- Я имперец, а СССР как его не ругай, было империей, а его руководители императорами... кроме последнего меченого говорливого беса, - последние слова он прошипел. Горбачева мой приятель не переваривал, как, впрочем, и Ельцина. Дату смерти последнего Елизаров отмечал как праздник наряду с 9 мая.
- Ладно, кончаем исторический кружок, - сказал он и нырнул внутрь танка. И так три раза. Вытащил кучу костей, но медальона так и не нашел.
- Значит будешь безымянным как и миллионы других, - решил Мишка, - пойдем дальше, парни, у нас еще работы непочатый край.
Через часа три, усталые, грязные, мы вышли к небольшой речушке.
- Искупаемся? - предложил рыжий от ржавчины Володя. -Жаль мыла не захватили.
Хозяйственный Мишка, усмехаясь, достал из своего вещмешка гель для душа.
Мы разделись до трусов и радостно попрыгали в прохладную воду. Мне показалось, что на дне блеснуло что-то металлическое.
Заинтересовавшись, я нырнул, зачерпнул этот предмет вместе с илом, а когда вынырнул обратно, то очень удивился, так как не увидел вокруг своих приятелей. И вообще оказалось, что плыву не по маленькой речушке-ручью, а по огромной полноводной реке.
Я погреб к берегу, почувствовал под ногами дно и стал рассматривать находку.
Это оказался небольшой серебряный на цепочке крестик, неожиданно теплый на ощупь.
Повинуясь внезапному импульсу одел его на шею, и тут же услышал:
- Ну как водичка?
Я поднял голову и увидел вопрошающего на берегу: тип в военной форме цвета хаки, сильно небритый со странного вида автоматом в руке. Дуло смотрело в мою сторону.
- Бодрящая, - я постарался улыбнуться как можно дружелюбнее, - сам зацени.
- Не сейчас. Я на службе, - с сожалением покачал головой военный, - вот сменюсь, отосплюсь и тогда наплаваюсь. А ты пока, мил человек, выходи из водички. Только с поднятыми руками, и без фокусов, - он демонстративно прицелился в меня.
- Объясни, - попросил я, осторожно выходя из реки, на всякий случай задрав руки повыше, - в чем провинился?
- Про это ты в приговоре суда прочтешь, - усмехнулся боец, - на всякий случай предупреждаю: у меня есть разрешение открывать огонь на поражение. И смотри без шуток. Меня еще двое страхуют.
Когда я вылез на берег к погранцу, тот ехидно окинул взглядом мой отнюдь не богатырский торс и хмыкнул:
- Кажись, безоружный. Стало быть не диверсант, - и ощутимо расслабился.
- Может я в трусах гаубицу прячу, - пошутил я.
Погранец рассмеялся:
- Разве что короткоствольную мортиру. Где одежку оставил, мил человек?
- Там, - я неопределенно махнул рукой.
- От немцев бежал, али шпиен? Лучше, конечно, чтобы шпиен. Глядишь отпуском наградят. Или значок дадут. - рассуждал боец.
- А разве от немцев много народу бежит? -подивился я.
- Какой любопытный, - обрадовался погранец, - точно шпион. Ты ручки опусти и аккуратненько сведи за спиной. Пока вязать буду - не дергайся. Мой второй номер Афанасьенко - снайпер. Белке в глаз за сто шагов попадает.
Мне быстро и очень грамотно связали руки.
- Мне бы одеться...
- Не переживай - оденут. Получишь 20 лет за шпионаж и поедешь в Сибирь. Там тебе выдадут ватник и топор. - Погранец оказался юморным парнем.
Когда мы углубились в лес метров за сто и пропали из видимости с противоположного берега, из-за деревьев вынырнул усатый уже немолодой боец со снайперской винтовкой. Тоже раритетной как автомат на груди первого погранца.
- Шпиен? - спросил Афанасьенко.
- В трусах? Вряд ли. Похоже еще один беглец. Или перебежчик.
- Жаль. От таких как он прока никакого. Даже благодарность не объявят. Одна морока.
- Куда его? - спросил первый погранец. - На заставу или в комендатуру?
- Комендатура ближе, - решил Афанасьенко. - А ноги не казенные. Сидоренко. Остаешься за старшего. Гляди в оба. Мы до коменданта, сдадим находку и обратно. - крикнул он громко.
- Слушаюсь, товарищ старшина, - донесся ответ.
- Пулемет не потеряй, комсомолец
Меня вели по довольно хорошо утоптанной тропинке, и хотя мои конвоиры меня не особенно подгоняли, но я, то наступал голой пяткой на острый сучок, то задевал ногой о куст крапивы. Все бы ничего, но я почему-то не чувствовал боли. Совершенно. И обитавшая в лесу мошкара радостно набросилась на идущих за мною пограничников, начисто игнорируя мое обнаженное тело. Я на всякий случай даже попробовал принюхаться к себе: может уже превратился в зомби и начинаю пованивать? Но нет, вроде пока все нормально.
По пути стал размышлять о случившемся. Первую идею о похищении меня любимого с целью выкупа сразу же отмел как несостоятельную. Во-первых, моя шкура не стоила и ломаного гроша, а во-вторых, довольно сильно смущала военная форма пленивших меня. Может я в самом деле сдуру выплыл на границу Белоруссии, и ее славные пограничники зацапали меня, как наймита польского капитала, плывущего скупать контрабандным способом дешевую водку и колбасу?
