Недоволен, как всегда, своей женщиной.
Приношу тебе, растяпа я, горести.
За какие же грехи наобещана
Героиня твоей жизненной повести?
За посильное твое за терпение,
Я воздвигла бы тебе целый памятник.
Исстрадалося твое самомнение —
Я же дурочка. А ты у нас – праведник.
Дал бы Бог тебе во всем идеальную,
Чтобы тело и душа – ослепительны.
Ты иди за ней дорогою дальнею.
Ну а мне и без тебя
Ох%ительно!
А неба всем даётся поровну —
Любому светят звезды-лампочки.
Раз над тобой летают вороны,
То кто виновен, что не ласточки?
Вот мне казалось – люди злобные,
И жизнь моя – плохое видео.
Жила в обиде, узколобая,
Тебя ведь тоже ненавидела!
Слетела пыль высокопарности
Всё, что мне послано Вселенною,
Я принимаю с благодарностью,
В пути все вехи – ох&енные.
Теперь живу – довольна малостью,
Не проклинаю гневным шёпотом.
Зачем так много обижалась я,
Ведь ты мне послан был для опыта.
Урок диктует Мироздание,
Что неба всем дается поровну…
Спасибо, милое создание,
П&здуй на все четыре стороны!
Было мужчин в моей жизни достаточно,
Жаль, что со всеми привычный конец:
То, что казалось игриво-загадочным,
Перерастало в какой-то п@здец.
Каждый меня совершенствовал яростно,
Только в угоду красавцу-себе.
Путеводителем, светочем, парусом
Именовался в упорной борьбе.
Все предвещали блаженство и счастье мне —
Глянь, идеал замаячил вдали!
Быт мой исправив полезным участием,
Очень старательно мозги @бли.
Песня одна у таких псевдолюбящих:
Брось, перестань, изменись, откажись…
Есть только миг между бывшим и будущим,
Именно он называется жизнь.
Я расстаюсь без желчи, но
Желанье загадаю:
Пусть бывший будет одинок,
Как волк, забывший стаю.
Один как перст, и пусть толпа
Со всех ругает звонниц.
Чтоб заросла к нему тропа
Восторженных поклонниц.
Чтоб холодна была кровать!
Но это не со злости,
К чему теперь перемывать
Его дурные кости.
Я не кляну его, козла,
Хоть бесит он неслабо.
Я просто не желаю зла
Другим
Наивным
Бабам.
Когда меня проблемы гнут,
Когда дойду до точки,
Я с тихой нежностью взгляну
На фото в кошелёчке.
Там милый сердцу светлый лик
Мне душу обогреет.
Вот посмотрю, и в тот же миг
Я становлюсь бодрее,
Я сразу чувствую – смогу
С бедою разобраться!
И улыбаюсь на бегу,
Как девочка в семнадцать.
Чтоб удержаться на плаву
Хватает и минуты,
Я понимаю – раз живу
С таким вот еб@нутым,
И вроде не сошла с ума,
И выдержать сумела,
Любой вопрос решу сама,
Ведь все проблемы – мелочь!
– Он «сокровище», поверь мне,
Мудень высшей пробы.
Открывай пошире двери,
Жди его за@бы!
– Ой, коза, сломаешь глазки,
Зависть – это пошло.
Ждешь обратно, веришь в сказки?
Ты навечно в прошлом!
– Свадьбу хочешь золотую?
Ну, хлебни с ним лиха.
В смысле, я его ревную?
Забирай, глупыха!
– Для тебя дурные вести —
Точно плачешь где-то!
Мы теперь навечно вместе,
Нарожаем деток.
– Я свободна, радость душит,
Жизнь моя – конфета!
Поздравляю, дорогуша,
С этой эстафетой.
– Я в гугуськиной квартире
Месяц уж хозяйка.
Самый лучший в целом мире
Сладенький мой зайка!
Разбираться здесь не надо,
Ссориться негоже:
Бывшая безумно рада,
Нынешняя тоже!
Где счастливой станешь, знать бы
Разные исходы.
То ли в день роскошной свадьбы,
То ли в день развода!
Расцелую я дитя
И сгребу в охапку:
– Ну, здорово, вот он я!
Узнаешь ли папку?
Ни намёка на ответ,
Повторю попытку:
– Я ж тебе на двадцать лет
Присылал открытку!
Что ж ты режешь без ножа,
Смотришь недотрогой…
Почему не приезжал?
Дел, сыночек, много.
Не писал тебе в ВК,
Экономил трафик.
В смысле, гонишь старика?
В смысле, шел бы на фиг?
В карму нужен жирный плюс,
Я приду с повинной.
Я же не остановлюсь
В поисках кровинок.
Чтоб воды смогли принесть
К папкиной кровати.
Ведь еще два сына есть.
Вспомнить бы,
Как звать их.
