Вскоре они услышали журчание ручья и спешились, чтобы наполнить фляги. Стич расстелил на траве карту и стал ее изучать, покусывая нижнюю губу. Затем свернул карту и убрал на место. Рыжая тем временем напоила лошадей, набрала воды и уже садилась в седло. Стич внимательно наблюдал за ней.
– Почему вы так смотрите на меня? – беспокойно спросила она.
– Ты правда хочешь оставить Элдрича прикованным в подвале?
Рыжая холодно взглянула на него. Приподнявшись на стременах, достала из кармана ключ Ведьмы и швырнула его в ручей.
– Я ответила на ваш вопрос?
Стич взглянул на пузырьки на поверхности воды.
– Вполне.
Она чуть пришпорила лошадь и двинулась сквозь пеструю тень деревьев. Стич тронулся следом и вскоре поравнялся с ней.
– Как ты стала такой? – спросил он. – Ты же ребенок.
Рыжая грустно рассмеялась:
– Думаю, мое детство закончилось в ту ночь, когда похитили моего брата.
– Можешь рассказать мне, что произошло той ночью? Про Элдрича и твой ожог?
– Я устала говорить о себе, – коротко ответила Рыжая. – Хочу услышать о вас.
– Что ты хочешь узнать?
– Что вам известно о фейри и откуда. В подвале вы говорили, что знаете таких людей… людей со вторым зрением. Как вы с ними познакомились?
Стич отодвинул ветку от лица.
– Я работаю у такого человека, владелицы поместья Элвесден… – Он понизил голос и окинул взглядом глухую местность, по которой они ехали. – …Флоренс. У нее второе зрение. Но только когда родилась Таня, я узнал о фейри, хотя они были вокруг меня всегда. Я вырос в этом поместье. Мой отец служил там смотрителем до меня, со своих шестнадцати лет. Исчезновение Морвенны Блум повлияло на всю его дальнейшую жизнь.
Стич помолчал, глядя вверх сквозь ветви деревьев. А затем продолжил:
– Еще тринадцать лет назад я не знал точно, имеет ли мой отец какое-то отношение к ее исчезновению. Я должен был верить, что он ни при чем, хотя слухи и разговоры, пока я рос, ходили самые разные. Иногда я злился, иногда испытывал стыд. Одни в Тики-Энде косились на меня, другие делали вид, что не замечают, и я решил, что как только смогу, то сразу уеду. Но тут я кое-кого встретил. – Его лицо вдруг разгладилось. – Кое-кого замечательного. Девушку по имени Эвелин, которая стала моей женой и матерью нашего сына. Потому я и не уехал. Внезапно оказалось, что жизнь не так уж плоха – и не имеет значения, что там думают посторонние. Однако тринадцать лет назад все изменилось.
Как-то ночью Флоренс в панике постучала в дверь моей спальни. Она только что вернулась, ездила к своей новорожденной внучке. Поэтому я никак не мог понять, с чего она в таком состоянии. Вроде бы ей надо радоваться – во всяком случае, я так думал. Но Флоренс была расстроена и напугана, говорила, что должна рассказать мне нечто, нечто невероятное, касающееся и моего отца. Говорила, чтобы я слушал и не перебивал. Я пообещал и тут же нарушил свое обещание: рассмеялся прямо ей в лицо, когда она сказала, что исчезновение той девушки связано с фейри.
Меня уже тянуло уйти, но было что-то в ее голосе… Я даже подумал, не сошла ли она с ума. Но она говорила настолько серьезно и убежденно, и все-таки мне уже попадались в библиотеке кое-какие книги на эту тему. Затем Флоренс предложила показать мне фейри, и я – уверенный, что это невозможно, – согласился.
Она бросила в огонь черное перо и пробормотала какую-то магическую формулу. А пока мы ждали, рассказала о юной Морвенне Блум, которая скрылась в царстве фейри – бесследно, не оставив и знака о том, куда канула. О том, как Морвенна по прошествии времени возжелала освобождения и обратила свою ненависть против Флоренс. Меня это тоже не слишком убедило, но тут на карниз за окном опустилась большая черная птица. Влетев в комнату, через несколько секунд она превратилась в женщину в черном платье из перьев. Потрясенный, я отшатнулся… и чуть не упал в огонь. И наконец поверил Флоренс.
А дальше Флоренс объяснила, что внучка унаследовала ее способности – фейри были повсюду вокруг нее. Увидев это, она поняла, что должна быть холодна с Таней, держаться отчужденно, чтобы девочка не стала мишенью для мести Морвенны.
Я слушал Флоренс, но все еще не понимал, о чем она хочет просить меня. Но скоро все прояснилось. Обязанности смотрителя отступали на второй план. Теперь главной задачей было защищать дом и нести дозор в лесу – не допускать, чтобы оттуда явились те, кто может искать Таню.
– То есть охранять дом от фейри? – перебила Рыжая.
Стич кивнул.
– Как же это делать, если вы их не видите?
– Именно так я и ответил Флоренс. Но вскоре узнал, что существуют способы. Флоренс отправила меня к старой цыганке, живущей в Лесу Висельника. А та дала мне маленький флакончик с зельем для глаз. Временное решение, но эффективное. Попробовал я это сразу, перед тем как отправиться в обратный путь. То, что я увидел в лесу, поразило меня – и привело в ужас. Обрушилось внезапное осознание: эти существа, эти твари, повсюду. Невидимые. Наблюдают и подслушивают. Не чуя под собой ног, я вернулся в поместье и спрятал зелье подальше. Сказал Флоренс, что не смогу этим заниматься.
