— Я знаю, что я говорю! Ни одному из нормальных парней, которых я встречала в жизни, не нравилось мое тело, мои волосы, мое поведение, наконец! Я слышала только то, что девушки не учатся убивать, не идут в пехоту, не ночуют в боксерском зале и не бреют голову! Да почему же вам всем нужна только дрянная гламурная оболочка?!
— Ты очень красивая, — ответил я. — И мне наплевать на прическу. У тебя отличное тело, а девушек пехотинцев я очень люблю. Мне в жизни другие-то и не попадались. В Альянсе все обязаны воевать какое-то время.
— Но ты сейчас оттолкнул меня! А еще вчера собирался ехать ко мне, после всего, что случилось!
— Ну прости, — я развел руками. — Ты даже выглядишь совершенно по-другому с этой прической. Я психологически не могу видеть в тебе тебя.
Вирус резко вскочила с кровати и метнулась к тумбочке с косметикой. Еще через секунду она схватила оттуда ножницы и прямо на моих глазах отрезала огромную прядь белоснежных волос почти под корни.
— Так лучше?! — вскрикнула она, и я увидел выступившие слезы на глазах девушки. Она схватила еще одну прядь и тут же отрезала и ее. — Я становлюсь похожей на себя, Клин?!
Во мне словно что-то сломалось. Я не мог понять, что именно, но мне стало ужасно жалко эту девчонку. Всю свою жизнь она провела в роли убийцы и наемника, а теперь, когда она, возможно, впервые в жизни, всего лишь хотела получить немного ласки, ее снова с размаху ударило о самое дно. Я ощутил себя ужасной тварью.
— Теперь я красивая, Клин?! — закричала она, и на пол упала третья прядь.
Я подошел к ней вплотную, взял за руку с ножницами и отвел ее подальше от волос. Вторую руку положил Кити на щеку.
Она плакала и иногда вздрагивала. Вспоминая ее вчерашнюю, это выглядело настолько дико, что я даже не мог найти слов, чтобы это описать.
— Если я держу себя в форме… если я воевала… если я зарабатываю деньги наемничеством просто потому, что больше ничего не умею, это не значит, что я не могу хотеть немного ласки и любви, Клин!
Теперь уже я наклонился к ней и крепко обнял. А потом, повинуясь какому-то неведомому порыву, поцеловал. Не отпускал ее губы около пары минут, пока девушка не разжала руки, и ножницы с глухим стуком не упали на пол.
Я вздрогнул от шума, резко дернулся и разорвал поцелуй.
— О, дьявол, — я натужно усмехнулся, дабы как-то сгладить неловкость ситуации. — Слушай… это все действительно здорово, но, можно, я немного развеюсь?
Мягко отстранив ее, я вышел из спальни и добрел до спортзала. Осмотрелся и сел на пол прямо рядом с боксерским мешком. Оперся на него спиной и закрыл глаза.
— Ответь мне, что вообще не так? — раздался явно нервничающий голос рядом, спустя несколько минут. — Я уродина, да, Клин?
Открыв глаза, я встретился с Кити взглядом. Она стояла напротив. Губы девушки все так же подрагивали, словно она опять собиралась разрыдаться.
— Ты выглядишь великолепно. Не неси чушь, Кити, — я подхватил ее под бедра и, потянув на себя, усадил девушку к себе на колени, — просто… черт, я действительно не знаю, как это объяснить. Поэтому, можно, я просто обниму тебя и немного посижу на месте?
— Я вся такая грязная после тренировки, — неловко выдавила Кити.
— Наплевать, — сказал я и положил голову ей на живот, почувствовав щекой кубики ее мышц пресса. Это понравилось мне в ней еще больше.
— Ответь мне… у меня еще никогда никого не было… — дрожащим голосом сказала Кити. Эмоции переполняли ее и били через верх. Там была и обида, и страх, и совершенная неясность происходящего. — Я целую тебя, а ты меня отшиваешь. Как так? На вас девушки запрыгивают каждый день?
— Ты мне голову срываешь полностью, — тихо ответил я. — И ты действительно прекрасна. Но, со своей старой прической, ты была бы еще красивее. Я просто растерялся, наверное…
— Этого мне достаточно, а прическу я поменяю назад, — перебила она и впечаталась в мои губы очередным поцелуем.
В этот раз я не стал возражать.
И почему мне всегда достаются настолько сумасшедшие девушки?
Впрочем, сейчас я не жалел ни о чем.
19
— Ты только не обижайся, но я хочу сбрить этот идиотский ирокез, — сказал я Кити.
Мы лежали на ее кровати, накрывшись одеялом. Я валялся на спине, а Кити распласталась сверху меня и уткнулась носом мне в шею.
— После того, что сейчас произошло, ты говоришь о каком-то там ирокезе? — она с удивлением приподняла голову и посмотрела мне прямо в глаза.
Я вздохнул.
— Две единственные девушки, с которыми я оказывался в такой же ситуации, как сейчас с тобой, навсегда исчезали из моей жизни, оставив внутри глубокую рану, — мрачно ответил ей я. — Поэтому я и не говорю ни о чем другом, кроме глупого ирокеза.
— Я не исчезну, — тихо ответила она.
— Мы знакомы только третий день, если задуматься. Меня это даже удивляет.
«Хотя, с Пантерой было примерно так же, если не учитывать нюансов», — подумал я, но вслух не сказал ни слова, чтоб не обижать Кити.
— Меня тоже, — ответила она, — просто бывают в жизни моменты, когда ты понимаешь, что надо поступать только так и никак иначе. Сейчас был такой момент.
