– Так он не был парализован, – отбивалась Элеонора, – вот я и решила, что он подкупил врача и прикидывается!
– Нора, возьми учебник по медицине, – посоветовал Макс, – инсульты бывают разные: геморрагический, то есть кровоизлияние, приводящий к потере речи, способности двигаться, и ишемический, не всегда имеющий подобные последствия, особенно первый. Кстати, диагноз не подтвердился, был всего лишь приступ гипертонии, и Кузьминский убежал домой, лег спать, потом услышал шум, вышел в кабинет, увидел Ваню и от всех переживаний, нервов и усталости просто съехал с катушек. Не забудьте, что Сергея Петровича в больнице накачали препаратами, дома он еще принял успокаивающее и в момент выхода в кабинет находился в таком состоянии, которое медики называют «лекарственное опьянение».
Кузьминский временно перестал адекватно оценивать ситуацию.
– Он мог меня убить! – воскликнул я.
– Пистолет был не заряжен, – усмехнулся Макс, – ты мог бы не заливать несчастного Сергея Петровича герметиком.
– Откуда мне знать об отсутствии в стволе пули, – возмутился я, – очень хорошо, что под руку попался баллончик. Одного не пойму, как он оказался в кабинете?
Макс налил себе воды, выпил и пояснил:
– Сергей Петрович увидел у себя в кабинете мышь, очень обозлился, обнаружил под батареей нору и велел Ларисе ее заделать. Экономка купила баллончик, обработала все щели, и тут зазвонил телефон. Лариса поставила герметик на край стола, взяла трубку, а потом ушла, забыв про дозатор. Сергей Петрович угодил в больницу, в кабинет никто не входил, и аэрозоль мирно ждал тебя.
– А кто убил Анну? – напряженным голосом осведомилась Нора.
Макс взъерошил волосы, но не успел ничего сказать, потому что Элеонора задала следующий вопрос:
– И куда подевались сто десять тысяч долларов? Их тоже унес Валерий?
– Ну, – заявил Макс, – в конечном итоге они почти все достались ему, сто тысяч украла Анна, а десять, как ты знаешь, Клара.
– Зачем Анна это сделала? – поразился я.
Макс глубоко вздохнул:
– Она внезапно, после стольких лет жизни с «гением», прозрела, причем совершенно случайно. Анна преподавала в институте, сему почтенному заведению исполнилось семьдесят пять лет, и ректор, решив порадовать сотрудников, снял для них два этажа клуба «Бегемот». Анна сначала веселилась со всеми, потом спустилась вниз и увидела у автомата Валерия. Словоохотливая тетка, выдающая жетоны, рассказала ей, как мужик проводит тут целые дни, и с глаз жены мигом упала пелена. Она поняла, где Валерий проводит время и почему у него никогда нет денег.
Приехав домой, Анна заметалась по дому, ей, кстати, очень не комфортно жилось у Сергея. В тот год, когда они переехали к нему, он сразу расставил все точки над «i». Позвал к себе в кабинет Анну и сказал:
– То, что между нами случилось, давно забыто, но Клара моя дочь, и она не должна нуждаться. Поживите тут немного, пока встанете на ноги.
Анна скрепя сердце согласилась. Она очень ослабла за время болезни. «Ничего, – утешала она себя, – вот поправлюсь и уедем». Но через три месяца ни Валерий, ни Клара не захотели возвращаться в убогую коммуналку и снова вести полуголодное существование.
– Ты чего, мама, – испугалась Клара, – зачем нам отсюда съезжать! Дядя такой милый, все мне покупает!
Вот так и остались жить с Кузьминскими. Сергей Петрович ни разу не намекнул «гостям», что пора бы и честь знать. Наоборот, он все время подчеркивал:
– Мы родные люди и должны держаться вместе.
Скорей всего отец вел себя так ради дочери, Клары, хоть она, не зная правды, считала его своим дядей.
Анна с трудом дождалась возвращения Валерия и налетела на него. Тот не стал отрицать правду.
– Давно следовало тебе все рассказать, – грустно сказал он, – пару лет назад я одолжил у одного крутого человека денег под проценты. Отдать не смог, включили счетчик, сейчас там намоталась такая сумма!
– Какая? – поинтересовалась Анна.
– Ужасная, – пролепетал негодяй.
– Говори!
– Сто тысяч долларов, – ляпнул Валерий.
Анна, едва не упав в обморок, все же находит в себе силы спросить:
– И кто он, твой кредитор?
– Со мной в одной комнате работает, Пасынков Костя, – лихо врет Валерий.
Анна не знала, что мужа давно выгнали со службы, хитрый супруг, объясняя, каким образом ему удается день-деньской просиживать у автоматов, с самым честным видом сказал:
– Наш НИИ совсем развалился, никто давно туда не ходит, мы просто числимся на службе. Вот я и пытаюсь поймать удачу, надо же деньги отдать, иначе убьют.
Анна боится за мужа и решает попросить доллары у Сергея. Запредельная для нее сумма совершенно не обременит Кузьминского.
Но тут за ужином Сергей Петрович роняет фразу:
– Надо купить машину для счета купюр.
И Анне в голову приходит идея: можно, не спросив, взять деньги. Сергей не заметит пропажи, сам же сказал, денег больше миллиона и их точное число ему неизвестно!
