У Сергея Львовича и Надежды Осиповны Пушкиных родилось восемь детей. Выжили трое. С младшего из них – белокурого Лёвушки – родители буквально пылинки сдували. Кровиночка же, ангелок, самим небом убереженное дитя. Когда их старший сын Александр поступил в Лицей, отец с матерью преспокойно остались в Москве. Когда же настала пора отдавать в учение младшего, не раздумывая, перебрались в Санкт-Петербург.
Н. О. Пушкина, урожденная Ганнибал.
По рисунку М. Циммера.
1802
Лёвушка рос юношей весьма беспокойным, хотя и невероятно обаятельным. Этим они с братом были похожи, если не считать того, что Александр, несмотря на все свои мальчишеские выходки, лицейский курс успешно окончил, Льва же исключили из Благородного пансиона при Петербургском университете за фрондерство, а, положа руку на сердце, за откровенное хулиганство – «побитие надзирателя». Но именно в Благородном пансионе, где Александр практически ежедневно навещал Льва (а заодно и своего лицейского товарища Вильгельма Кюхельбекера, служившего здесь учителем словесности), и зародилась их братская дружба – непростая, часто горькая, болезненная, лихорадочная, но по-настоящему неразрывная, замешанная на общей крови и духовном родстве.
Их лучшее время – первая половина 1820-х. Отправляясь в Южную ссылку, Пушкин оставляет брата своими «глазами и ушами» в Петербурге. Лёвушка на седьмом небе от счастья! Совсем ведь еще юный мальчишка, а уже – литагент, секретарь, полномочный представитель, распорядитель и устроитель всех книжных и журнальных дел поэта, чья слава росла день ото дня. Льва Сергеевича радушно принимали в самых знаменитых гостиных и литературных салонах Петербурга. Ему рады Карамзин и Жуковский, у Дельвига же он просто свой. Еще бы, так похож на брата! И всегда у него свежая весточка от Александра Сергеевича (больше всего писем в эти годы Пушкин отправляет именно Льву и просит не молчать в ответ: «Пиши мне пожалуйста… мне без тебя скучно»). Или очередные новые стихи, которые юноша так бесподобно декламирует, подражая интонациям автора.
С. Л. Пушкин.
По рисунку К. К. Гампельна.
1824
Память у Льва была действительно феноменальная. Как печально заметил князь Пётр Андреевич Вяземский после смерти Льва Сергеевича, «с ним, можно сказать, погребены многие стихотворения брата его, неизданные… которые он один знал наизусть». Но память эта была еще и «контрабандная»: купаясь в лучах пушкинской славы, упиваясь ею, словно дорогой мальвазией, Лев нередко выдавал публике «коммерческую тайну» еще не изданных произведений, снижая тем самым их «рыночную стоимость». Но если бы только это! Переговоры с издателями он ведет из рук вон плохо, а то и вовсе срывает. Все чаще задерживается с перепиской рукописей и с подачей их цензорам. А ко всему еще пропивает и проигрывает пушкинские гонорары. Тут сдали бы нервы у любого работодателя, будь у него хоть трижды ангельское терпение. А потому можно считать, что Пушкин, вспыльчивый и вечно стесненный в средствах («мне нужны деньги или удавиться»), еще долго продержался. Только в 1825-м он перепоручает все свои дела Петру Александровичу Плетнёву, выдав брату при «увольнении»: «Упрекать тебя не стану, а благодарить ей-богу не за что». Казалось бы, отношениям конец. Но нет! Их родственная дружба выдержала это испытание, братья даже не догадывались, что самые тяжелые времена для нее еще впереди.
Промаявшись некоторое время на статской службе в Департаменте духовных дел иностранных вероисповеданий, Лев Сергеевич решает вступить в армию. «На седле он все-таки далее уедет, чем на стуле в канцелярии», – старший брат, как водится, вновь оказался прав. За несколько лет на Кавказе Лёвушка снискал себе славу доблестного офицера, бесстрашного воина, верного боевого товарища и справедливого отца-командира своим солдатам. Грудь его украшают две «Анны» и «Владимир» – за храбрость. Отправляясь в 1829 году на Кавказ в расположение действующей армии, Пушкин, прежде всего, мечтает повидаться с братом, которым теперь наконец-то имеет полное право гордиться.
