Приятно осознавать, что кто-то понимает, что я слушаю, через что я сейчас прохожу. И мне становится не так страшно слушать дальше.
Выбираюсь из машины и захлопываю дверцу.
Тони уезжает.
Я нажимаю кнопку «Проигрывать».
Все на вечеринку! Но не расслабляйтесь, нам уже скоро уходить.
Отъехав вперед, машина Тони притормаживает на перекрестке и сворачивает налево, пропадая из вида.
Если бы время было связующим звеном между вашими историями, то эта вечеринка стала бы местом, где они все завязались в узел – и он становится все туже и туже.
Когда мы с Джастином закончили этот неприятный разговор, я вернулась на вечеринку. Меня шатало, но не из-за алкоголя, а от того, невольным свидетелем чего я стала.
Сижу на обочине в нескольких метрах от того места, где я вышел из «Мустанга» Тони. Если сейчас кто-нибудь, кто живет в этом доме, а я не знаю, у кого была вечеринка, выйдет и попросит меня уйти, то я буду только рад. Хоть бы так и было.
Я присела на стул перед пианино.
Как же мне хотелось уйти, но куда? Я не могла идти домой. Может, позже. Но куда бы я ни отправилась, я бы не смогла туда добраться – я была слишком слаба. Единственное, о чем я мечтала, так это выбраться из этого дома и ни о чем и ни о ком не думать.
Тут на плечо опустилась чья-то рука.
Это была Дженни Курц.
Девушка из группы поддержки, которая выдавала Ханне анкету с «Долларовым Валентином».
Дженни, этот рассказ о тебе.
Голова падает на колени.
Она спросила, не нужно ли подвезти меня домой, и мне почти удалось выдавить улыбку в ответ. Все было так очевидно? Я ужасно выглядела? Я дала ей руку, и она помогла мне встать. Мы прошли к выходу вместе с толпой, которая шла на улицу на перекур.
Бесцельно брожу между домами, пытаясь понять, почему я тогда ушел с вечеринки и что произошло между мной и Ханной.
На улице было сыро. Я плелась по тротуару, слушая, как под ватными ногами шуршат листья и гравий. Мне хотелось, чтобы этот шум заглушил музыку и крики, доносившиеся из дома.
Помню, что тоже никак не мог уйти от этой музыки, даже сейчас мне несложно вспомнить, какие песни тогда играли.
Дженни, ты не проронила ни слова. И я была благодарна, что ты ничего не спрашиваешь. Возможно, у тебя тоже случалось такое, когда что-то происходило на вечеринках, а ты не хотела это обсуждать.
Я больше никому об этом не рассказывала.
Хотя… нет… я пыталась… однажды… Но он не захотел меня слушать.
Двенадцатая история об этом? Или тринадцатая? Или же это одно из тех имен, внесенных в список, а затем вычеркнутых?
Итак, Дженни, ты вела меня к своей машине. И хотя мыслями я витала где-то далеко и не могла ни на чем сфокусироваться, я чувствовала, что ты рядом. Поддерживая меня, ты помогла мне залезть в машину. А затем сама села за руль, и мы поехали.
Я не очень четко помню, что было дальше. Я не следила за происходящим, потому что в твоей машине я чувствовала себя в безопасности. Внутри было тепло и уютно.
Шум дворников заставил меня очнуться от мыслей и вернуться в машину – в реальный мир.
На улице начался дождь, как раз такой, что стекло все время было немного мокрым, так что окружающий мир казался каким-то размытым, нереальным.
Затем… удар.
Ничто не возвращает в реальность так быстро, как автомобильная авария.
Авария?
Еще одна? Две за одну ночь?
Как так получилось, что я ничего об этом не слышал?
Правое колесо начало скользить, машина подпрыгнула, наскочив на бордюр. Мы врезались в деревянный столбик, и он отлетел, как зубочистка.
Боже. Нет.
Знак «Стоп» упал прямо перед твоими фарами. Машина наехала на него, ты закричала и вжала педаль тормоза в пол. В боковое зеркало я видела, как при торможении сзади машины летели искры.
Тут я окончательно пришла в себя.
Какое-то мгновение мы сидели неподвижно, глядя перед собой, ничего не говоря, не глядя друг на друга. А дворники все так же равномерно смахивали капли дождя с ветрового стекла. Руками я по-прежнему держалась за ремень безопасности, благодаря Бога, что мы въехали только в дорожный знак.
Авария с тем стариком и парнем из нашей школы.
Ханна об этом знала?
Знала ли она, что Дженни стала причиной этого ДТП?
Ты открыла дверь и вышла посмотреть, как машина. Ты потрогала вмятину и опустила голову. Не могу сказать, разозлилась ли ты или расплакалась. А может, смеялась над тем, какая безумная выдалась ночка?
Я знаю, куда идти, и мне не нужна карта.
Вмятина была не такой уж страшной, конечно, машина все равно нуждалась в ремонте, но ты должна была испытывать облегчение, потому что все могло быть хуже. Гораздо, гораздо хуже. Например… ты могла в кого-нибудь въехать…
Она знает.
