На лице Лары был дикий страх. Остекленевшими глазами она уставилась на Роуэн и в шоке прошептала:
– Ее волосы… Они отросли. За день. Я думала, мне померещилось, но смотри! Ведь не померещилось, да? Скажи мне, что не померещилось!
Роуэн внимательно посмотрела на маленькую девочку и вздрогнула: ее волосы действительно выросли не меньше чем на два дюйма. Челка закрывала ей глаза.
– Тебе не померещилось.
Внезапно Меган перестала визжать и вперилась взглядом в Роуэн.
– Хочу есть, – сказала она, облизывая губы.
– Но я ее кормила! – в отчаянии воскликнула Лара. – Я покормила ее всего двадцать минут назад!
Роуэн не ответила. Что-то происходило. Что-то жуткое. Глаза Меган начали менять цвет. Зрачки расширялись, становились все больше и больше, заполняя карюю радужную оболочку. И это еще был не конец. Зрачки все увеличивались, растекались, как чернила, пока белки глаз тоже не стали черными.
Роуэн на миг зажмурилась, пытаясь осознать, что увидела. Наверняка это какой-то обман зрения. Но, вновь раскрыв глаза, громко ахнула – темные волосы и кожа Меган начали резко бледнеть, а затем приобрели болезненный зеленоватый оттенок.
– Что? – сказала Лара. – Что ты?
– Ничего, – выдавила Роуэн, крепко обхватив Джеймса и прижимая его голову к своей шее.
Почему-то она знала: неважно, смотрит он на маленькую девочку или нет,– ему не увидеть того, что видит она.
Не видела этого ужасающего зрелища и Лара. Роуэн отпрянула – уши Меган внезапно высунулись из волос. У них были заостренные кончики. Роуэн отступила еще на шаг – рябь пробежала по рукам и ногам девочки, они вытянулись, стали непропорционально большими. И тут Роуэн поняла, что видит перед собой. А одновременно поняла, что никогда никому не сможет об этом рассказать. Ей не поверят. Она сама едва могла в это поверить.
– Когда… когда ты впервые заметила, что с сестрой что-то не так? – прошептала Роуэн, обернувшись к Ларе.
– Через несколько минут после того, как ее нашли. Но я думала, мне чудится.
Догадка Роуэн подтверждалась.
Меган похитили. Вместо нее оставили это существо.
В кроватке сидела не младшая сестра Лары. Что-то иное. Фейри.
– Роуэн, в чем дело? Почему ты так на нее смотришь?
Роуэн не могла отвести от кроватки глаз. К ее облегчению, существо снова превратилось в подобие Меган. Черты фейри исчезли, копия девочки снова стала похожей на человека.
– Так, ничего, – пробормотала Роуэн, запинаясь. – Я ничего не знаю.
Она протиснулась мимо Лары и побежала к двери, крепко держа Джеймса здоровой рукой. Дышать было тяжело, будто она бежит уже долго, но Роуэн не замедляла бег, пока не добралась до своей комнаты и не закрыла за собой дверь.
Она никогда никому об этом не расскажет. Не может, не хочет! С этим ничего не поделать – так говорила она себе. Настоящая Меган исчезла. Теперь нужно было сосредоточиться на том, чтобы выбраться с Джеймсом отсюда.
Роуэн действительно верила, что никому не расскажет.
11
Рассказ Рыжей прервал леденящий душу вопль, донесшийся сверху из дома. Она резко замолчала. Что-то прошуршало по внешней стороне люка, затем наступила тишина.
– А потом? – невозмутимо поинтересовался Элдрич.
– Что там делается наверху? – Рыжей стало не до рассказа. От ужасающего крика ее трясло.
Элдрич наклонился вперед, будто вслушиваясь, и затем пожал плечами.
– Может, кто-то пришел, – сказала Рыжая уже громче. – Может, нас спасут!
Элдрич мрачно рассмеялся:
– Сомневаюсь… Если кто-то сюда и пришел, то не для того, чтобы делать добро. Не трать время на надежды.
– Надеяться нужно всегда. – Другой пленник, прищурившись, смотрел на Элдрича.
Элдрич проигнорировал замечание и, закрыв свои темные глаза, прислонился спиной к стене. Лоб у него взмок от пота.
Внезапно засов на люке загремел, отчего всех троих подбросило на месте. Последовала долгая пауза, а потом люк начал подниматься – медленно, мучительно медленно. Еще пауза – и на первой ступеньке показалась нога.
– Быстро! – прошипела Рыжая. – Снова идет!
Она кинулась обратно на вонючую солому и, закрыв глаза, легла – чтобы казаться все еще связанной. Мужчина напротив действовал так же.
Страшный стон, от которого все сжалось внутри, заставил их взглянуть на каменные ступени. От увиденного они забыли, что собирались притворяться.
Заокраинная Ведьма, шатаясь, спускалась в подвал. Одной рукой она держалась за горло, другой – цеплялась за стену, пытаясь найти опору. Взгляд ее уперся в Рыжую.
– Что… ты… сделала… со мной?.. – прохрипела Ведьма. – Яд… ты о-отравила… меня! Надо было содрать с тебя шкуру… выпотрошить тебя, как кролика, сразу… сразу!
Рыжая вскочила на ноги, почувствовав внезапный прилив сил. Что происходит?
Ведьма еще шагнула к ней, протягивая руку. Кожа на ладони пузырилась, как будто ее варили в кипятке.
– Ты заплатишь… за это! – Глаза Ведьмы горели злобой. Внезапно она с воем согнулась пополам. – Сделай что-нибудь… прекрати… Умоляю… прекрати это! Пожалуйста…
«Она думает, что это моя работа. – Рыжая была ошеломлена и напугана. – Ей кажется, я каким-то образом ее отравила!»
