Ребята говорят, что Айтен заходит в чат в Интернете и весь день переписывается там со своими друзьями.
Учитель Барат не разрешает нам заходить в чат в компьютерном зале. Мы только в игры можем играть. Иначе я нашел бы Айтен…
Ребята говорят, учитель Барат не разрешает нам пользоваться чатом, якобы это может плохо повлиять на наше воспитание, сам же ночью впускает своих клиентов, и те смотрят порно. Я сам не видел, но так поговаривают.
Айтен смотрит в окно, а когда взгляд ее сталкивается с моим, то отворачивается кокетливо и принимается ковыряться в своем мобильнике.
Вижу, как дядя Музаффар подходит к машине, и смываюсь.
Иду искать бабушку и нахожу там, где оставил ее, – у тетушки Саялы.
Вижу, в руке держит свой сверток, который достает из-за пазухи, а потом снова кладет туда. Спрашиваю:
– Бабуля, ты почему достала деньги?
– Как его, Октай, что ли, собирает по 2 маната за интернат. Говорит, учитель Барат специально для вас включил его, – отвечает она, а потом спрашивает: – Детка, а что это за штука – интернат? Это то, где дед когда-то учился в райцентре? Если Барат имеет в виду это, то ну его к черту. Почему мы должны платить за эту дрянь?!
Когда я пытаюсь объяснить старушке что есть что, подходит Тургут и спрашивает:
– У тебя не назрел план?
– Какой план? – спрашиваю я.
Он говорит:
– Мы надумали снять стекло с окна в школе, залезть в спортзал и свистнуть мячи.
– Нельзя, не идите, – говорю я, но он, взмахнув рукой, удаляется.
11.30.
Свеча, лампа и солнце – это разные вещи, но все они освещают.
У меня еще одна странная особенность: могу определять людей по их теням. Будь то на улице на солнце или при комнатном освещении, всех знакомых после недолгого обдумывания могу определить по теням. То, что я вижу, это не темные силуэты. В них ясно видны и одежда, и черты лица.
Когда люди узнают о моей способности, сперва не верят. Приходится доказывать им наглядно.
Как-то в райцентр приехала съемочная группа из Баку, чтобы выявлять детей с различными способностями. Тогда представитель нашей исполнительной власти меня тоже записал в список одаренных детей и сказал, что сам лично отвезет на съемки. Как назло, в тот день, когда нам надо было ехать, у него поднялось давление. Он попал в больницу, и мы не поехали.
Однажды, это было года 4 тому назад, я сидел дома, вдруг в комнату упала чья-то тень. Ее я видел впервые, но, тем не менее, смог распознать, то есть почувствовал какое-то родство.
А рядом была бабушкина тень. Я обернулся: возле бабушки стоял кто-то, похожий на меня, но мой женский и более взрослый вариант.
– Кенан, мальчик мой, – сказав, женщина обняла меня, поцеловала и заплакала.
Свою маму я видел впервые. Она принесла мне полную сумку одежды, альбом, цветные карандаши и сладости.
Одежда оказалась великоватой, альбом с карандашами пролежали в углу комнаты, а сладости я раздал Тургуту с ребятами.
Когда мама была беременна мной, отец оставил нас и уехал в Россию. А когда я родился, она бросила меня на свою мать, то есть на бабушку, а сама вышла замуж за одного вдовца.
Думаю, как мне удалось распознать тень матери, так же удастся распознать и тень отца.
Учитель Барат, запивая из бутылки «БонАква», продолжает «просвещать» толпу:
– То, что я до сих пор рассказывал, это не так страшно. Самое страшное то, что даже Национальное Космическое Агентство Америки, именуемое NASA, подтверждает, что сегодня придет конец света. Солнце сегодня вступает в Млечный Путь, вследствие чего мир возобновится. На Земле начнется жизнь как в Ледниковый период. На Солнце произойдет страшный взрыв, все электроприборы на Земле выйдут из строя. Коллапс погубит жизнь миллионов людей.
– Сволочь! Как он дурит людей! Негодяй!
Прямо возле уха я слышу шепот. Это Сумасшедший Мурват. Поправляя очки с потрескавшимися стеклами, он говорит тише прежнего:
– Конец света не наступит сам по себе. Его приближаете вы, невежественные люди…
Кто-то из толпы бросает:
– Учитель Барат, кажется, время уже, а конца света все нет.
Барат долго утыкается глазами в ноутбук, после чего отвечает:
– Я повторяю: опасность еще не миновала. Все может быть.
Вдруг поднимается шум. С нижней улицы идет дым. По разговору людей я догадываюсь, что случилось.
– Что это горит?
– Дом мясника Мадада. Рябой Кязым поджег!
– За что?
– Как это за что? Когда мясник Мадад брал дочку Рябого Кязыма замуж за своего сына, а спустя месяц вернул обратно в дом к отцу, да еще с позором, он не предполагал, что его может настигнуть возмездие?!
Люди начинают стекаться в ту сторону, как вдруг слышится крик с другой стороны:
– О боже, Гошгар!
Становится страшно.
Оказывается, умер дядя Гошгар от разрыва сердца.
– Что это с ним вдруг? – спрашивает кто-то.
– Наверное, за единственное чадо переживал, – отвечает другой.