В человека, например…
Что бы ты тогда ни думала, твое лицо было каменным. Ты просто стояла, смотрела на вмятину и качала головой. Затем ты взглянула на меня, и я уверена, что ты нахмурилась, пусть и на долю секунды. Но этот суровый взгляд превратился в улыбку. А потом ты пожала плечами.
Помнишь, что ты сказала, когда вернулась в машину?
«Вот отстой!»
А потом ты повернула ключ зажигания… и я тебя остановила. Я просто не могла позволить тебе вот так взять и уехать.
На перекрестке, где Тони свернул налево, я пошел направо. До того места еще два квартала, но я уже чувствую, что я рядом. Я хорошо помню тот знак «Стоп».
Ты закрыла глаза и сказала:
– Ханна, я не пьяна.
Что ж, Дженни, я не обвиняю тебя в том, что ты была пьяна, но мне было интересно, почему, черт побери, ты не могла удержать машину на дороге.
– Ты же видишь, идет дождь.
И это была правда, за окном действительно шел дождь.
Я попросила тебя припарковаться. Ты велела мне быть разумной. Мы обе жили рядом, и ты обещала ехать медленно – как будто это имело значение.
Вот он. Металлический столб, на верху которого висит знак «Стоп». Его видно издалека. Но в ту ночь, когда произошла авария, на этом месте стоял другой знак. Он меньше светился и был прикреплен к деревянному шесту.
– Ханна, не переживай, – сказала ты и рассмеялась. – Все равно никто не руководствуется этим знаком. Все просто проезжают мимо. А сейчас, когда его нет, мы вообще ничего не нарушим. Видишь? Все будут мне благодарны.
Я снова велела тебе оставить машину, мы могли попросить кого-нибудь с вечеринки подбросить нас, а утром я бы заехала за тобой и отвезла к машине.
– Ханна, послушай. – Ты сделала еще одну попытку уговорить меня.
– Брось ее здесь, – сказала я, – пожалуйста.
Тогда ты велела мне вылезать из машины, но я не послушалась. Я все еще надеялась тебя уговорить: тебе повезло, что это был всего лишь знак.
– Выбирайся! – повторила ты.
Я долго сидела с закрытыми глазами, слушая дождь и дворники.
– Ханна! Вали… отсюда!
В конце концов я послушалась ее – открыла дверь и вышла, но прежде чем захлопнуть ее, я оглянулась: ты смотрела вперед через лобовое стекло и дворники, крепко держась за руль.
До знака «Стоп» еще квартал, но его видно очень отчетливо.
Я спросила, можно ли позвонить с ее телефона, он лежал рядом с магнитолой.
– Зачем? – спросила ты.
Не уверена, что сказала тебе правду, но мне пришлось солгать.
– Мне нужно кому-нибудь сообщить о знаке, – ответила я.
– Они отследят, с какого телефона был сделан звонок, Ханна. – Ты все так же смотрела перед собой.
Ты тронулась и велела мне закрыть дверь. Я опять не послушалась. Тогда ты поехала назад, а мне, чтобы не удариться о дверь, пришлось отскочить.
Тебе было наплевать, что ты притерлась к металлическому забору, который царапал твою машину. Когда ты это поняла, забор уже лежал у моих ног – искривленный и испещренный царапинами.
Тогда ты резко рванула вперед, так что дверца сама захлопнулась… и ты уехала.
На самом деле ты не только сломала знак, Дженни…
И я снова могла предотвратить то, что произошло позже…
Мы все могли что-то остановить. Слухи… Насилие… Тебя…
Должно было быть что-то, что я могла бы тебе сказать, чтобы ты никуда не ехала. В конце концов, я могла просто забрать у тебя ключи. Или в крайнем случае я могла украсть твой телефон и позвонить в полицию. На самом деле это было единственное, что могло бы помочь.
Ты легко нашла путь домой, Дженни. Но не в этом проблема. Знак был сломан, и это привело к настоящей трагедии.
Б-6 на карте. Знак «Стоп» находится всего в двух кварталах от того места, где была вечеринка. Но той ночью Дженни сбила его, и он лежал на дороге.
Шел дождь.
Кто-то пытался успеть доставить пиццу вовремя.
Другой человек ехал в противоположном направлении.
Старик.
В ту ночь на перекрестке не было знака «Стоп». И один из водителей погиб.
Никто не знал, что стало причиной этого происшествия – ни мы, ни полиция. Кроме Дженни… И Ханны… И, может, родителей Дженни, потому что кто-то очень быстро починил ее машину.
Я не знала того парня в машине. Он был выпускником, я видела его фотографию в газете, но не узнала. Просто одно из множества лиц, которых я никогда не знала… и уже не узнаю.
Я тоже не была на его похоронах. Да, возможно, мне стоило пойти, но я не сделала этого. Я просто не могла. И сейчас, уверена, стало понятно почему.
Она не знала о том, что человек из другой машины живет в ее прежнем доме. И я этому даже рад. Она видела, как он выезжал из гаража, как проехал мимо, не обратив на нее никакого внимания.