— Не вставай, — рявкнул я, вскакивая и кладя руку ему на плечо. Бросив беглый взгляд на Александра Васильевича, понял по его виду, что главный анестезиолог совершенно не хочет доказывать свою профессиональную квалификацию в этой глуши на границе с Мёртвой пустошью, где нас чуть заживо не схарчили. — С ума сошёл? Хочешь похерить мою работу?
— Вот видишь, — простонал Дмитрий. — У меня от этого незначительного движения швы чуть не разошлись, а ты хочешь засунуть меня в машину и куда-то везти? Мог бы на пустошах бросить и не изгаляться, чтобы так избавить мир от моего присутствия.
Я повернулся к главному анестезиологу, который задумчиво смотрел на меня, видимо, оценив неформальность нашего с Дмитрием общения. Ну не буду же я ему рассказывать, что он мой потенциальный зять, в конце концов! Александр Васильевич же правильно расценил мой взгляд и, вздохнув, посмотрел на цесаревича.
— У меня больше нет сил и желания с вами спорить, ваше высочество, — наконец произнёс он. — Я свяжусь с главным лекарем императорского дома, чтобы он отправил сюда бригаду, оборудование и необходимые лекарства…
— Нет, вы направите сюда своих людей с вашим оборудованием и вашими лекарствами, — твёрдо произнёс цесаревич, прямо глядя на него. Не удивительно, что после произошедшего никому из людей, работающих на корону он, похоже, больше не доверяет. Но оборудование-то из имперской больнички чем ему не угодило? Или он любит мужественно преодолевать трудности?
— Хорошо, я отправляю сюда свою бригаду с оборудованием, но при одном условии: если они увидят хотя бы намёк на то, что не смогут справиться с ухудшением вашего состояния в местных условиях, то сразу же загрузят вас в машину и увезут в клинику.
— И… — начал Дмитрий, но Александр Васильевич, пользуясь его довольно уязвимым положением, добавил.
— И вы не будете возражать ни одним словом и ни одним жестом.
Я долго смотрел на него, потом перевёл взгляд на Дмитрия, потом опять посмотрел на анестезиолога.
— Вы что, с ума оба сошли⁈ — наконец, мне удалось сформулировать нечто членораздельное и без мата. — Как вам вообще пришло в голову подобное⁈
— Его высочество прав в одном, — Александр Васильевич посмотрел на меня, сурово сдвинув брови, — его сейчас нежелательно трогать и куда-то перевозить. Я понимаю ваше желание избавить себя и свою больницу от такого беспокойного пациента. Правда, понимаю, но я обязан учитывать и волю его высочества, и его физическое состояние. Смиритесь, Денис Викторович, — и этот старший козёл похлопал меня по плечу и направился к выходу из палаты.
— Вы нам потом хотя бы оборудование оставите, которое притащите? — крикнул я ему вслед. Александр Васильевич резко развернулся, и в первый момент мне показалось, что он сейчас покажет весьма узнаваемую фигуру из трёх пальцев в простонародье называемую «шиш». Но тут он столкнулся с напряжённым взглядом Дмитрия и процедил сквозь зубы: — Да, кое-что оставим.
— Ну и ладушки.
Он вышел из палаты, а я задумчиво посмотрел на Великого князя: — Тебе нужна охрана.
— Я отправил человека в Тверь, чтобы он связался с отцом. Нам пришлют надёжных людей, — слабо проговорил Дмитрий.
— А лекарям почему не доверяешь? Не думаю, что отец после того, что произошло, не отправит сюда лучших и самых проверенных, мотивированных и давших такие клятвы, что о последствиях их нарушения даже думать не хочется, чтобы кошмары ночью не мучили, — недовольно проговорил я. А ведь на докторов императорской семьи можно было бы запросто скинуть все заботы и даже не интересоваться здоровьем болезного. Всё равно недоучку из военмеда они бы больше близко к нему не подпустили.
— Денис, это моё решение, и хватит его уже оспаривать, — выдохнул цесаревич, прикрывая глаза.
— Хороший аргумент и, главное, действенный. Ладно, не будем больше эту тему мусолить, всё равно тебя не переубедить. Значит, говоришь, из Твери вполне реально связаться с Петербургом? — проговорил я прищурившись. — Вот что, я, пожалуй, тебя ненадолго оставлю, пойду Егорыча кое-чем загружу.
— А я, пожалуй, посплю, — и Дмитрий закрыл глаза. Да, нелегко ему далась эта битва с Александром Васильевичем.
Я вышел из палаты и сразу же обратился к Старостину, всё ещё сидевшему возле двери на стуле.
— Пост организуйте, Владимир Семёнович. Чтобы рядом с его высочеством всегда находились как минимум два человека. Когда обещанная бригада прибудет, нам станет поспокойней, но пока вот так.
— Хорошо, Денис Викторович. Вы домой-то сходите, поспите. Вторые сутки уже на ногах. На пустошах-то, поди, не до сна было, — Старостин поднялся и пошёл к приёмному покою, откуда раздавался гул голосов. Похоже, весь персонал больницы там собрался, чтобы как следует проводить Великого князя Дмитрия с маханием платочков. Ещё и пол сразу же за ним вымыть, просто так, на всякий случай, просто чистоту поддержать.
— Домой-то я схожу, надо кое-какие вещи забрать, книги опять же. Мне-то тоже здесь куковать придётся, пока смена не явится, а она не факт, что и завтра приедет. Всё-таки собрать много всего надо, жребий опять же бросить, кто будет за жизнь цесаревича отвечать… Много чего нужно будет сделать. Из оборудования собрать то, что работать будет безотказно, но и одновременно чего не жалко. И тут главное не ошибиться и не привезти нечто уникальное, потому что я выпросил часть оборудования здесь оставить.
