Моя ладонь сама легла на рукоять тесака…
Вирус прыгнул в мою сторону, разворачиваясь в воздухе и выбрасывая в мощнейшем ударе левую ногу…
Я выхватил тесак и, резко согнувшись, перекатился вперед, ощущая дичайшую боль от каждого движения…
Нога Вируса пролетела надо мной и влетела в колонну…
Я, крутанувшись на пятке, в приседе, изо всех сил наискось рубанул тесаком, даже не успев посмотреть, куда именно бью…
Лезвие прошло через голень Вируса, как нож проходит сквозь масло…
Нижняя часть ноги отсоединилась от верхней только тогда, когда он, развернувшись, истекая кровью, сделал последний рывок ко мне…
Повалил и прямо за лезвие выдернул тесак из моего кулака. Перехватил за рукоять…
Меня спасло чудо. Во второй раз Вирус умер от потери крови. Его когда-то оживленное электроникой тело потеряло последние силы и упало на меня сверху мертвым, но еще содрогающимся грузом.
Тесак вошел мне в бок, но эту боль я уже даже не почувствовал. Все тело словно разрывало на части, и я уже не мог определить, что именно болит в данную секунду.
Операция пошла совсем не так, как я изначально предполагал.
Сбросив с себя тело Вируса я, шатаясь во все стороны, поднялся на ноги. Выражение лица ученого передать было невозможно.
— Ты следующий, — прохрипел я.
— Заблокировать отсек и пустить газ! — заорал док, резко повернув голову куда-то вправо.
Я рванул с места вперед к двери, из которой появился Вирус, даже забыв вытащить из бока тесак, торчащий насквозь.
Все или ничего.
Сенсорная панель сбоку двери загорелась красным, когда я прыгнул вперед, вытянув руки.
Я грохнулся прямо в дверной проем.
Дверь опустилась сверху, уперлась в тесак и вбила его в пол сантиметров на десять. Сзади тут же раздался хохот доктора:
— Это шедеврально, Клин! Это блеск! Ты гений!
У меня темнело в глазах. Лезвие тесака дрожало под напором двери, разрывая разрез тела в разные стороны. Я не понимал, почему до сих пор не теряю сознание от болевого шока.
— А вот и газ, Клин. Счастливо подохнуть, тварь, — услышал я напоследок.
Связь оборвалась, зато отчетливо проявлялось едва заметное ушам шипение проникающей в комнату через вентиляцию отравы.
И тогда в мозг хлынули воспоминания, связанные только с одним человеком…
«Ты очень красивая. И мне наплевать на прическу. У тебя отличное тело, а девушек пехотинцев я очень люблю. Мне в жизни другие-то и не попадались».
«Не хочу тратить время на ненужную чушь. Просто хочу посвятить тебе все, что осталось».
«Я хочу убраться с тобой вдвоем с этой планеты. Только ты и я. Где-нибудь в далекой-предалекой галактике, подальше от этого чертового Альянса и всего связанного с ним дерьма».
«Я вернусь на свою базу и заберу с собой столько вакцины, сколько смогу унести. А потом я снова прилечу сюда. К тебе».
А сейчас в мозгу прочно засела подлая мысль о том, что это обещание, данное Кити, у меня не получается исполнить…
Только это принесло столько ярости и сил, что я, взревев как раненый тигр, вцепился руками в угол дверного проема и, сгибая руки, рванул себя вперед, не думая ни о чем и ни о ком кроме Кити…
Кожа разрезалась насквозь как по маслу. Сквозная рана превратилась в торчащие лохмотья, а я, истекая кровью, перекатился на спину и из последних сил ударил ногой по тесаку, державшему дверь.
Лезвие прогнулось лишь чуть, но этого хватило, чтобы прогиб пошел дальше под напором падающей вниз двери. Тесак, когда-то подаренный Кошкой на мой день рождения, разлетелся на части, которые отлетели прямо в комнату с колоннами.
Сзади меня кто-то испуганно взвизгнул. Я, лежа на полу, запрокинул голову назад и встретился взглядом с еще одним ученым.
29
Паренек на вид был не старше двадцати. За ученого я его принял только потому, что на нем был надет медицинский халат, точно такой же, как у ублюдка, говорившего со мной с экрана.
Я поднялся на колени и, держась за стену, встал на ноги. Сидевший за компьютером парень резко отпрянул назад и свалился со стула. Его панике не было предела.
— Где та мразь, с которой я сейчас говорил? — выдавил из себя я, зажимая рукой кровоточащие лохмотья на боку.
— Я… я не знаю! Где-то наверху! — парень сорвался на панический вопль. — Я не желал тебе смерти! Меня посадили здесь, чтоб транслировать сигнал и поддерживать работу переговорного видеоканала!
— Ты что мне гонишь, тварь?! — ни на секунду не поверил я и медленно двинулся к парню. — За все это отвечает электроника! Зачем ты здесь на самом деле?!!
— Пожалуйста, не убивайте! — взмолился он. — Я не знал, зачем нужно было выпускать «Объект один»! Мне просто отдали приказ! — он махнул рукой на криогенную камеру, вмонтированную в стену, на которую я просто не обратил внимания.
«Объект N1», — гласила голограмма на стекле камеры. Прямо под этой надписью красовалось изображение лица Вируса.
