Побледневший Сергей Петрович смотрел на экономку. Внезапно Лариса перестала кликушествовать и спокойно спросила:
– Знаете, почему привидение начинает преследовать семью? Знаете?
– Нет, – машинально ответил я.
– Это значит, что тут живет убийца, – словно вещий ворон, закаркала Лариса, – призрак дает понять: он все знает! О… тут было преступление! О… о… о!
Сергей Петрович рухнул в кресло. Я пожалел хозяина – похоже, бабы его тоже доконали.
– Немедленно снимите платье, – велел Кузьминский, – и дайте его мне.
Я выполнил приказ. Сергей Петрович скомкал одеяние и погрозил люстре кулаком.
– Обязательно найду шутника и надеру ему задницу.
– Это Глафира, – не унималась Лариса.
– Все в постель!!! – заорал Кузьминский, теряя человеческий облик. – Вон!!! По кроватям!!!
На лбу Сергея Петровича вздулись вены, лицо сильно покраснело. Я забеспокоился, как бы ему не стало плохо, и заботливо предложил:
– Сейчас принесу вам валокордин.
– На… тебя с твоими каплями, – заорал Кузьминский, мгновенно из бордового делаясь синюшно-бледным. – Все вон! Уволю! Девок в Лондон, в школу, в колледж, остальных на… Вон! Вон! Вон!!!
Мы с Ларисой, словно на реактивной тяге, вылетели в коридор. В гостиной воцарилась тишина.
– Во как! – выдохнула экономка. – Никогда он до сих пор так не орал. Еще паралич разобьет!
Я покосился на Ларису. Мне показалось или в ее словах действительно прозвучало злорадство?
Утром дом словно вымер. Я пошел на кухню за кофе и не нашел там никого. Часы показывали всего девять, но домашние предпочли разбежаться. Белла и Клара, очевидно, отправились на занятия. Валерий, вероятно, вновь уехал пытать счастье у автоматов, Сергей Петрович отбыл на службу…
Не успел я включить чайник, как появилась Анна.
– Это правда, про платье? – спросила она. – Я вчера так заснула, что ничего не слышала! Утром Клара стала рассказывать, прямо не верится! Кто же этот шутник, а?
«Да твой муж», – чуть было не ляпнул я, но удержался и спросил:
– А где Валерий?
– На работе, естественно, – пожала плечами Анна и пошла к шкафчику, в котором хранится заварка.
Мне стало интересно: неужели она на самом деле ничего не знает о «службе» муженька? Может, просто прикидывается?
Помолчав немного, я с фальшивой тревогой воскликнул:
– Вам не кажется, что Валерий слишком много работает?
– Мой муж, – торжественно заявила Анна, – ученый. Он в шаге от всемирно великого открытия.
– Но он практически не бывает дома, – гнул я свою линию, – неужели вам не хочется проводить досуг рядом с любимым супругом? По-моему, это просто ужасно: утром ушел, вечером, вернее, ночью, прикатил. Хотя, может, я не в курсе, вероятно, вы встречаетесь в городе, ходите вместе обедать?
– Моему мужу, – вскинулась Анна, – некогда отвлекаться на ерунду, а я не из тех жен, которые мешают мужчине самореализоваться. Валерий занят наукой! Впрочем, вам этого не понять! Кстати, сами-то вы куда собрались? Вот вы очень странный секретарь, никогда на месте не сидите. Вроде Сергей нанимал вас для разбора архива?
– Приходится ездить в библиотеку, – выкрутился я, – проверять данные.
– И вы сейчас в читальный зал? – поинтересовалась Анна, прихлебывая кофе.
– Нет, – честно признался я, – в милицию.
– Зачем? – вытаращилась Анна.
– Паспорт потерял.
– А… а… – протянула она. – Это хорошо.
– Вы полагаете?
– Ну да, сейчас я останусь совсем одна, очень люблю быть одна в доме, – воскликнула Анна, – спокойно приму ванну, отдохну. Никого нет! Это же роскошно!!!
– А где Лариса?
– У нее сегодня выходной, – зевнула Анна, – он у нее раз в месяц случается, поэтому ужина не будет. Все об этом знают и поедят в городе.
– А вы?
– Ну мне и йогуртов хватит, – ухмыльнулась она, – вполне наемся и покайфую в одиночестве!
Глава 20
В милицию я прибыл к полудню и обнаружил в коридорчике со стенами синего цвета несметное количество народа. Втайне надеясь, что они все явились сюда по другим делам, я робко спросил:
– Не знаете, заявление об утере паспорта куда нести?
– За мной станавыс, дарагой, – вымолвило лицо кавказской национальности.
– А перед вами много людей?
– Так все.
– Неужели столько народа документы потеряло?
– Зачем говорыш, – возмутился кавказец, – регистрацию получить стоим.
– Но я москвич!
– И чэго? Очэрэд одна!
– За регистрацией и за паспортом?
– Да.
Я пригорюнился. Ну и ну, просижу тут неделю.
Первый час пришлось провести на ногах, потом я уселся на освободившийся стул. За это время в кабинете побывали всего два человека. Неведомый милиционер никуда не спешил. От тоски я изучал стенды. «Родителям надо помнить: спички в руках плохая забава», – предупреждал первый. Второй был приспособлен для объявлений. «Сотрудники агентства „Щит“ с удовольствием займутся кражами, разбоем и изнасилованиями», – было написано на одном листке. Я хмыкнул: интересно, только мне видна двусмысленность этой корявой фразы? У людей что, совсем нет чувства языка? Хотя чего ждать от бывших сотрудников правоохранительных органов, которые скорей всего и создали агентство «Щит». Увы, наши милиционеры не слишком грамотны.