«Запаса гордости», увы, хватает ненадолго. 1830 год Лев Сергеевич проводит в Москве и Петербурге, предаваясь «пианству и буянству». В феврале 1831-го он шафер на свадьбе Александра Сергеевича и Натальи Николаевны. Невесткой он, как и его брат, «огончарован». Но пример остепенившегося Александра Сергеевича ему и не пример вовсе. Лёвушка живет в дорогих гостиницах, пьет самое дорогое вино, заказывает новые мундиры из самых дорогих тканей. А по счетам платит кто? Пушкин! Карьера на Кавказе разладилась. Пользуясь дружбой с Елизаветой Хитрово, дочерью М. И. Кутузова, поэт добивается перевода Льва в Финляндский драгунский полк, расквартированный в Польше. Но и в Варшаве Лёвушке не живется. В итоге капитан Пушкин выходит в отставку, вновь оставляя после себя баснословные долги. Погасить их берется муж старшей сестры Ольги – Николай Павлищев. Но при одном условии: Александр Сергеевич (а кто еще?) должен вернуть ему все до копейки. И как можно скорее! Как можно скорее не получилось. Долг был столь велик, что окончательно закрыла его лишь опека – после смерти поэта.
Летом 1836 года, запутавшись окончательно, Лев Пушкин вновь поступает на военную службу под начало близкого друга старшего брата – генерала Николая Раевского-младшего. Братья расстаются холодно, не зная, что свидеться им больше уже не придется…
Л. С. Пушкин.
По рисунку А. О. Орловского.
1820-е
После смерти брата Лев Пушкин проведет «под штыком» еще пять лет. На Кавказе сведет близкое знакомство с Лермонтовым и окажется одним из последних, кто видел его живым. Окончательно выйдет в отставку в 1842-м в чине майора. В том же году в «Отечественных записках» опубликует собственные стихи, посвященные Петру I. Виссарион Белинский отзовется о них с восторгом: «Славные стихи… читаю и перечитываю их с наслаждением». При жизни Александра Сергеевича, не поощрявшего поэтических «штудий» брата («…благодарю тебя за стихи; более благодарил бы тебя за прозу»), Лев Сергеевич ходу этому увлечению не давал. Возможно, будь у него другая фамилия, он снискал бы собственную славу, нашел бы своего читателя, но обстоятельства сложились так, что, по меткому замечанию князя Петра Андреевича Вяземского, Пушкин-младший так и остался «неизданным поэтом».
В 1843 году Лев Сергеевич женится на дочери симбирского губернатора Елизавете Загряжской. У них родятся двое детей: Анатолий и Ольга. Последние годы Лёвушка (это милое ласковое имя так и осталось с ним до конца) проведет в Одессе, где некогда блистал его брат. До Парижа все-таки доедет, но ни о какой дуэли, смертельно больной, конечно, и не вспомнит. В 1853 году, уже после его кончины, будет опубликован небольшой остроумный очерк, написанный им по просьбе биографов Александра Сергеевича Пушкина. (Благодаря этой короткой, в чем-то весьма ироничной заметке мы точно знаем, что в беседах с дамами поэт всячески избегал касаться вопросов литературы.) А 1858-м увидят свет хранившиеся в личном архиве Льва Сергеевича сорок писем старшего брата, по его распоряжению переданные Елизаветой Александровной Пушкиной Сергею Соболевскому.
Но где же в этой истории, исполненной видимых и невидимых обид, немыслимых разочарований и неоплатных долгов, искать след истинных дружеских чувств? Возможно, мы, сами того не подозревая, принимаем за них бремя вынужденных кровных обязательств? Ведь родственников, в отличие от друзей, увы, не выбирают. Отбросить сомнения помогают все те же письма Александра Сергеевича – нежные, шутливые, доверительные, сердитые, тревожные, исповедальные. Письма, которые могут быть адресованы единственно и исключительно сердечному другу.
Брат милый, отроком расстался ты со мной —
В разлуке протекли медлительные годы;
Теперь ты юноша – и полною душой
Цветешь для радостей, для света, для свободы.
Какое поприще открыто пред тобой,
Как много для тебя восторгов, наслаждений!
И сладостных забот и милых заблуждений!
Как часто новый жар твою волнует кровь!
Ты сердце пробуешь в надежде торопливой,
Зовешь, вверяясь им, и дружбу и любовь.
Наш приятель Пушкин Лев
Не лишен рассудка,
Но с шампанским жирный плов
И с груздями утка.
Нам докажут лучше слов,
Что он более здоров
Силою желудка.
В пылу трудов художник, плотник,
Матрос, ремесленник, герой,
Он первый был везде работник
В своей великой мастерской.
«Лицо его белое и волосы белокурые, завитые от природы. Его наружность представляла негра, окрашенного белой краской».
«Лев Сергеевич похож лицом на своего брата: тот же африканский тип, те же толстые губы… умные глаза, но он – блондин, хотя волоса его также вьются, как черные кудри Александра Сергеевича. Лев Сергеевич ниже своего брата ростом, широкоплеч. Вечно весел и над всем смеется и обыкновенно бывает очень находчив и остер в своих ответах… Память имеет необыкновенную и читает стихи вообще, и своего брата в особенности, превосходно».
«Он был ниже брата ростом, но несравненно плотнее сложен. Физиономия носила одинаковый с ним характер и очень симпатичная».