Ждал, что она рассердится, но на ее лице были лишь печаль и разочарование, от чего мне стало еще тяжелей. В ту ночь я не мог уснуть. Снова и снова прокручивал все в уме. Несправедливость, от которой страдает мой отец. Опасность, которая угрожает Тане. Нельзя было бросить их вот так. И я понял, что моя жизнь изменилась. Пути назад нет.
На следующий день действие зелья уже закончилось. Я достал флакон и, не дав себе времени передумать, снова использовал его. Фейри были даже в доме. В первый день Флоренс показала мне тех, кому разрешено жить в поместье. Всех остальных, сказала она, надо выдворить – отправить обратно в лес и запретить возвращаться.
– Она разрешила фейри жить в доме? – спросила Рыжая, которую глубоко захватил рассказ Стича. – Как они выглядели? Они все еще там?
– Почти все, – ответил Стич. – С тех пор пара существ умерли от старости и из-за… несчастных случаев.
– Каких несчастных случаев?
– Связанных с котом. Но большинство все еще живы и здоровы и сами доставляют неприятности. – Он слегка нахмурился. – На самом деле не знаю, почему Флоренс это допускает. Я всегда говорил ей, что она слишком с ними мягка.
– Расскажите мне о них! – Рыжую разбирало любопытство, как же устроено все в этом странном старом доме, где обитают и фейри, и люди.
– Что ж, слушай, – ответил Стич. – На кухне живет фея очага. Она помогает сохранять кастрюли теплыми и следит, чтобы они не выкипали. В чайной коробке обретается брауни – толку от него никакого, так я считаю. Раньше хоть помогал за блюдечко сливок. Теперь, если его потревожить, – а сам он всегда спит, видите ли, – портит сливки и они скисают.
Рыжая улыбнулась.
– А еще кто?
– Еще был обитатель стоков, похожий на вороватую сороку. Если появится в поле зрения что-нибудь блестящее – тут же стащит…
– Я видела такого! – воскликнула Рыжая. – В ванной детского дома, где я жила, был такой! Ел волосы и мыльную пену, которые скапливались в сливе.
– В Тики-Энде? – спросил Стич. – Возможно, это было то же самое существо, что и в поместье, – оно передвигалось по сети водостоков.
– Оно все еще там?
Глаза Стича погрустнели.
– Нет. Его поймал кот. Я услышал, как что-то происходит, но было слишком поздно. – Стич вытащил из кармана серебряный браслет. – Он украл одну подвеску от этого браслета. Удивительно, но как раз сегодня утром я кое-что ремонтировал в Таниной ванной и в трубе под раковиной нашел ее. Собирался прикрепить назад к браслету – сделать Тане сюрприз.
Рыжая вспомнила браслет. Тогда, увидев его на Танином запястье, она подумала, что для девочки это странное украшение. И сейчас сказала об этом Стичу.
– Раньше он принадлежал Флоренс, – отозвался Стич, кладя браслет обратно в карман. – Переходит по наследству, от первой владелицы поместья.
Лес стал гуще. Стич ехал впереди, жеребчик шел следом, а Рыжая за ними. Вокруг царила зловещая тишина, слышалось лишь дыхание лошадей и стук копыт.
– Как-то слишком тихо, – пробормотала Рыжая. – Элдрич говорил, это называется Мертвым Лесом. Когда же мы выберемся отсюда?
– Трудно сказать. Может, через пару часов. Как доберемся до опушки, немного передохнем.
Тишину нарушил скрежещущий звук сверху – оба остановились. Рыжая вскинула голову. Она узнала этот звук, и волосы у нее встали дыбом.
– Слышала? – прошептал Стич.
На ветке у себя над головой Рыжая увидела сгорбившееся существо, которое наблюдало за ними. Гаргулья. Мгновение спустя ее заметил и Стич:
– Что это?
– Не знаю. Но я видела ее перед тем, как угодила в ловушку Заокраинной Ведьмы. И этот визг… – Внезапно Рыжей все стало отчетливо ясно. – Она караулила и оповещала Ведьму, когда в ловушку кто-то попадал.
Как будто поняв ее слова, гаргулья оскалила зубы, зашипела и, подняв крылья, с рычанием бросилась на них.
– Скорей отсюда! – крикнул Стич, но не успели они пришпорить лошадей, как гаргулью – всего в нескольких дюймах от коня Стича – отбросило назад. Взвизгнув, она снова полетела на них, и ее снова отбросило.
– Она прикована, – выдохнула Рыжая. – Смотрите, вон там, на ноге.
Лапу гаргульи обхватывало железное кольцо с длинной цепью, прикрепленной к дереву. Cущество пошевелилось, цепь лязгнула, и Рыжая наконец поняла, откуда раздавался скрежет.
– Шпион Ведьмы, – мрачно сказал Стич.
Они тронулись с места, и вслед им, как галка, заклекотала гаргулья.
– Осторожно, – предупредила Рыжая. – Западня наверняка поблизости – она была сразу за поваленным деревом.
– Вижу, – ответил Стич, направляя лошадь в сторону от бревна, чтобы обогнуть ловушку.
Они продолжили путь и вскоре оказались на тропе, достаточно широкой, чтобы ехать рядом. Теперь можно было вернуться к разговору.
– Вы рассказывали о фейри, которым разрешено находиться в доме, – сказала Рыжая. – А как насчет остальных?