Скорей всего она бы попалась, потому что именно в этот день за занавеской сидел Ваня, но ночью поднялась суматоха – Лариса Викторовна «увидела» Глафиру. Воспользовавшись всеобщей растерянностью, Анна сделала вид, будто бежит за валокордином, а сама украла из стола доллары.
Но она не отдала деньги Валерию, решила сама встретиться с Пасынковым, вернуть ему долг и потребовать расписку, а потом отдать ее Валерию со словами: «Вот видишь, я всегда могу тебя выручить».
– Ну и дура! – не выдерживает Нора.
– Любовь порой принимает уродливые формы, – пожал плечами Макс, – перечитайте Лескова «Леди Макбет Мценского уезда», там очень хорошо об этом написано.
Анна начинает действовать. Сначала едет в НИИ и получает там первый удар: Валерий давно уволен. Пасынков, кстати, тоже сменил место работы, и никто не знает, куда он делся. Но женщины – упорные существа. Анна тратит не один день, узнавая координаты Константина, и наконец приходит к нему домой.
Тут на ее голову словно вылили ушат ледяной воды. Пасынков вообще не понимает, о чем речь.
– Какие сто тысяч? Какой счетчик? Да погляди, где я живу, у нас на хлеб не хватает!
Потом, видя, что неожиданной гостье явно плохо, заботливо поит ее чаем и рассказывает про лаборантку и «елочные» деньги. Причем, дойдя до народа, эта история обросла невероятными подробностями.
– Ты прикинь, – хлопает себя по бокам Константин, – этот Валерий просто крыса в нарукавниках, а что оказалось! Он своей хахальнице бриллианты дарил, по кабакам водил, вот она ему денежки и одолжила. Кстати, тебе он кто?
– Знакомый, – шепчет Анна.
Домой она возвратилась еле живая и моментально налетела на мужа. Тот выслушал ее расказ и пожал плечами.
– Константин просто не захотел брать долг у тебя. Дай мне деньги, отвезу их Пасынкову.
Анна кричит в истерике:
– Нашел дуру!
Потом она убегает к себе и ночью пишет мужу письмо, в котором содержится много злых, но справедливых слов, приказ убираться из дома и требование развода. Послание на двадцати одной странице. Последняя фраза письма звучала так: «Я приняла это решение сама. Анна». Речь идет о разводе, и немаловажная деталь – это предложение написано одно на последней странице, больше ничего на ней нет.
– Поняла! – заорала Нора.
– Да, – кивнул Макс, – Валерий великолепно знал, что Анна дома одна, приехал днем, нашел на подушке письмо, прочел его и, увидав последнюю строку, обрадовался – дело-то еще проще, чем он рассчитывал.
Он собирался убить Анну и взять себе сто тысяч. И, видя, какая чертовщина творится в доме, решил свалить дело на «Глафиру». Если Анну найдут в кабинете мертвой после смерти Кати и покушения на Риту, все решат, что это дело рук того же «привидения».
Но сейчас ему представился случай превратить убийство в самоубийство. Валерий сделал вид, что хочет помириться с женой.
– Дорогая, – говорит он, – верни деньги в стол, на место. Я принесу в кабинет кофе, и… начнем жизнь сначала. Я люблю тебя.
И Анна опять верит мужу, ей очень хочется быть счастливой. Он сделал вид, что пошел варить кофе. Она идет в кабинет, достает из пакета деньги, садится за стол и…
– Получает смертельный удар в шею, – заканчивает Нора. – Ну кто бы мог подумать, что Валерий способен на такое! Крыса в нарукавниках!
– Крыса – опасное животное, – сказал Макс, – хитрое, расчетливое, злое, и никакие нарукавники не сделают ее белой и пушистой. Он подкрался к жене сзади, закинул ей голову и вонзил в шею ножницы.
Потом Валерий хладнокровно положил на стол последнюю страничку письма Анны, забрал деньги и уехал. Он был абсолютно уверен в своей безнаказанности: милиция должна зафиксировать самоубийство, налицо предсмертная записка, а главное, все двери закрыты изнутри на крючки!
– И как он это проделал? – изумился я.
Макс снисходительно посмотрел на меня.
– Старый как мир фокус. Крючок поднимается, аккуратно устанавливается в таком положении, а потом с силой захлопывается дверь. От удара крючок падает, правда, он не всегда попадает в гнездо, но после трех-четырех попыток, как правило, все устраивается. Был только один промах. Желая окончательно всех запутать, Валерий решил намалевать пятно. В мастерской он взял тюбик, но не тот, что надо. Уже нанеся краску, Валерий увидел, что она синяя, но времени на переделку нет, вот-вот могут вернуться домашние, и он уехал, оставив синее пятно. Кстати, он попал под подозрение сразу, охранник у ворот сообщил, что Валерий днем заезжал домой.
Нора повернула ко мне голову:
– Я же велела тебе расспросить секьюрити.
– Он ответил, что у Кузьминских никого не было, – удивленно ответил я. – Зачем он мне соврал?
– Какой вопрос ты ему задал? – хмыкнул Макс.
– Не было ли сегодня на участке Кузьминских посторонних!
– Каков вопрос – таков ответ, – засмеялся приятель, – чужие и впрямь там не появлялись, одни свои.
– Тебе следовало спросить: «Кто приезжал к Сергею Петровичу?» – обозлилась Нора.