На старых фото есть улики,
Вещдоки прожитых страстей:
Там ярче солнечные блики,
Призывней смятая постель,
Воздушней прядь на тонкой шее,
Полней луна в оконной мгле,
Живее в вазе орхидеи,
Вино игристей в хрустале.
И дни не тронуты разлукой,
И перед нами – чистый лист…
Там я нисколечко не сука,
А ты ничуть
Не эгоист.
Где помада, где консилер, мать его?!
Нарумянилась ли ты, наштукатурилась?
Непременно что-то сделай с головой:
Кудри, косы – лишь бы только не халтурила!
Платье в пол и лабутены платью в цвет,
Модный шарфик в ярко-жёлтую горошину.
Ну, вперед – хватаешь мусорный пакет,
И до мусорки на шпильках поп@здошила.
Чтоб, увидев, испустил протяжный стон,
Чтоб его, козла, с досады долго пучило!
Если бывший переехал в твой район,
Ты не можешь выходить из дома
Чучелом!
Я помню свои расставания в юности – мука!
Ненужной фанерой летишь над желанным Парижем
И шепчешь про новую девушку бывшего: сука!
Я так ненавижу её, всей душой ненавижу!
Казалось, все кончено, жизнь – непроглядная жопа,
Ревешь бесконечно, ночами вздыхаешь устало.
А с возрастом думаешь – оспадя, это же опыт!
Расстались и ладно, не многое я потеряла.
И смотришь на вещи легко, адекватно и просто,
И щеки от мыслей печальных уже не алеют.
Как здорово быть поумневшей, циничной и взрослой —
Я новую девушку бывшего тупо жалею.
Мужика не скрутишь в клинче,
Не возьмешь измором.
Я опять рассталась нынче
С новым ухажером.
От меня бегут не глядя,
Называют стервой.
Пусть п@здуют, Бога ради,
Но, что характерно,
Им везет без всякой меры
После расставанья:
В жены дочь миллионера
Взял мой бывший – Ваня.
Стас на новом Aston Martin
Телку свез на море.
А меня возил в плацкарте,
Реже – на Приоре.
Помню, с Димкиной зарплаты
Семечки да жвачку.
Нынче Димка стал богатым —
Выиграл на скачках.
Глеб – начальник леспромхоза,
Вроде уж полгода.
Каждый тянет крупный козырь
С карточной колоды.
Все взлетели в одночасье,
Сука, аж обидно.
Приношу я бывшим счастье —
Это очевидно!
Разговор наш будет долог…
Но не бойся – я добра.
Я, наверное, осколок
Незлобивого ребра.
Что за стон: «О, Боже, снова…»?!
Вон от двери! Не пущу!
Я простить тебя готова!
Разберемся – и прощу.
В извинениях пробелы —
Понавешано лапши…
Но не ведает предела
Широта моей души!
Чтоб обиды не воскресли
При накале в сотни ватт,
Я прощаю, даже если
Ты ни в чем
Не виноват!
Марго рассталась с Алексеем.
Ах, сколько боли в той развязке!
Пусть нерв натянут до предела,
Но Алексею поделом:
Он только жал [а сам не сеял]
Плоды ее любви и ласки —
Пурпурность губ, горячесть тела,
Ее душевное тепло…
Да, Рита тоже виновата,
Она прощала слишком много:
И редкость роз, и слабость страсти,
И недостаток «высоты»,
И негулянье по Арбату,
И неведе́нье селфи-блога,
И вместо «здравствуй» – «эва, здрасьте!» —
Все деревенские черты.
О, как же ей сейчас тоскливо —
Он слезы льет в постели стылой,
Вдыхает след ее парфюма,
И нелюбим, и одинок…
А Леха жрал картошку с пивом,
Смотрел футбол, чесал затылок,
И думал, очень много думал:
«Ох, ёпта, где ж
Второй носок?»
Ты ушел, и осталась в душе пустота,
Словно в небе дырища черная.
Я, наверно, неправильная? Не та?
Неугодная. Обреченная.
Я пыталась заполнить дыру целиком:
Смехом, шопингом, кавалерами,
Заливала ее дорогим коньяком,
Зажирала её эклерами.
Не срастались края этой блядской дыры,
Только ширилась рана жгучая.
Пьянки, жрачка и секс не лишали хандры,
Не лечили, а только мучили.
И тогда я подумала – это вранье
Давит душу ненужным бременем.
Ты же был. И любил. Значит место – твое.
А дыра? Заживет со временем.
Я остыла, простила, вздохнула, и вдруг
Крик сменился усталым шёпотом…
Заросло, отболело, прошло как недуг,
Но остались ценнейшим опытом:
На душе тонкий шрамик – почти не болит,
Чуть саднит от того, что прожито,
И на жопе добротный такой целлюлит
От ебучих моих
Пироженок.
Клянусь любить тебя, мон шер,
И со щитом и на щите,
ВКонтакте, в Твиттере, в Инсте,
И в «Хьюго Босс», и в нищете,
И на «Оке», и на «Порше»,