– Что с ней делается? – воскликнул Элдрич, вскакивая. Его лицо оживилось от радости. Цепь на прикованной руке жутко зазвенела.
– Отрава… отравила меня…
Рыжая не понимала, что творится, но знала: возможно, у них появился единственный шанс на спасение. И упустить его нельзя.
– Освободи нас. – Ее голос прозвучал твердо и холодно.
Ведьма рухнула к ее ногам, корчась на полу.
– Прекрати это… Останови! – закричала она.
– Освободи нас! – повторила Рыжая.
– Да. Что угодно… только сделай… чтобы… это… прекратилось!
– Поклянись мне, – холодно произнесла Рыжая. – Что позволишь нам уйти отсюда, не причинив вреда. И я прекращу это.
– Позволю… – Тело Ведьмы скручивалось в судорогах. – Я отпущу вас… Обещаю!
– Ключ! – взвыл Элдрич. – Не забывай обо мне! Забери у нее ключ!
– Дай мне ключ, – непреклонно потребовала Рыжая. – Где он?
– Наверху… наверху…
– Где наверху?
– Пожалуйста… – из последних сил выдохнула Ведьма, и глаза ее выпучились. Так утекает жизнь у рыбы, вытащенной из воды. – Я умираю…
– Ключ! – гаркнула Рыжая, заставляя себя вспомнить все злодеяния Заокраинной Ведьмы. Все жизни, которые она украла. Ее подлые угрозы. И в своем сердце Рыжая не нашла жалости к ней.
– В… дымоходе… незакрепленный кирпич… теперь сделай, чтобы это… прекратилось. Спаси… меня…
Мужчина встал рядом с Рыжей. Он склонился над ведьмой, и она снова прохрипела:
– Помоги… мне…
«Не могу», – подумала Рыжая и чуть не произнесла это вслух, но вовремя остановилась и решительно сказала:
– Нет.
Лицо Ведьмы исказилось от ярости и боли. А затем – прямо у них на глазах – стало сминаться. Сминаться, как глина. И превратилось в другое лицо – лицо юноши с блестящими глазами.
– Позвольте, я помогу вам нести корзину? – спросил он, и слова растаяли у него на губах. Его волосы выпали, кожа покрылась пузырями.
Проступило другое лицо, теперь это была маленькая девочка со светлыми локонами. Рваная одежда ведьмы колыхнулась – тело съежилось и уменьшилось, стало как у ребенка.
– Я потеряла маму! – воскликнула она. – Вы поможете мне ее найти?
Девочка превратилась в старика.
– Я покажу дорогу, пойдемте со мной! – сказал он.
Старик превратился в женщину-разносчицу… потом в лохматого мальчишку… потом в даму в викторианском наряде…
Не в силах больше смотреть на все это, Рыжая отвернулась. Она догадалась: перед ними появлялись жертвы Заокраинной Ведьмы. Несчастные, попавшие в ее руки, без единого шанса спастись, они и не подозревали, какая судьба их ждет: стать ее прикрытием, новым обличьем, наваждением.
Рыжая поборола желание зажать уши, услышав бессвязное бульканье Ведьмы. Та задергалась в агонии и наконец неподвижно обмякла.
– Мертва! Не могу поверить, она мертва! – фыркнул Элдрич.
От его неприкрытого ликования Рыжую захлестнула волна отвращения. Преодолевая себя, она повернулась к тому, что еще недавно было Заокраинной Ведьмой… и едва сдержала крик.
Перед ней, в свете, льющемся из открытого люка, лежала искаженная копия ее самой. Бледная, усыпанная веснушками кожа и стеклянные, с остановившимся пристальным взглядом, зеленые глаза. Злобно ощеренное лицо. Странно, но волосы были не такие, как сейчас, мышиного цвета, а натуральные – каштаново-рыжие. У Роуэн мелькнула мысль: Заокраинная Ведьма отрезала у нее прядь, не зная, что волосы недавно покрашены. Не отравилась ли она чем-то в краске?
Мужчина перешагнул через безжизненное тело и, прихрамывая, направился к ступенькам.
– Пойдем, – сказал он Рыжей. – Надо поискать ключ.
Рыжая вышла из оцепенения, наклонилась и стала обыскивать Ведьму, стараясь не смотреть на лицо. В складках одежды она нашла то, что искала, – свой нож. Сунула его за пояс и, прежде чем идти к лестнице, пинками закидала соломой лежащее тело. Когда она поднялась наверх, в тепло, у нее, как ни странно, застучали зубы и кожа покрылась мурашками. Только сейчас Рыжая осознала, насколько промерзла в подвале.
В доме все оставалось как было: в настенных светильниках колебалось пламя свечей, в камине горел огонь, над очагом булькали две кастрюли. Рыжая подошла ближе, живот скрутило болью – она не ела ничего уже очень давно. Поднесла руки к огню, чтобы согреться, и заглянула в одну из кастрюль. Там тушилось что-то густое и коричневое с кусочками темного мяса. У Рыжей потекли слюнки, но она не решилась попробовать. Мужчина рядом тоже вдыхал запахи еды. На его лице читались сходные мысли: не содержимое ли кастрюли стало причиной гибели Заокраинной Ведьмы. С тоской Рыжая заглянула во вторую кастрюлю. Это было отвратительно. В темной кроваво-красной жиже колыхалась прядь ее собственных волос. Тут же плавали осколки яичной скорлупы, потом мерзкая смесь качнулась, и на поверхность поднялся кусок змеиной кожи и что-то похожее на коготь.