— Да?
— Да, — твердо ответила она.
Я только и смог, что, уже в который раз, тяжело вздохнуть.
— А ирокез лучше бы ты не убирал. Внешность все равно необходимо поддерживать другую.
— Побреюсь налысо и оставлю бороду и тату, — ответил я. — Но с этим гребнем ходить точно не стану. Почему мы засветились перед камерами в холле? В масках нельзя было пойти?
— Наш спецназ не действует в масках. Если нужно скрыть лицо, на стекле их шлемов выступает тонировка. А, кстати, шлемы они носят только на боевых дежурствах. В других случаях не надевают на голову ничего.
— Но наша легенда, по-моему, идеально подходила под боевое дежурство! — возразил я. — Почему никто не догадался надеть шлем?!
— Потому что это в принципе невозможно, Клин. Шлемы спецуры завязаны на их ДНК. Все именные, и посторонний человек их надеть никогда не сможет.
Это объяснение меня устроило. Но не до конца.
— Все равно в масках мы бы не засветились, — упрямо сказал я.
— В масках бы всем сразу стало понятно, что это какое-то нападение, когда бы мы только мелькнули на камерах. Наша спецура в таких ситуациях не прячет лица, говорю же. И тогда, увидев эти маски, нас бы заперли в лифте, пустили бы туда газ, а потом подождали, пока мы окочуримся. Здорово?
— Убедила, — сказал я, и в ту же секунду просигналил комлинк, который мне дал Агент.
Я аккуратно столкнул Кити вбок, встал с кровати и нашел на полу свои джинсы. Достал оттуда комлинк и вернулся к ней под одеяло.
Сообщение было от Агента.
«Через полчаса в клубе, Клин, — гласило оно, — поговорим о том, о чем не успели утром».
— Надо одеваться и идти, — сказал я и поднялся с кровати, на этот раз окончательно.
— Зачем он тебя вызывает? — забеспокоилась Кити.
— Может, он сможет помочь мне с прекращением этой постоянной боли внутри моего черепа, — ответил я, — во всяком случае, я очень на это надеюсь.
— Будь осторожен, — попросила Кити.
— Буду, — пообещал я. — Кстати, заберу, заодно, и свои вещи. Алекс сказал, что раз уж он мне заплатил, то теперь я должен сам искать себе жилье, а не занимать его комнату отдыха. В принципе, он прав.
— Переезжай ко мне, — сказала Кити.
Я улыбнулся. С каждой секундой меня тянуло к ней все больше и больше.
— Перееду, — легко согласился я.
«Только бы это не закончилось так, как прошлые две попытки», — мелькнула мрачная мысль в голове.
Агент встретил меня в своем кабинете, а потом провел в ту самую комнату, где я ночевал эти пару дней. Он был настроен весьма серьёзно, но, все-таки не смог сдержать ехидной улыбки, глядя на мою новую внешность.
— Кити все еще бросается из крайности в крайность после каждого дела? — ухмыльнулся он.
— Ты про ирокез? Ну а что делать-то? Она права, нельзя ошиваться по городу с тем же видом, с которым ломился в отель.
— Но и ирокез это уже явный перебор, разве нет?
— Говорят, что для того, чтоб обеспечить себе полную неузнаваемость, нужно вырядиться шокирующе, а потом, когда ты вернешь себе первоначальный облик, никто тебя точно не узнает, разве нет? — в тон ему ответил я.
— Верно, — согласился Агент, — но по этой самой теории вам нужно было меняться перед тем, как грабить клиента, а сейчас меняться назад, нет?
— Наверное, — согласился я, — но координатором была Кити, а не я. Я делал все так, как она приказывала, вот и результат.
— Ладно, все это неважно. Дело завершилось, а у следствия все равно есть только кадры с камер видеонаблюдения, где вы в очках и не смотрите прямо в камеры. Садись, давай поговорим о том, что тебя мучает.
Я сел в кресло напротив дивана, на котором расположился Агент.
— Звучит это, конечно, как посещение психолога, — заметил я, — но повод серьезнее. Меня последние несколько дней серьёзно ломает. На голову словно что-то давит изнутри, а временами вспыхивает резкая боль, крошащая череп на части. И я подумал, а, может, с тобой уже бывало подобное? Адаптация организма? Или местный вирус, от которого нас просто не прививали? А? Каждый раз, когда мне приходится драться, прикладывать силу, да, черт возьми, даже просто орать и злиться, вспыхивает эта боль. При абсолютно любой затрате сил. А иногда вообще просто так в башке стучать начинает. Я пропустил от Кити удар в спарринге, и тут же едва не вырубился! Полный и чистый нокдаун! Реакция сходит на «нет», а я даже с этим ни хрена не могу поделать!
— Когда ты последний раз проходил обязательный солдатский медосмотр? — спросил он.
— Больше, чем полгода назад, — сказал я.
Агент вздохнул и потер ладони друг об друга, словно готовясь к трудному разговору.
— Нет, — спустя секунд десять после молчания, ответил он, наконец, — тут все намного сложнее, Клин. Знаешь, когда-то давно у Альянса была программа по созданию суперсолдат. Людям, должны были прививаться гены животных. Повышалась скорость, реакция, сила, регенеративные способности. В общем, значительно возрастал предел обычных человеческих возможностей. Летать людей, конечно, научить не могли, а вот базовые функции неплохо разгоняли. Планировалось создать целую армию таких, но проект оказался настолько дорогим, что руководство посмотрело на сумму, затр