– Что ты ищешь? – спросил Стич.
– Не знаю. Что-нибудь… какую-нибудь зацепку.
– Ты ничего не найдешь, – сказал Элдрич. – Ведьма забирала все ценное.
Внезапно в слабом свете Рыжая заметила, как что-то блеснуло.
– Что там? – заметил ее движение Стич. – Ты что-то нашла?
– Кольцо. – Рыжая перевернула руку, от которой осталась почти только кость, кольцо с треском отделилось и упало ей в ладонь.
– Почему Ведьма не взяла его?
– Его было не снять с пальца, – ответил Элдрич. – Оно… оно припаялось намертво к руке однажды ночью, из-за… одного происшествия.
Рыжая повертела кольцо, чувствуя, что ее охватывает холод. Серебристое и массивное, с гладким черным камнем. На камне вырезаны крылья. Она сразу узнала их… это изображение оставило неизгладимый след в памяти. И не только. Подавив омерзение, она провела рукой по лопаткам трупа. Сквозь одежду чувствовались два бугра – культи, где когда-то были крылья. Она встала и шагнула обратно к Элдричу и Стичу.
– Я видела это кольцо раньше, – тихо сказала она. – Только один раз, но мне никогда этого не забыть. Его носил фейри, который похитил моего брата. И у меня было предчувствие насчет тебя, Элдрич. Я знала, что тебе нельзя доверять. – Она снова опустилась перед ним на колени. – Мы уже встречались прежде.
Элдрич смотрел на нее так, будто Рыжая стала Заокраинной Ведьмой. Его объял страх.
– Я не встречался с тобой! – запротестовал он, но ложь была бессмысленной.
– Встречался. Только тогда у меня были рыжие волосы. Длинные рыжие волосы. Теперь вспомнил?
– Нет! – Элдрич заныл, почти уже плача. – Я не помню тебя!
– Сейчас, возможно, вспомнишь!
Она повернулась спиной, левой рукой оттянула вниз свою футболку и прорычала:
– А это тебе знакомо?
Но Элдрич не стал смотреть, он весь сжался и спрятал лицо в коленях. Рыжая почувствовала, что Стич в ужасе вглядывается в ее шею.
– Не хочешь смотреть, так я опишу. – Она снова повернулась. – На шее у меня ожог. В форме крыльев фейри – тех самых крыльев, что на этом кольце. Кольцо припеклось к его руке, когда он выжигал на мне клеймо, тогда же загорелись и его крылья. Это его и остановило!
Элдрич поднял глаза:
– Он выжигал клеймо на многих. На всех, кто пересекал ему дорогу, – это была его метка. Ты единственная, кому каким-то образом удалось подпалить его в ответ. После этого он потерял силу. Ты что-то сделала с ним… точно так же, как что-то сделала с Заокраинной Ведьмой!
Стич сверлил глазами Элдрича.
– А как ты сюда попал? – внезапно спросил он. – Ты же не случайно стал пленником Заокраинной Ведьмы, ведь так? Ты и твой спутник были для этого слишком осведомлены и слишком сильны. Вы оказались тут не просто так. Наверху нет никаких признаков того, что она захватывала фейри для своего колдовства, – только людей.
Поколебавшись, Элдрич кивнул:
– Мы иногда вели с ней дела, – и поспешно добавил: – Ничего серьезного. Так, какие-то растения издалека, кое-какие вещи из мира людей. Животных, если получалось достать… Ей всегда были нужны свежие запасы. Утратив способность выжигать свою метку, Снетчер[7] – мой напарник – стал выменивать у нее проклятия, чтобы поквитаться с теми, кто вставал у него на пути. Все шло гладко, пока Ведьма не продала ему одно проклятие с условием, что он расплатится позже – не было у него тогда ничего достаточно дорогостоящего, чтобы отдать ей взамен.
Цена составляла сотню четырехлистных клеверов или первоцветов – редкие и ценные растения для колдовства. Много лун мы искали их, пока наконец все не собрали. Но Снетчер был жаден. Когда мы добирались сюда, чтобы привезти долг, ему пришло в голову притвориться, будто нас ограбили. Хотел оставить половину добра себе, а позже продать. Он думал, что сумеет одурачить Заокраинную Ведьму и она из жалости простит часть долга. Но просчитался. Она прикинулась, что поверила и согласна, даже подала нам вина после пережитых мытарств… А следующее, что я помню: мы оба здесь, в железных кандалах – беспомощные. Ведьма что-то подсыпала в вино. Она заявила: раз у нас нет товара взамен проклятий, что забрал Снетчер, мы расплатимся тем, что есть. И начала с языка Снетчера – языка лжеца. Очевидно, получила за него хорошую цену. С тех самых пор я здесь.
– Прости, что не могу посочувствовать, – язвительно прервала Рыжая. – А теперь: где мой брат?
– Я не знаю, где он. Я никогда не был связан с этим.
– С чем «с этим»?
– С торговлей подменышами. Никогда не участвовал в этом, клянусь тебе!
– Раз знаешь об этом, значит, был причастен, – с отвращением сказал Стич.
– Да, я знал, – прошипел Элдрич. – Но я никогда не крал детей, даже при том…
– При том – что?! – выкрикнула Рыжая. Ее пальцы дернулись. Она сдерживалась, чтобы не ударить подлое существо.
– Даже при том, что искушение было, – закончил Элдрич. – Деньги хорошие. И знакомства… полезные. Но я никогда не занимался этим. Держался подальше. Однако кое-что видел и кое-что слышал. Тот случай, с книгой, не выходит у меня из головы. Снетчер наблюдал за очень красивым ребенком, маленьким золотоволосым мальчиком.