— Вот это хорошо, — и Старостин даже руки потёр.
— Да, а где следователи? Мне, наверное, с ними пообщаться нужно?
— Потом пообщаетесь. Они сейчас вплотную за начальника охраны взялись. Да так плотно, что боюсь, как бы бедолага снова не кризанул. Там ведь и до инсульта недалеко, — он покачал головой и пошёл к сотрудникам, чтобы организовать пост возле Дмитрия.
Я же побежал к ординаторской. Нужно ещё переодеться и быстренько смотаться домой да Настю предупредить, что покой нам только снится.
В ординаторской Насти не было. Наверное, она сейчас последние новости от Старостина узнаёт. Я быстро переоделся в принесённую ею одежду и поспешил к выходу, пока меня никто не остановил, не забыв прихватить банку с ростком. За время моего отсутствия он никак себя не проявил, поэтому, думается, что притащить его домой для дальнейшего изучения вполне безопасно. А вот оставлять его здесь не нужно. Чьи-нибудь шаловливые ручки обязательно доберутся до банки и смоют росток в унитаз или сотворят с ним ещё большие непотребства.
Обе машины стояли перед крыльцом. Я подбежал к той, где за рулём сидел тёзка цесаревича. Его я хотя бы знаю. И тут мой взгляд упал на ту машину, в которой мы приехали с пустошей. Протянув опешившему водителю банку через опущенное стекло, я вытащил из второго авто лук со стрелами и только после этого вернулся к больничной машине.
— Давай до моего дома, подождёшь пять минут, и поедем обратно, — приказал я, запрыгивая рядом с ним.
— Как скажете, — протянул он, и машина рванула с места.
Никаких лишних вопросов ни по поводу лука, на который Дима постоянно косился, ни по поводу банки, которая стояла рядом с ним, он не задавал. Видимо, напряжённость момента чувствовалась и за пределами больнички.
До дома долетели за пару минут. Во дворе сидел Барон и смотрел, как перед ним выхаживает Мурмура и квохчет, размахивая крыльями. Вот же паразитка, а я её ещё искал по всей больнице! Ну почти. А она уже дома отдыхает от тяжёлого дня. У меня даже появилось ощущение, что она ему что-то рассказывает. И кошак внимательно слушает моего фамильяра, в определённых местах кивая большой лобастой головой.
На звук открывающейся калитки оба повернули головы в мою сторону и проводили до самого входа в дом неприязненными взглядами. Когда я открыл дверь, курица вернулась к прерванному рассказу. Судя по её возмущённому квохтанью, она дошла до момента, когда я пытался продать этого моралиста суккубам. Не понимаю, что в этом такого? Я демон или не демон, в конце-то концов! К тому же Дмитрию опасности для жизни никакой не было.
— Егорыч! — заорал я с порога.
— Денис Викторович, родненький, — старый денщик выскочил из кухни и так меня обнял, что рёбра затрещали.
— Егорыч, всё нормально, я жив и здоров, и у меня к тебе несколько поручений. Собирайся, — сказал я ему, когда он меня отпустил.
— Какие поручения? — Егорыч сразу же стал серьёзным.
— Ты сейчас возьмёшь стопку книг со стола и притащишь в машину. Поедешь со мной. В больнице я выйду вместе с книгами, а ты поедешь в Тверь. Там свяжешься с родителями и расскажешь, что произошло. А ещё скажешь, что Великий князь Дмитрий сильно ранен. Перевозить его нельзя, а у нас здесь, в Аввакумово есть одна маленькая проблема: у нас нет сиделок.
— И зачем я всё это буду говорить? — Егорыч почесал затылок.
— Затем, что мне нужно кое-что проверить, — ответил я уклончиво. Не стану же я ему говорить, что мне нужно реакцию Ольги проверить. Если она рванёт сюда на первом же поезде, то тут и говорить не о чем. И тогда я всеми силами буду способствовать, чтобы Дмитрий из потенциального зятя стал настоящим. Ну а нет… Тогда будем думать.
— «Точно зная лучший путь, мы выбираем худший», — подняв палец, вверх назидательно произнёс Егорыч.
— Проблема в том, что лично я ничего не выбирал. Всё уже выбрали за меня, и я внезапно понял, что меня это дико раздражает. Дмитрий вон вполне способен отстоять свою точку зрения. А я чем хуже? — прищурившись, я посмотрел в стену. Раз уж пошла такая пьянка, хватит плыть по течению. Пора уже начинать свои правила этой игры устанавливать. С этими мыслями я повернулся к Егорычу: — Еврипид был, конечно, прав, но не во всём. А ты пошевеливайся.
Посмотрев вслед умчавшемуся денщику, который нёс книги, я прошёл в свою так называемую комнату и сгрузил на кровать добытое мною в Пустоши добро. Где хранить лук с колчаном стрел я так и не придумал, не было в доме места, чтобы спрятать такую ценную вещь.
— Я так понимаю, закончилось всё хорошо, — раздавшийся позади меня голос дядюшки заставил подпрыгнуть на месте и резко обернуться. Полупрозрачная фигура стояла возле самого входа. Призрак недовольно сжимал губы, сложив руки на груди. — Я не смог с тобой связаться, точнее, с твоим фамильяром. Что-то блокировало нашу связь.