По пути бойцы весело переговаривались относительно дальнейшей моей судьбы.
Тот что отзывался на фамилию Петренко предполагал, что я просто случайно заплыл с той стороны, и меня после недолгого допроса отдадут обратно немцам или отправят в глубь страны 'на перековку'.
- При чем тут немцы? - про себя подумал я. - На той стороне же поляки. Или там НАТОвский гарнизон бундесвера? - Но решил пока погранцы треплются помалкивать. Вдруг чего интересного узнаю?
Недоверчивый Афанасьенко пророчил, что капитан выведет меня на чистую воду, я окажусь шпионом, а они получат благодарность от командования за проявленную бдительность.
Комендатура располагалась в большом селе в большом двухэтажном деревянном доме.
И тут меня потихоньку стали одолевать сомнения относительно того, что я все еще нахожусь в 2012 году.
Местные жители, встреченные по пути, были одеты крайне архаично, всюду деревянные постройки, пара повозок с расседланными лошадьми, новая только что сошедшая с завода полуторка ГАЗ.
Как-то это все мало напоминало современную Белоруссию, бедноватую, но чистую и вполне современную страну.
Может быть мне повезло наткнуться на ролевиков-реконструкторов, помешанных на ВОВ?
Солдаты, которые вели меня под конвоем, и те, что встречались на пути, носили чистую, но хорошо заношенную форму советской армии 40-х, выглядели усталыми, замотанными, недокормленными, но при этом вполне служивыми людьми. Один из солдат жадно смолил самокрутку.
Реконструкторы выглядели обычно иначе: то из эльфийского кафтана айфон торчит, то робингудовский стрелок в китайских кроссовках с Мальборо пепел стряхивает. Здесь же несоответствий пока не наблюдалось. Если судить из исторических киношных постановок, отсмотренных в юные годы, тридцатые - сороковые нашей Родины. Красный флаг с серпом и молотом на здании сельской администрации подтверждал мои размышления.
Меня довольно невежливо втолкнули в кабинет, где за столом сидело двое офицеров, опустили на стул посередине комнаты и сильно приложили кулаком по голове. Видимо, для стимулирования желания говорить правду и только правду. Только вот боли я опять не почувствовал. Просто отметил, что пограничник двинул от души, не жалея кулака.
- Товарищ капитан, старший сержант Афанасьенко задержанного доставил.
- Погоди, Афанасьенко, - поморщился один из сидящих. Уже довольно пожилой с сединой на висках, - вдруг это немецкий коммунист? Сбежал к нам от нацистов, а ты его, не разобравшись, по башке отовариваешь?
И говорит мне:
- Der Genosse, Sie der Kommunist?
- Ни бельмеса не понимаю, товарищ капитан, - ответил я и улыбнулся. - Давайте общаться на русском.
Офицеры переглянулись и почему-то нахмурились.
-Это хорошо, что вы русский знаете. - сказал седой. - Я комендант капитан Васильев. Это мой заместитель старший лейтенант Иванов. Он будет вести протокол вашего допроса. А теперь представьтесь, пожалуйста, и потрудитесь объяснить зачем вы нарушили государственную границу Союза Советских Социалистических Республик?
Вопрос седого был крайне интересен не только ему, но и мне. Как я мог оказаться на границе государства, которого давно уже нет?
Для розыгрыша все вокруг было слишком натурально, а в фантастику верить не хотелось. Нравилась мне моя комфортная устроенная жизнь, и попадать в прошлое во времена сталинского социализма как-то не улыбалось. Это только дурням кажется, что в то время было все хорошо и был порядок.
- Прошу прощения, командир, - я почесал затылок. - Куда я собственно приплыл, и давно ли здесь граница?
- Интересная тенденция, товарищ капитан, - усмехнулся старлей, молодой с волевым красивым лицом и колючими серыми глазами. Ему бы на плакат 'Враг не пройдет'. - Раньше пойманные шпионы прикидывались друзьями Советской власти, а теперь косят под психов.
- Да какой я шпион, товарищ пограничник, залез в водичку покупаться. Плыву, никого не трогаю, а тут ваш боец кричит: вылезай, а то будешь уткой на охоте.
- Я такого не говорил, - хмыкнул Петренко и прикусил язычок, под сердитым взглядом коменданта.
- С этого момента поподробнее, - оживился Иванов.- Где залезли купаться? С нашей стороны или немецкой? Где вещички оставили? Был ли с вами еще кто или вы решили в одиночку наслаждаться купанием в пограничной речке?
- А можно сначала поесть? С утра ничего не ел, - взмолился я. Есть я не хотел, но за трапезой рассчитывал выиграть немного времени. Затем мой взгляд упал на сложенные на столе газеты. - И почитать свежую прессу. Интересно, что пишут. Там, - я ткнул на запад, - СССР в печати в основном поругивают.
- Значит вы все-таки с того берега. Хорошо, давайте вместе пообедаем, а после вы нам расскажете, что происходит на немецкой стороне, товарищ ... - начальник заставы посмотрел на меня, передавая мне 'Правду'
- Киреев, - брякнул я и застыл, увидев дату газеты: 13 июня 1941 года. Закашлялся и почувствовал, что мне не хватает воздуха. Попал. До войны оставалось всего девять дней. А я любимый в самом центре начинающегося пожара, в котором сгорит более 20 миллионов моих сородичей.