Леди Клэймор упала бы в обморок.
Я размахнулась — и ударила Клэра по больному плечу.
— Кш-ш…
Из горла у дяди вырвалось какое-то странное шипение пополам с кашлем; он побледнел и отшатнулся к стене.
— Не смейте вмешиваться в мою жизнь, — произнесла я. Голос дрожал; надеюсь, это не выглядело жалко. — Я никогда не совершу ничего, что осудила бы леди Милдред. И ваши инсинуации… отвратительны.
Клэр посмотрел на меня исподлобья и сладко улыбнулся.
— Воистину, достойно настоящей леди.
— Я всегда буду леди. А вот вы джентльменом не станете никогда, — ответила я и, упрямо вздёрнув подбородок, вошла в свою комнату, захлопнула дверь и задвинула щеколду.
И лишь затем позволила себе рухнуть в кресло и согнуться от фантомной боли.
Мне хотелось догнать дядю Клэра сейчас же, извиниться и сказать, что я понимаю его беспокойство, понимаю, что он желает лишь добра. Что он всё правильно говорит: нельзя было догонять Лайзо, завязывать беседу в уединённом месте. А Лайзо, как видно, слишком хорошо знал свою порывистую натуру, потому и старался отступить подальше, отвернуться…
Я совершенно не понимала мужчин. Клэр говорил об этом раньше, и он был прав. Но вот так злословить, бросать в лицо обвинения в недостойном поведении! Конечно, нельзя оправдывать и мой порыв. Не подобает леди бить по больному месту — и в буквальном смысле, и в переносном. И показывать свой гнев — тоже.
Наконец, стоило признаться хотя бы себе самой: если бы я чувствовала собственную правоту, то попросту не стала бы злиться. Оскорбилась бы, возможно. А ярость — знак вины.
Аппетит пропал совершенно. Я сослалась на головную боль и попросила Мадлен извиниться за меня. Кажется, она что-то заподозрила, хотя расспрашивать не стала, а ближе к ночи всё-таки принесла мне сладкого пудинга, травяного чая и немного сушёных фруктов. Чтобы не огорчать её ещё больше, я поужинала и сделала вид, что ложусь спать, но не смогла и глаз сомкнуть.
И, когда глубоко за полночь в дверь забарабанили, почувствовала даже облегчение.
Мы наскоро оделись — я только и успела, что накинуть шаль поверх пеньюара, а Мэдди как-то умудрилась влезть в платье. Внизу мистер Аклтон, слегка растерянный спросонья, отпирал замки.
На пороге стояли двое; из-за объёмных шуб с уродливыми капюшонами нельзя было даже понять — мужчины это или женщины, но потом одна из гротескно-пугающих фигур заговорила:
— Леди Виржиния, прошу прощения за поздний визит, но, кажется, нам всё же нужна ваша помощь.
Я тут же узнала Кэрол Лоринг. Рядом стояла, опираясь на её локоть, Рэйчел.
— Проходите, прошу. Мистер Аклтон, приготовьте ещё комнату, пожалуйста.
Сёстры шагнули через порог, к свету, и в глаза сразу бросилась пугающая деталь: Рэйчел сильно хромала.
— Вы не ранены? — спросила я, чувствуя, как сердце сжимают призрачные коготки. — Может, поискать врача?
— Нет-нет, — выдохнула старшая из сестёр. Она была бледна, однако держалась стойко. — Всё в порядке. Я подвернула ногу, когда шла через сугробы. Автомобиль завяз на половине дороги, пришлось его оставить и идти пешком.
— Автомобиль? Святые Небеса! — тихо ахнула подоспевшая миссис Аклтон.
Кэрол мотнула головой и заговорила — быстро и нервно:
— Никогда не думала, что отважусь на что-то такое… Я не раз видела, как дворецкий заводит машину и едет, однако сама ни разу не пробовала. Но мы так испугались! Надеюсь, что отец нас не сразу догонит, да вот только мы часть пути прошли пешком, а он умеет быстро ходить на лыжах… А что, если он придёт сюда?
В глазах у меня на мгновение потемнело. Но права на слабость я не имела, а потому ответила твёрдо:
— Если вы не упоминали о том, где намереваетесь скрыться, он вряд ли в первую очередь направится сюда. Скорее, пойдёт на станцию, чтобы не позволить вам уехать на первом утреннем поезде. Или проверит дома ваших подруг. У вас ведь есть подруги?
Кэрол отвела взгляд в сторону, а Рэйчел скривила губы в горькой улыбке:
— Подруги? Боюсь, что нет, леди Виржиния. Отец не считал, что девушки из деревни заслуживают того, что общаться с ними. К тому же они все работают и заняты целый день, в отличие от нас. Да и не так уж часто мы появлялись тут. Разве что в церковь ходили каждое воскресенье. Отец Адам всегда хорошо относился к нам…
Первой мыслью было: а вдруг в поисках сбежавших дочерей Лоринг ворвётся в церковь? А затем подумалось, что ещё он может вломиться в дом к Роберту Блаузи — из-за романтических чувств Кэрол. Ведь зачастую девушки сбегают из родного гнезда именно к возлюбленным.
Однако ни то, ни другое предположение я вслух не высказала, а вместо этого успокоительно коснулась плеча Рэйчел и произнесла уверенным тоном:
— Даже при наихудшем раскладе мистер Лоринг не сумеет ничего сделать. Дверь крепкая, окна высоко. Да и семейная ссора — это одно, а попытка ворваться в дом к леди, к графине — нечто совсем иное. Скажите, вы голодны? В любом случае, чашка чая не повредит. Миссис Аклтон, могу ли я рассчитывать на вас?..
