносились длинные, полные пафоса речи, славящие былые добрые времена, — я молился, чтобы все это закончилось поскорее, не хватало еще, чтобы кто-то растрогался и решил остаться. Потом мы все вместе спустились вниз, на дно смерча.
65 524… 65 523… 65 522…
Сейчас я знаю точно, что это был самый долгий день в моей жизни, хотя провел его я там, где времени вообще не существует. Каждая секунда этого долгого дня скатывалась по моему телу капелькой холодного пота.
12 345… 12 344… 12 343…
Последние упражнения для разогрева мышц.
1 432… 1 431… 1 430…
Вдруг меня одолели сомнения. Где гарантии, что мой план сработает? А вдруг что-то сорвется? Что тогда будет со всеми нами?
233… 232… 231…
Осталось четыре минуты. Еще не поздно остановиться.
120… 119… 118…
Две минуты. Что, если все мы сойдем с ума, как Понцотар? Целый город сумасшедших внутри торнадо. Остановиться, остановиться, пока не поздно! Или все-таки бежать?..
60… 59… 58…
Последняя минута. Отбросив сомнения, я решил бежать.
20… 19… 18…
Нет. Остаться.
14… 13… 12…
Бежать.
10… 9…
Остаться.
7… 6…
Бежать.
5… 4…
Остаться.
3, 2, 1… Ноль!
Ничего не поделаешь, придется — бежать!
Момент истины. С громким скрежетом торнадо остановился. Теперь у нас была одна минута на то, чтобы покинуть свою перпето-мобильную тюрьму. Мы разбились на группы по двадцать человек, у каждой в распоряжении было десять секунд. Я и Балдуан находились в последней. Все шло по плану: спустя пятьдесят секунд почти все были уже на свободе.
Осталось десять секунд. Балдуан и я вместе с представителями последней группы сунули головы в песчаную стену. Никаких неприятных ощущений, никаких ужасных видений я при этом не испытал. Это было скорее чувство восторга. Я почувствовал, как мышцы наливаются силой, ощущение слабости и скованности постепенно прошло. Я изо всех сил заработал лапами, быстрыми рывками пробираясь вперед. Песок летел во все стороны, я старался не дышать, чтобы не наглотаться пыли. И вдруг лапы мои заколотили в пустоту, а потом и голова вынырнула наружу. Я снова увидел небо, примерно в трех метрах внизу ковром стелился песок пустыни. Я приземлился не очень удачно, больно ударившись копчиком, но тут же вскочил и бросился бежать. Остальные неслись впереди, только видно было, как сверкали их пятки. Старики рассыпались по пустыне, ища укрытия за расположившимися неподалеку скалами.
В этот момент торнадо загремел и заскрежетал: он снова начал вращаться. Я не смог удержаться от соблазна бросить на него последний прощальный взгляд — когда еще доведется своими глазами увидеть застывший торнадо? Он выглядел как гигантская воронка, как гора, перевернутая вверх ногами. Скрежет превратился в свирепый рев. Я развернулся и припустил к ближайшему бархану. До чего же легкими стали движения и гибким тело! Одним махом я перелетел через гребень вала и притаился за ним, еле дыша от волнения.
Смерч с шумом начал вращение. Каменные глыбы песчинками взмывали ввысь, пыль стояла столбом, до смерти перепуганные скорпионы и змеи кружили по воздуху в бешеном танце.
С грозным рокотом торнадо быстро удалялся, направляясь вглубь пустыни.
Мы еще долго стояли растерянной кучкой, разглядывая наши помолодевшие лица, подбадривая друг друга и поздравляя с удачным спасением. Кто-то захватил с собой зеркальце, и теперь его вырывали друг у друга из рук.
Потом мы разошлись. Язон Бро отправился на поиски Смерти, он слышал о Соляном озере на острове Лапа, вода которого разъедает даже закаленную сталь. Слагоуд направился в Житость, поскольку я имел неосторожность упомянуть о моей встрече с боллогом. Он решил осесть там и ждать, пока мимо пройдет экземпляр с головой.
Понцотар Хьюзо производил теперь впечатление вполне нормального человека. К нему как будто вместе с молодостью вернулся и здравый рассудок. Но что поразило нас всех еще больше — на руках он держал грудного младенца.
— Это Вотан фон Осло, — объяснил Понцотар, покачивая малыша. — Мы совсем забыли, ведь он единственный из нас был молодым, потому что попал в торнадо не через стену, а сверху. Теперь он стал еще моложе.
Мы долго думали, кому поручить заботу о малыше, и наконец оставили его на попечение Понцотара, тем более что тот ни за что не хотел с ним расставаться. Так жизнь Вотана началась сначала.
Балдуан отправился в Бухтянск, где жила девушка его мечты.
В Атлантис, кроме меня, никто не стремился, что и понятно — людей там не жаловали. Балдуан начертил мне небольшую карту, чтобы я смог добраться до города кратчайшей дорогой. Туда, как правило, приплывают по морю или прилетают по воздуху, поскольку город располагается на полуострове, отрезанном от большой земли цепью непроходимых Пиритонических гор. Балдуан, однако, знал дорогу по суше. Это, пожалуй, был самый необычный путь во всей Замонии. Да что там, существуй хит-парад самых необычных путей Замонии, этому наверняка досталось бы первое место.
После трех дней упорного марша я достиг наконец окраин Сладкой пустыни. Еще раз напоследок взглянув на белое море, я окинул мысленным взглядом свою предыдущую жизнь. Я от души пожелал чудичам, фатомам, жителям торнадо и тем, кто вырвался оттуда вместе со мной, всего наилучшего. С этим чувством я взошел на последний бархан.
Как только я взобрался на гребень, передо мной раскинулось самое потрясающее зрелище из всех виденных мною в Замонии — впереди, в двух или трех километрах, возвышались иссиня-черные склоны пиритонических кристаллов, гладкие и неприступные. Большинство поверхностей были безупречно ровные, словно грани алмазов; взобраться по ним нечего было и думать, ну разве что с помощью специальных присосок, при этом ребра между гранями казались настолько острыми, что без труда разрезали бы, наверное, даже слона. Но поразило меня совсем не это. Примерно посередине горная цепь расступалась, образуя равнину, на которой лежала гигантская голова.