– Была на выставке, – ответила Роуэн. – На выставке о фейри в искусстве и фотографиях. Поехала, чтобы посмотреть…
– А почему одна? Почему не с родителями? Они могли бы отвезти тебя туда на выходных или на каникулах.
– Им не нравилось, когда я говорила о фейри.
– Почему?
– Потому что они не хотели верить в то, о чем я вам говорю… в то, что фейри реальны. Но если никто не поверит мне и сейчас, детей здесь подменят одного за другим.
Джон наклонился и нацарапал записку на клочке бумаги.
– Что заставляет тебя думать, что наши дети в опасности? Я имею в виду, что их могут похитить фейри?
Роуэн уже открыла рот, но остановилась, тщательно обдумывая вопрос.
– Возможно, потому, что здесь они не так защищены, – нерешительно сказала она. – Если у детей есть те, кто их любит и заботится о них, тогда исчезновение или подмену сразу обнаружат. Может, дело как раз в этом: забирают тех, кого, как они считают, особо не хватятся.
– Я понимаю, почему ты так думаешь, – мягко сказал Джон. – И почему твой интерес к этому усилился после смерти родителей. Хотеть во что-то верить – нормально. Так твой разум пытается справиться с потрясением. – Он закрыл папку с ее личным делом. – Полагаю, мы все обсудили.
Роуэн встала. Разговор был окончен, она чувствовала себя глупо: зачем-то снова пыталась склонить взрослого поверить в правду. Но когда она подходила к своей комнате, смущение сменилось гневом. Необходимо вытащить отсюда себя и Джеймса. Письмо тете Роуз – единственная надежда. Тем же днем она побывала у врача и обрадовалась: гипс обещали снять через две недели. Вернувшись, снова взялась за письмо. Накарябанное правой рукой выглядело ужасно, но по содержанию с каждым разом получалось все лучше.
На следующее утро Роуэн проснулась от шума и суматохи. По коридорам грохотали шаги, слышались приглушенные голоса.
Она вскочила с кровати и, накинув поверх пижамы кофту, прокралась в коридор. Вниз по лестнице вслед за Джоном и двумя другими сотрудниками торопливо спускалась уборщица. Босая Роуэн неслышно пошла за ней. Поняв, что все направляются в детское отделение, она ускорила шаг. На воспитанников, которые уже проснулись и слонялись по коридорам, грозно рявкали, требуя, чтобы они вернулись в свои комнаты.
За дверью детского отделения Роуэн остановилась и прислушалась. Сквозь щель она увидела, что Джеймс на месте, в своей кроватке, и ее бешено колотящееся сердце начало успокаиваться. Но что-то все-таки случилось. Она прижалась ухом к щели.
– Они не могли просто исчезнуть! – резко говорил Джон. – Хватит это повторять!
– Но это правда, – упорствовал женский голос.
– Чертовски странно, – вступила уборщица. – Но они должны быть поблизости. Ясное дело, чьи-то шуточки. Уж слишком похоже на то, как маленькая девочка пропадала на прошлой неделе. Но мы ведь ее нашли, так что и эти двое где-то недалеко.
«Двое, – подумала Роуэн. – Двое детей исчезли».
– Думаю, вы правы. – Голос Джона внезапно стал жестким. – Это чьи-то дурные шутки. И, думаю, я знаю чьи.
Его шаги приближались к двери. Роуэн огляделась: быстро спрятаться негде, оставалось только стоять и ждать.
Дверь распахнулась, Джон увидел Роуэн. И, казалось, совсем не удивился.
– Пойдем на пару слов, – сказал он.
– Простите, что? – переспросила Роуэн.
– В мой кабинет. Сейчас же.
Онемевшая Роуэн последовала за ним, успев лишь бросить взгляд через плечо: убедиться, что с Джеймсом все в порядке.
– Итак, – произнес Джон, прежде чем дверь закрылась. – Сегодня утром двое младенцев исчезли из своих кроваток. Есть у тебя какие-нибудь мысли о том, где они находятся?
– Что? – Роуэн почувствовала подкатывающую тошноту. – Вы же не думаете… что я в этом замешана?
– Просто совпадение, так? – сухо проговорил Джон. – Ты настаиваешь, что фейри похищают детей, а на следующий день двое детей загадочным образом исчезают?
– Я совершенно ни при чем, – гневно сказала Роуэн. – Я никогда бы не стала такое делать! Я помогу вам их искать.
– Все уже ищут. Ищут целый час. И вот что интересно: один ребенок умеет только ползать, а другой только-только научился сидеть! Значит, сами они уйти не могли. Значит, это чья-то работа.
– Не моя, – повторила Роуэн.
– Правда? Подвергать опасности других – это не шалость, Роуэн. Это серьезно.
– Клянусь, я не знаю, где они, – прошептала она. – Как вы могли такое подумать?
Лицо Джона внезапно смягчилось.
– Хорошо. Забери Джеймса и возвращайся в свою комнату.
Шли часы, но никаких признаков пропавших не обнаруживалось. Мучительное, неотвязное чувство грызло Роуэн, словно крыса. Если это дело рук фейри, то почему они не оставили замену? Вряд ли бы они просто так украли двух младенцев… утащили их в никуда? Однако именно это уже казалось наиболее вероятным объяснением, потому что дети всё не находились.