– Верно, – прошептала Рыжая.
– Он бахвалился – по его словам, легкая мишень. Детский дом… поблизости нет родителей, которые различили бы ребенка и подменыша. И первые несколько краж ему легко сошли с рук. Но золотоволосый мальчик оказался непростой задачей. У него была старшая сестра, которая явно обладала вторым зрением и могла видеть, что происходит. Она не спускала с брата глаз и даже нашла способы не подпускать фейри. Снетчер выжидал, зная, что однажды произойдет ошибка, которая позволит ему забрать ребенка. И это был только вопрос времени.
– В ту ночь я не совершила ошибки, – пробормотала Рыжая. – Так вышло…
– Книгу он прихватил мимоходом, – продолжил Элдрич. – Заметил слово «волшебные» в названии, удивился и забрал. Позже понял, что там ничего про фейри нет, и потерял интерес. А мне книга понравилась, и он продал ее мне.
– Где сейчас ребенок? – спросил Стич.
Элдрич покачал головой:
– Этого я не могу сказать. – Его глаза расширились от страха, когда Стич снова протянул руку к цепям. – Пожалуйста! – закричал он. – Я говорю правду! Не знаю – Снетчер никогда не рассказывал, как поступает дальше с детьми, а я никогда не спрашивал. Он упоминал о встрече с женщиной-фейри – я не знаю с кем! Но я помогу… помогу вам его разыскать! Только… только вытащите меня отсюда… освободите от этих кандалов…
– Я тебе верю, – коротко сказал Стич. – Проблема в том, что ключ не удалось найти, а мы не можем больше ждать. Так что выбор у тебя такой: либо остаешься здесь и уж как повезет, либо я освобожу тебя от цепей… но это будет неприятно.
– Что ты имеешь в виду? – прохрипел Элдрич.
Вместо ответа Стич откинул полу своего длинного пальто, показав рукоять ножа.
Элдрич вжался в стену:
– О, нет… О, нет, нет…
– Разговор кончен, – сказала Рыжая. – Он с нами не пойдет. Останется тут. Никчемный трус.
– Что? – Голос Элдрича взвился от ужаса. – Я помогу найти твоего брата, клянусь…
– Ты был там в ту ночь. Прятал лицо под капюшоном, пока на мне выжигали крылья, и ты ничего не сделал.
– Но не я же ставил тебе клеймо! – воскликнул он. – Это же был не я!
– Нет, – прорычала Рыжая. – Но ты мог это остановить. И ты ничего не сделал! Ты знал, что детей крадут. И что ты сделал? НИЧЕГО! Теперь я отплачу тебе тем же.
Рыжая вскочила и сунула руку в карман. Ее пальцы нащупали что-то маленькое и холодное. Она выхватила это и воздела руку вверх.
– Ключ! – ахнул Элдрич. – Он был у тебя все время!
– Он был именно там, где сказала Заокраинная Ведьма. И я возьму его с собой, а ты останешься здесь. Теперь узнаешь, каково это – когда нуждаешься в помощи, а единственный человек, который может тебе помочь, не делает… НИЧЕГО.
Рыжая засунула ключ обратно в карман и перевела взгляд на Стича:
– Пошли!
– Нет! – завопил Элдрич. – Нет, подождите! Пожалуйста! Не оставляйте меня здесь!
Но Рыжая уже шла по ступеням, и Стич следовал за ней. Когда они поднялись наверх, Рыжая обернулась и в последний раз взглянула в подвал. Лицо Элдрича исказилось в оскале, как у бешеной собаки, – наконец он перестал притворяться.
– Ты еще пожалеешь, девчонка! – проревел он. – Я выберусь отсюда, разыщу тебя и заставлю за все заплатить!
Рыжая смотрела на него в упор, ее изумрудные глаза затуманило отвращение.
– Я так не думаю, – и с этими словами захлопнула люк.
Они со Стичем собрали вещи и вышли из дома. В ушах у них звенели крики Элдрича.
15
Флоренс быстро провела Мораг и Нелл в кухню и принесла для них теплые сухие одеяла. Когда Мораг, прихрамывая, переступала порог, Фабиан скорчил гримасу и взглянул на Таню, но она не разделяла его суеверный страх перед старой цыганкой.
– Нелл, ради всего святого, где ты была? – воскликнула Флоренс. – Мы ужасно волновались!
– А мой папа? – спросил Фабиан. – Что с ним?
Нелл смотрела на них широко раскрытыми от шока глазами.
– Они его увели.
– Кто увел? – осторожно спросила Таня.
Нелл отвела глаза, и Таня поняла, что ей слишком страшно говорить о том, что пришлось пережить.
– Не бойся, Нелл. Можешь нам все рассказать.
Нелл сжала руки и покачала головой:
– Не могу. Вы мне не поверите. Подумаете, что я сошла с ума.
– Думаю, нам следует сесть, – сказала Флоренс.
Все, кроме нее самой, сели, а она принялась заваривать свежий чай. Таня вскочила и начала помогать, но так нервничала, что разбила блюдце, и бабушка снова ее усадила. Чай был разлит в молчании.
Мораг отхлебнула из чашки, с благодарностью кивнув. Таня задумалась: когда кто-нибудь готовил чай для старой цыганки? Она жила в полном одиночестве в лесу, где никто не докучал, но и никто не помогал ей.
– Я… О, еще раз здравствуй. – Похожий на птичий, взгляд Мораг сосредоточился на Тане. – Я не знала, что ты живешь здесь.