Впрочем, иногда творят чудеса и работники печати. На днях мне попался в газете перл: «От „Спартака“ присутствовал его президент, который по окончании конференции уехал на двух „Мерседесах“». А когда я, включив в недобрый час телевизор, попал на какое-то шоу, ведущий, высокий мужчина с радостным лицом идиота, громко воскликнул: «Летчик – тот же подводник, только летает».
Я не удержался от смеха, а ведущий продолжил: «Женщина – тот же мужчина, только лучше и добрее».
Мне стало совсем интересно, и я уткнулся в экран, а мужик просто сыпал афоризмами: «Мы сегодня меньше берем оттуда и больше туда», «У нас в гостях не шалава, она проститутка», «Никогда не испытывал ничего подобного к женщине противоположного пола».
Я нажал на кнопку пульта, увидел ведущую и незамедлительно услышал: «В жизни нашего россиянина есть три праздника: Пасха и Хеллоуин».
Так что незачем высмеивать сотрудников «Щита», и потом, может, они и впрямь с удовольствием занимаются кражами, разбоем и изнасилованиями. В конце концов, у каждого свое хобби.
В кабинет я попал в четыре часа дня. Угрюмый мент молча выслушал меня и буркнул:
– Фотографии, выписку из домовой книги и квитанцию на рубль сорок две копейки.
– Сколько? – изумился я.
– Рубль сорок две, – уныло повторил милиционер.
– И все?
– Да, принесете сюда.
– Но зачем же я столько часов провел в очереди?
– Ишь, цаца какая, – скривился капитан, – без очереди-то никак, не один явился, людям тоже надо.
– Повесили бы список документов!
– Зачем?
– Чтобы народ зря времени не терял! – возмутился я. – Пришли, посмотрели на доску, и все.
– Раз сюда явился, то стой! – гаркнул капитан.
– И мне потом опять к вам, с фото и квитанцией?
– Да.
Я выпал из кабинета. Ну и порядки! Ладно, тут по дороге есть сберкасса, оплачу сначала квитанцию.
Естественно, к окошку змеилась очередь, потом я потратил больше часа, сначала разбираясь, какая мне нужна форма для заполнения, затем сто раз ошибся, переписывая бесконечные цифры и буквы. Ей-богу, сумму, не превышающую двух рублей, можно доверить получить на месте сотрудникам милиции. Неужели они настолько вороваты, что польстятся даже на копейки?
Когда я, потный от напряжения и красный от злости, наконец-то добрался до окошка, завыл мой мобильный.
Я, успев забыть, какой звонок у аппарата, подскочил на месте и больно ударился локтем о прилавок. Стоящая сзади старушка перекрестилась:
– Свят, свят, сыночек, зачем ты так кричишь? Никак заболел?
Внезапно мне отчаянно захотелось пнуть милую бабусю. Испугавшись такого абсолютно не свойственного мне желания, я выхватил мобильный.
– Да!!!
– Вава! Я знаю твой номер, – заорала Николетта, – вычислила его, все утро звонила по разным людям!
– Давайте квитанцию, – потребовала кассирша.
– Перезвони мне, – попросил я и протянул девушке десятку.
Мобильный опять взвыл. Кассирша заорала:
– Граждане, кто собаку привел? А ну уберите!
Я схватил телефон.
– Вава, запиши номер.
– Сейчас не могу!
– Это как? – заверещала Николетта. – Я потратила целый день, а ты…
– Сдачи нет, – рявкнула кассирша.
– Не надо, – быстро сказал я.
– Как не надо, – завопила маменька, – вот она, сыновняя благодарность!
– Это я не тебе!
– А кому?
– Я в сберкассе.
– И что? Запиши телефон.
– Молодой человек, – зашумела очередь, – потом поболтаете, платите скорей.
– Сдачи нет, – ныла кассирша.
– Пиши телефон, – орала маменька.
Я сунул мобильный в карман, бросил на тарелочку двухрублевую монету, получил квитанцию и вышел на улицу. Телефон вновь издал предсмертный вой. Пришлось выудить его из кармана.
– Вава! Что ты делаешь в сберкассе?
– Плачу за новый паспорт.
– Да? Послушай, что скажу…
– Мужчина, – заорала, высунувшись в окно, кассирша, – вы сдачу забыли, пятьдесят восемь копеек.
– Оставьте себе!
– Вава, ты мне?
– Нет!!!
– Как это? – возмущалась кассирша. – Немедленно заберите, я не могу людей отпускать!
– Вава, послушай…
– Потом!
– Вава!!!
Я снова засунул трубку в карман и вернулся в сберкассу. Очередь встретила меня сердитыми возгласами:
– Явился!
– Видать, богатый больно, деньги ему не нужны!
И тут опять взвыл телефон.
– Господи, – подскочила одна из женщин, – мой ребенок плачет.
– Вава, выслушай мать!!!
Я быстро нажал на красную кнопку, схватил мелочь, вылетел на улицу и сел в «Жигули», чувствуя, как колотится сердце. Слегка успокоившись, набрал номер маменьки.
– Але, – ответила Нюша, – это хто?