Начинается сутолока. Я вижу, как дядя Музаффар и его жена – тетушка Дурра, которые приходятся родственниками дяде Гошгару, выходят из машины и вливаются в толпу. Я оглядываюсь и, убедившись, что никто в мою сторону не смотрит, подхожу к приоткрытой дверце «Москвича» и любуюсь уткнувшейся в экран мобильника Айтен.
Она то хмурится, то на лице появляется улыбка.
Кто-то, кажется, это Топор Джафар, кричит:
– Только что по телевизору передавали, как цунами разрушили Японию.
Другой же, кажется Жалкий Авди, громко объявляет:
– В Центральной Америке произошло землетрясение.
А третий, кажется, это Микки Ризван (не могу понять, что за прозвище «Микки»), орет тревожным голосом:
– Израиль собирается бомбить Ирак!
В это время небо покрывается черными тучами, гремит гром. Слышу, как плачут женщины и кричат мужчины.
Всюду раздаются крики встревоженных людей:
– О Боже! Судный день!
Я оглядываюсь по сторонам и, убедившись лишний раз в том, что никто не помешает мне совершить это, а также проговаривая «Да ну его, этот чертов конец света», врываюсь в «Москвич», обнимаю растерянную Айтен и целую в губы…
Не обращая внимания на ее крик и размахивание руками, прижимаю еще крепче к себе и продолжаю целовать. Потом отпускаю ее и удираю.
Время 12.00.
Белесый дым, поднимающийся зимой из дымоходов, чертит в воздухе одинаковую траекторию. При ветреной погоде, однако, происходит по-другому. Если дым густой, даже при потере в воздухе, хоть какая-то часть его доходит до облаков. Слабый же дым рассеивается в воздухе и до облаков не доходит.
Дым из нашего дымохода самый густой, мне кажется, в селе. Даже с крыш многодетных семей почему-то такой дым не идет.
Моя бабушка часто посылает такое проклятие: «Чтобы из твоего дымохода дым не шел!»
Преступник ведь старается убежать подальше от места преступления. Отдалившись от красного «Москвича», я забегаю в клуб и по железным ступенькам поднимаюсь на балкон второго этажа. Озираюсь вокруг. Ни из одного дымохода не идет дым.
Вот те на! Этот как тут оказался?! С отчаянным выражением на лице сидит Сумасшедший Мурват за старым сломанным столом и гладит выцветшую скатерть, приговаривая что-то. Я стараюсь прислушаться к его голосу:
– Один кровь проливает, другой ворует, третий чужой дом поджигает. И все это делается под предлогом конца света. Среди них не находится человека, который отважился бы перейти границу Карабаха и воткнуть там наше знамя…
Проходит еще какое-то время…
В небе я вижу стаю ворон, пролетавшую недавно над нашим домом. Птицы летят над головами людей.
Спокойные до сих пор сельские собаки начинают дружно лаять. Блеют овцы, мычат коровы. На небе становится светлее. Тучи потихоньку рассеиваются.
Проходит еще некоторое время.
– Люди, слава Богу, светопреставления не будет!!!
Вслед за громогласным заявлением учителя Барата наступает тишина. Ошарашенный народ пытается понять, шутит этот аккуратно одетый человек или говорит всерьез. После того как он повторяет свое заявление, в толпе начинается суматоха. Люди от радости обнимаются и целуются, поздравляют друг друга, выкрикивая «Ура!»…
Учитель Барат продолжает выполнять свою функцию:
– Это информация к нам поступила только что. Как сообщает Свен Грономейер – специалист по истории майя, 21 декабря 2012 года конца света не ожидается. Сегодня лишь завершается один период…
Как молния, спускаясь по лестницам, я спешу найти бабушку среди толпы.
– …По подсчетам Грономейера, сегодня ожидается лишь явление древнего бога войны и плодородия Болоне Йокте. Только и всего. Мир же как стоит, так и будет стоять.
Я нахожу свою бабулю чуть дальше от тетушки Саялы: она стоит с протянутыми кверху руками и молится Аллаху:
– Дай бог тебе счастья, Горонмайыр! Да хранит бог твоих детей!
Кто-то производит в воздух выстрел из охотничьего ружья.
Другой – включает громкую музыку в машине.
Третий наспех режет жертвенного барана…
Бабушка прижимает меня к груди и говорит, прослезившись:
– Да хранит тебя Аллах, свет моих очей.
На своих губах я еще ощущаю вкус губ Айтен. Чувствую, что покраснел до ушей.
Вижу, Турал стоит рядом с растерянным выражением на лице.
– Судного дня не будет, люди, – повторяет учитель Барат.
– Этого не может быть, – шепчет Турал.
Я уверен, что так говорят все ребята, которые клюнули на его призыв воровать мячи. Такого же мнения и Рябой Кязым, который поджег дом соседа, и мальчишки, которые лупили учителя. Окажись здесь начальник полиции, отказавшийся взять с собой в Шемаху единственного ребенка дяди Гошгара, тоже сказали бы: этого не может быть…
Учитель Барат, поглаживая целлофановый пакетик (в нем манаты, собранные Октаем), воодушевленно читает с компьютера:
– Как заявляет Кембриджский астрофизик Альберт Шервинский, имеющий отношение к NASA, в июне 2014 года произойдет разрушение кислотного облака из Солнечной системы. Спускаясь вниз, обломки этого разрушения в июне 2014 года столкнутся с Землей. В результате погибнет все живое. Но сегодня ничего не произойдет. Конца света сегодня не ожидается. Идите спокойненько домой.