— И что, ты хочешь, чтобы я поверил, что он торчал в этой камере полностью экипированный?! — заревел я.
— Конечно нет! Нет! Я обслуживающий техник! Я ввел ему инъекцию, потом катализатор, а потом он оделся! — парень чуть ли не рыдал.
Для меня это был просто джек-пот.
— Дай мне свою аптечку! — скомандовал я. — Ту, что выдается всему персоналу!
Паренек выхватил из-под стола рюкзак, видимо с личными вещами, и спустя несколько секунд достал контейнер первой медпомощи.
— Иди сюда! Ко мне!
Он побелел еще сильнее, однако двинулся вперед на трясущихся ногах. Протянул мне аптечку и тут же отскочил назад.
Я распахнул контейнер, достал адреналин и тут же ввел его себе в вену. Следом выхватил баллончик с дезинфицирующей пеной и залил рану на боку.
Точнее сказать — попытался залить.
Пена залила примерно две трети раны. Кровь продолжала идти, но уже хотя бы не так сильно. Другого баллончика в аптечке не оказалось.
— Мне нужен еще один такой же! — я бросил на пол пустой баллон.
— Они все остались в соседней лаборатории, — трясущимися руками указал парень на заблокировавшуюся дверь. — В зале есть выход в еще одну…
— Я понял, — перебил я. — Ты техник Вируса, да?
— К-кого?
— Объекта первого!
— Да…
— Ты колол ему «НКТ-126»?
— Не совсем. Сыворотка была модифицирована. Она не вызывала привыкания, как прошлая версия. И ее можно было использовать только по мере необходимости, а не регулярно добавляя дозу, как это было со сто двадцать шестой версией. Мы разработали катализатор…
— Что за катализатор?! Подробнее!
— «НКТ-126» оказался недоработан. Был всего один выживший испытуемый из тех, кому вводили сыворотку после рождения. Ребенок каким-то образом усвоил ее на генном уровне, чего не получилось у девятнадцати остальных…
— Вы убили девятнадцать младенцев? — прошептал я. — И только я один… — я осекся, поняв, что сболтнул чуть-чуть лишнего.
У парня было такое лицо, будто на его глазах меня разразила неизвестно откуда здесь взявшаяся молния.
— Вы номер 13–47? Клин? — прошептал он.
— Что за катализатор?! — заорал я, не давая ему возможности задавать вопросы. — Отвечай, твою мать!!!
— С его помощью не нужно было колоть сыворотку постоянно. Один укол новой версии, ее назвали «НКТ-127», — одна доза катализатора. И воздействие становится единичным, безо всякого привыкания. Когда нужна сила — производится инъекция! Новая веха в истории наших разработок.
— А что со сто двадцать шестой версией? Ее прекратили производить? — у меня пересохло во рту.
Парень покачал головой.
— Вовсе нет, ее кололи солдатам на передовой. Делали обычных людей сильнее, быстрее и агрессивнее. Только им это особенно не помогало. При воздействии «НКТ-126» на неподготовленный заранее организм, сыворотка просто сжигала его после примерно десяти часов, в течении которых солдат мог то же самое, что и вы. Естественно, в расход пускали не всех. «НКТ-126» применяли только в самых ожесточенных боях. Африка, Южная Америка…
«Я был там. Воевал. Так вот, почему не сдох без вакцины. Ее и так кололи под видом прививок от всякой местной заразы», — промелькнула мысль в моем сознании.
— Мне нужна сто двадцать шестая сыворотка, — сказал я вслух, — столько, сколько влезет в твой рюкзак.
— Здесь ее нет. Только сто двадцать седьмая. Но катализатор… — парень запнулся. — И ваши гены… Если вы хотите, всегда можно заблокировать их влияние на организм, для этого мы вывели катализатор… А потом вы сможете перейти на «НКТ-127», дабы восстановить силы, реакцию, скорость…
— Мне не до катализатора сейчас! Если я попытаюсь успокоить гены, то прямо здесь и сдохну! — заорал я. — Давай мне сто двадцать седьмую версию!
— Но… Но ведь… Введенная вам ранее доза была старого образца. Их совершенно нежелательно смешивать с этим, если только вы не находитесь в критической ситуации! Я не знаю, сможете ли вы выжить после смешения сывороток…
— А сейчас по-твоему не критическая ситуация?!
— Вы еще стоите на ногах! Не нужно рисковать, поверьте…
Было два варианта. Либо он хотел меня убить, уговаривая не колоть «НКТ-127», либо же, и правда, боялся настолько, что говорил чистую правду. Выяснить точно я не мог. Поэтому доверился случаю. В конце-концов, уколоться бы я успел всегда.
— Набивай полный рюкзак сто двадцать седьмой и катализаторами, — приказал я. — И можешь валить на все четыре стороны, ты свободен, — сказал я парню.
— Но тут кроме как через вентиляционную шахту не выбраться никак! — парень ткнул пальцем в решетку на стене. — Двери блокированы! А шахта заканчивается решеткой, через которую не пролезть! Это, не говоря о том, что этот вентиляционный выход вообще в центре базы!
— А если вниз? — поинтересовался я.
— Там вообще энергоблок! — парень осекся. — Точно! Оттуда же есть лифт на поверхность!
— Не-а. Нет его. Шахту выжгли напалмом, лифт подорвали.
«Но в энергоблок я все равно направлюсь», — закончил я мысленно.