Только около полудня воспитанникам разрешили покинуть комнаты и пойти есть. Был вызван дополнительный персонал для помощи в экстренной ситуации. Всех опрашивала приехавшая полиция. Когда настала очередь Роуэн, она сказала абсолютную правду: ничего не видела и не слышала. Про фейри благоразумно промолчала.
– Ты слышала, что происходит? – Полли, запыхавшись, подбежала к Роуэн, когда девочки собрались в общей комнате. – Нас переводят. В другие детские дома!
– Переводят? Когда?
Полли показала на свою близняшку:
– Нам велели собрать вещи сегодня! Мы едем в Кент. – Она оглядела комнату и сказала с завистью: – Салли поместят в приемную семью. Поедет завтра. Наверное, это справедливо. Она здесь дольше всех.
– А как со мной? – спросила Роуэн, но Полли покачала головой:
– Тебе надо подождать, что скажет Джон.
В этот момент к ним суетливо подскочила уборщица.
– Все в порядке, лапочка? – Она погладила Полли по голове и повернулась к Роуэн: – Мистер Темпл просит тебя зайти.
Роуэн сорвалась с места и влетела в кабинет Джона, даже не постучавшись:
– Меня с Джеймсом переводят?
– Да. – Джон был явно обеспокоен, но все же ему удалось улыбнуться. – У меня хорошие новости. Нам наконец удалось связаться с твоей тетей Примроуз.
– Просто Роуз, – нервно поправила Роуэн. – Ей не нравится, когда ее называют Примроуз, мама так говорит… говорила.
Джон кивнул:
– Роуз согласилась заботиться о тебе и Джеймсе на постоянной основе. Следует только уладить несколько вопросов, в частности по условиям проживания. – Он сморщил нос. – И когда вы там поселитесь, вас будет посещать социальный работник. В любом случае новость замечательная.
Глаза Роуэн наполнились слезами облегчения. Теперь не надо писать это ненавистное письмо!
– Спасибо. – Она не удержалась и шмыгнула носом. – Когда тетя Роуз приедет?
– У нее нет машины. И нужно еще проверить ее дом, это обычно занимает несколько дней. Однако есть еще момент. Она была за границей, поэтому у нас и не получалось установить с ней контакт, а вернувшись, сильно заболела, так что, вероятно, надо подождать еще пару недель, пока она поправится и сможет забрать вас. Здесь вы проведете еще одну ночь, а потом отправитесь в Лондон на это время. Она приедет поездом и заберет вас оттуда.
Он подошел и неловко похлопал ее по руке:
– Все будет в порядке! Ты хорошая девочка! А теперь почему бы тебе не начать собираться?
Как раз во время судорожного сбора вещей одна из сотрудниц, занимающаяся проверкой, заметила «путаницу» с детской одеждой и вернула две украденные Роуэн вещи их законным владельцам. От огорчения Роуэн чуть не разрыдалась. Время близилось ко сну, а ей нечем было защитить Джеймса. К счастью, договорились, что эту последнюю ночь он проведет в ее комнате. И когда Роуэн помогала разливать молоко, которое давали детям перед сном, ей попалось на глаза ярко-красное кухонное полотенце. Грязное, но это не имело значения. Она схватила его и засунула под халат.
Позже, когда все было собрано, она прикрыла крышку чемодана, но застегивать не стала, чтобы утром уложить последние вещи. А сверху оставила чистую одежду для них обоих.
Джеймс свернулся клубочком, как хомяк, и засунул в рот большой палец. Вытащив кухонное полотенце, Роуэн осторожно расправила его на одеяле Джеймса, затем забралась в постель с книгой сказок и читала, пока глаза не начали закрываться. Тогда положила книгу на тумбочку у кровати и выключила свет.
Она толком не поняла, из-за чего проснулась, хотя потом, вспоминая, думала, что из-за запаха. Первым она почувствовала его: землистый и влажный. Вторым были очертания стоящей над ней фигуры, которую она увидела сквозь полуприкрытые веки. Спросонья подумалось, что кто-то из воспитателей проверяет детей ночью. Однако в этой фигуре что-то настораживало, слишком долго этот кто-то стоял и молча наблюдал. И Роуэн продолжала смотреть сквозь щелки век, притворяясь спящей.
Фигура вытянула руку и провела пальцем по тому, что лежало на прикроватной тумбочке. На пальце было серебряное кольцо – с гравировкой на камне. Знакомый символ: крылья. Послышался приглушенный грубый мужской смех. Затем фигура спрятала что-то в складках пальто. Роуэн поняла – это ее любимая книга. Гнев оказался сильнее страха. Она распахнула глаза и уже почти закричала, но в этот момент фигура отвернулась.
Крик, так и не вырвавшись, застыл на губах у Роуэн. Воздух заколыхался – дуновение возникло от двух огромных крыльев, выступающих из спины незваного гостя. Фейри направился к двери, остановился у кроватки Джеймса и заглянул туда… Причина его появления здесь яснее быть не могла.