— Да, конечно, — ответила она растерянно. В глазах её читалось недоумение. Ещё бы, посреди ночи в двери стучатся две испуганные девицы и просят о защите!
Время терять было нельзя. Когда мистер Аклтон вернулся и сообщил, что комната готова, я попросила его позвать Эллиса. Затем разбудила Паолу и препоручила её заботам Кэрол и Рэйчел. После мы вместе с миссис Аклтон обошли дом и проверили, все ли окна и двери заперты. Оставалось самое неприятное — сообщить о случившемся дяде Клэру. И если разбудить его могла и Мадлен, то объяснять всё равно пришлось бы мне.
Святая Генриетта Милостивая, как не вовремя приключилась эта глупая ссора…
Разговаривать с ним один на один я бы сейчас не смогла, а потому попросила Мэдди позвать его сразу в гостиную, где отогревались перед камином сёстры Лоринг.
Миссис Аклтон превзошла саму себя — не только приготовила ароматный чай с ягодами, но и разогрела ореховый кекс на плите, не успевшей, к счастью, остыть. Рэйчел, впрочем, явно кусок в горло не лез. Она мелкими глотками пила чай, а кекс лишь крошила на тарелке. Напротив, Кэрол доедала уже второй кусок с неприличной торопливостью. Но, когда я вошла, обе они оставили трапезу и обернулись ко мне.
— А теперь, пожалуйста, расскажите, что случилось.
Сёстры переглянулись.
— Давай ты, — тихо попросила Рэйчел. — Мне дурно.
Кэрол обхватила себя руками за плечи — жест бессознательный, выдающий беспокойство и уязвимость — и заговорила:
— На самом деле, это я виновата. Мне казалось, что отец более здравомыслящий человек… более мягкий. За ужином он заметил, что Рэйчел почти ничего не ест. И ты сказала, что тебе нездоровится после кладбища, верно? — обернулась она к сестре за подтверждением. Та кивнула. — Он предложил выписать из города хорошего доктора. Тут я подумала, что доктор обязательно поймёт, в каком положении Рэйчел, и после ужина убедила её сознаться во всём отцу. Но когда он узнал, что они с мистером Мерритом поженились ещё летом, то вдруг рассвирепел…
Миссис Аклтон слушала историю со всё возрастающим изумлением. Брови её уже подпирали старомодный чепец. Примерно на середине рассказа в гостиную вошёл Клэр и, лишь слегка наклонив голову в знак приветствия, встал у стены, за спиною у сестёр. Джул расположился дальше, у окна — то ли не желал мешать, то ли посматривал, что творится снаружи.
— Но ещё хуже стало, когда отец узнал о том, что Рэйчел носит ребёнка, — продолжила между тем Кэрол, и миссис Аклтон не выдержала:
— Святая Генриетта!
— Святых здесь призывать бесполезно, — заметил Клэр. Во взгляде у него проскальзывало несвойственное прежде беспокойство. — Сразу скажите, он вас не тронул?
— Нет, — ответила Рэйчел. Щёки у неё стали белыми, как бумага. — Но заявил, что дитя «этого человека» не потерпит. Что он напишет в Бромли своему приятелю по колледжу, который три года назад потерял жену, и устроит взаимовыгодный брак. Что в наше время вдова никак не сможет найти достойную работу, тем более — в глуши… Он не кричал теперь, но мне стало страшно. Я поняла, что если хочу сохранить себя… сохранить своё дитя и быть миссис Меррит, а не второй женой вздорного старика — надо бежать.
— О, молодость, о, горячность, — раздался у двери весёлый голос. — Впрочем, вы поступили правильно. Полагаю, нелишним будет затаиться ненадолго.
— Затаиться?
— Эллис?
Мы с Кэрол заговорили одновременно. Затем она смущённо опустила взгляд, а я продолжила:
— Объяснитесь, пожалуйста.
— А чего тут объяснять? — невозмутимо откликнулся детектив, проходя к камину и вытягивая руки к огню. В дверях перетаптывался с ноги на ногу мистер Аклтон и держал его пальто, изрядно подмокшее в тепле из-за растаявшего снега. — Никто не должен знать, что вы здесь. Понятно? Даже и намёка не должно просочиться за стены. Нужно посмотреть, как поступит ваш отец, насколько серьёзны его намерения. А лучшее, что вы сейчас можете сделать — отправиться спать… Миссис Аклтон, будьте любезны, помогите бедняжкам устроиться. Фрэнк, старина, ты ещё моё пальто держишь? Отнеси в прихожую, я всё равно убегу с минуты на минуту… Миссис Мариани, а вы помогите хозяйке, но через пару минут. Пока задержитесь.
Миссис Аклтон неуверенно обернулась ко мне. С одной стороны, ей явно хотелось как-нибудь извиниться за ту нелепую выходку, с другой — Эллис опять вёл себя бесцеремонно.
— Вы меня очень обяжете, если сделаете так, как просит мистер Норманн, — разрешила я её сомнения, подавив вздох.
Когда Аклтоны и сёстры Лоринг вышли, Эллис выждал ровно пятнадцать секунд, а затем выглянул из комнаты, убеждаясь, что никто не подслушивает, и заговорил — быстро и тихо:
— Клэр, мне снова нужен ваш камердинер. Лайзо я отправил следить за домом Блаузи, как только узнал, что случилось. Но Лоринг может поискать виноватого и в церкви, а я один не справлюсь… Что, Виржиния? Вам смешно?
— Ничуть, — ответила я с достоинством, не без труда подавив неуместную улыбку. — Просто в голову мне пришли те же мысли. Сёстры Лоринг были в хороших отношениях только с отцом Адамом и с мистером Блаузи, так что бежать им больше некуда.