– Мы сейчас здесь, в этом самом трактире? – уточнила Рыжая, с удовольствием делая еще глоток медовухи.
Гредин пожал плечами:
– Так говорят.
Рыжая расслабилась. История была приятная, обнадеживающая – почти как сказка из ее книги. Сытая, она зевнула: внезапно стало клонить в сон.
– Нам нужно отдохнуть, – сказал Стич. – Впереди долгий путь, и завтра лучше опять выехать пораньше.
Кивнув, Гредин наконец развязал кошель, который так и держал в руке, и вытряхнул несколько серебряных монет.
– Никогда раньше не видела деньги фейри. – Рыжая с любопытством придвинула к себе одну.
На монете было отчеканено цветущее дерево. Рыжая перевернула ее.
– И с этой стороны дерево, – сказала она вслух. – Только здесь похоже на скелет, голый остов, без листвы.
Она положила монету и взяла другую. Эта была больше, и рисунок уже иной – шесть знакомых символов.
– Что ты видишь? – спросил Гредин.
– Блюдо, сердце, канделябр, кинжал, посох и ключ.
– А на другой стороне?
– Книга, – медленно произнесла Рыжая, перевернув монету. – Кольцо. Меч, чаша… кубок, маска… и котел.
– Тринадцать Сокровищ, – заключил Стич.
Гредин кивнул:
– Каждая монета фейри представляет оба Двора – Благой и Неблагой. – Он указал на первую монету: – Цветущее дерево олицетворяет весну и лето – Благой Двор. Вторая сторона, где дерево мертво, – осень и зиму, то есть Неблагой.
Он аккуратно разложил монеты на столе.
– Все Благой стороной вверх, – заметила Рыжая.
– Таков порядок. Когда расплачиваешься, монеты следует класть вверх стороной Двора, правящего на данный момент. Считается, что поступать иначе – к несчастью. Если такое заметит член правящего Двора, это могут счесть предательством или неуважением, что чревато наказанием. Поэтому мы всегда следим, как лежат деньги. – Лицо Гредина омрачилось. – И через два дня все снова поменяется.
Рыжая внезапно похолодела:
– То есть как через два дня?
– Смена Дворов, – ответил Гредин. – От Благого к Неблагому. Мы называем это Самайном, но, полагаю, вы, люди, знаете его как Хэллоуин.
– Что?! – Рыжая вскочила, опрокинув табурет и кружку с медовухой.
Сидящая напротив женщина-фейри со шрамом на лице посмотрела на них.
– СЯДЬ! – прошипел Гредин, его золотые глаза сверкнули.
Рыжая повиновалась, но ее охватил страх.
– Не понимаю, – хрипло сказала она. – Почему через два дня? Я знала, что прошло какое-то время, но не представляла сколько! Как может быть, что сейчас почти Хэллоуин?
Стич положил ладонь на ее руку.
– Ты уже почти три месяца в царстве фейри, – мягко сказал он. – Не знаю, как долго Заокраинная Ведьма продержала тебя в том подвале… Возможно, тебе показалось, что прошел всего один день, а ты пробыла там гораздо дольше.
– Это не из-за Ведьмы, – медленно произнесла Рыжая. – Когда я сюда попала, за мной гнались. Нужно было спрятаться, и я забралась в дупло, там еще росла рябина… ягоды были совсем зеленые. А наутро проснулась – они стали красными… спелыми.
– Что-то еще изменилось?
– Да, у меня отросли волосы… И еще перед этим я изрезала руки о крученую паутину. А на следующий день порезы зажили.
– Значит, скачок времени, – пробормотал Гредин. – Не редкость, если человек попадает в царство фейри. Совмещение существ и предметов из разных миров часто приводит к такому сбою. Иногда это бывают годы… даже десятилетия.
Рыжая уставилась на свои покрытые шрамами руки:
– Звучит так, будто я еще должна радоваться.
– Должна, – твердо сказал Гредин.
– Почему этого не случилось с ним? – спросила Рыжая, поворачиваясь к Стичу. – Как вы смогли прийти в царство и встретиться со мной? Разве не было сбоя во времени?
– Не было, – ответил Стич. – Потому что я попал сюда не один и не по своей воле. Меня привели фейри – в этом случае не бывает сбоя.
Рыжую начало трясти.
– Нам нужно добраться до Дворов, пока они не поменялись местами! Мне нужно, чтобы меня выслушал Благой Двор! Только не Неблагой! Ни за что на свете! Мы должны идти прямо сейчас! Прямо сейчас!
– Мы успеваем, – сухо сказал Гредин. – Благой Двор примет тебя и заслушает дело твоего брата – я уверен. Сегодня мы отдохнем, а завтра погоним во весь опор. Но перед этим я хочу услышать про ту ночь, когда исчез твой брат.
И Рыжая начала рассказ.
19
Спала Роуэн плохо, особенно теперь, когда постоянно боялась за Джеймса. После похода в библиотеку она перебрала всю одежду в поисках красной, которая могла ему подойти. Даже стянула из прачечной и из чужих шкафчиков несколько красных байковых штанишек и пару красных носков.
Она надевала их на брата только тогда, когда знала, что не сможет за ним приглядывать, но мысль о том, что защита действует, лишь пока он молчит, сильно тревожила ее. Просыпаясь, Джеймс обычно звал ее. Поэтому сама Роуэн спала урывками: три-четыре раза за ночь поднималась, чтобы посмотреть, как он.
К тому же было непросто уследить, чтобы раздобытая одежка никуда не девалась. Дважды, дождавшись, когда бдительный персонал отвернется, приходилось вытаскивать маленькие красные штанишки из бельевой корзины, чтобы снова использовать.
Хотя оставалась надежда, что произошедшее с Меган – исключительный случай, она не могла рисковать. Вскоре опасения подтвердились. Как-то, через три недели после того похода в библиотеку, Роуэн заглянула в детское отделение проведать Джеймса и сразу поняла: что-то стряслось. Две обеспокоенные нянечки суетились около одной из кроваток и тихо переговаривались. Она прислушалась.
– …выглядит не очень хорошо. Долго он в таком состоянии?
– С самого утра.
– Думаю, нужно вызвать врача.
Одна из женщин повернулась и быстро пошла к двери, Роуэн посторонилась, чтобы ее пропустить.
– А что случилось? – спросила она оставшуюся нянечку.
– Ничего страшного, – последовал неправдоподобно жизнерадостный ответ. – Почему бы тебе не прогуляться с Джеймсом на свежем воздухе?
Джеймс сидел в своей кроватке и лопотал что-то себе под нос. Зачем-то – то ли из любопытства, то ли из интуиции – Роуэн подошла к кроватке захворавшего ребенка.
И сразу поняла, что его подменили – как и Меган. Только на этот раз существо, лежащее в кроватке, определенно было очень больным. Темные круги под глазами, частое прерывистое дыхание. Оно смотрело на нее снизу вверх, и даже наваждение не могло скрыть, что это фейри. Сомнений не было. И подкинули его именно из-за болезни – в этом Роуэн тоже не сомневалась. Заменили на здорового ребенка.
– Лучше держи Джеймса подальше, – посоветовала нянечка. Она шла вдоль ряда кроваток, одного за другим проверяя детей, и вдруг остановилась. – О, нет…
Сердце Роуэн дрогнуло. Она уже знала, что сейчас последует.
– Еще один, да? Еще один… заболел?
– Да. Думаю, тебе лучше вывести Джеймса на улицу.
Роуэн поступила, как ей сказали. Джеймса она крепко прижимала к себе. Скольких детей еще похитили? Может ли она что-нибудь сделать, чтобы это прекратить?.. И, чтобы не передумать, она решительно направилась к кабинету Джона и громко постучала.
– Войдите, – спокойно отозвался он.
Зайдя, она закрыла за собой дверь.
Джон оторвал взгляд от кипы бумаг на столе:
– Что такое, Роуэн?
– В детском отделении происходит кое-что нехорошее, – торопливо проговорила она. – Кое-что с детьми.
Джон откинулся на спинку стула и жестом пригласил ее сесть напротив.
– Да, мне сейчас сообщили, что распространяется какая-то болезнь. Но тебе не стоит беспокоиться, врача уже вызвали. Просто приглядывай за Джеймсом и дай знать, если появятся какие-нибудь симптомы…
– Вы не понимаете, – сказала она. – Дети… они не… они другие.
– Ну конечно. – Джон нахмурился. – Люди, особенно дети, часто ведут себя странно, когда им нездоровится, а уж если высокая температура…
– Нет! – выкрикнула Роуэн так резко, что Джеймс подскочил у нее на руках. – Это не они! Их подменили!
Джеймс заплакал.
Джон просто молча смотрел на нее.
– Вы должны меня выслушать, – настойчиво сказала она. – Детей подменяют… существами… существами, которые не люди.
Джон продолжал оценивающе смотреть на нее.
– Роуэн, – произнес он серьезно. – Кем именно, ты полагаешь, подменяют детей?
– Фейри, – мгновенно и твердо ответила она, глядя Джону прямо в глаза.
Странно, но он никак не отреагировал.
Затем, не говоря ни слова, встал и подошел к уродливому серому шкафу с картотекой. Порылся в ящике с буквой «Ф» и вытащил папку. Отнес назад, к столу.
– Подменыши? – мягко произнес он. – Я знаком с этой идеей. Увлекался викторианским искусством. Там многое посвящено этой теме.
Она стиснула зубы:
– Да.
– Я просматривал твое личное дело перед тем, как вас привезли. – Он открыл страницу с желтым стикером. – Здесь говорится, что в полиции после аварии ты признала, что обычно не ездила на машине с родителями в такое время и такой дорогой. Ситуация была нетипичной, верно?
Роуэн кивнула.
– А можешь ли ты сказать, почему так получилось?
– Потому что… – Она откашлялась. – Потому что я должна была быть в школе. А вместо этого отправилась в Лондон. Мы были в машине только потому, что родители узнали, где я, и приехали за мной. Если бы… если бы я пошла в школу, то вернулась бы домой пешком, как обычно… И никакой аварии бы не случилось.
– Авария все равно бы случилась, – сказал Джон. – Просто с кем-то другим. Я назначил тебе встречу с психологом, чтобы вы обсудили этот момент подробнее, – тебе очень важно понять, что случившееся не твоя вина. А сейчас я хочу поговорить о том, чем ты занималась в тот день вместо школы.