– Как пожелаешь, – ответил Гредин. – Мы мало что еще можем для вас сделать.
Кивнув на прощанье, фейри покинули поместье.
– Накинь шкуру, – немедленно распорядился Фабиан, повернувшись к Рыжей. – И отнесем тебя наверх.
Рыжая застегнула накидку, чувствуя на себе взгляды Тани и Фабиана, потрясенных превращением, произошедшим у них на глазах.
Фабиан взял корзину, вынул оттуда стопку чистого постельного белья, которое подготовили, чтобы отнести в спальни, и скомандовал:
– Залезай.
Рыжая прыгнула в корзину, и Таня укрыла ее сложенными простынями так, что наружу торчал только лисий нос.
– Бабушка никогда не купится на это… – пробормотала она. – Если увидит нас с корзинкой, сразу догадается, что мы что-то замышляем. Мы ведь никогда не помогаем по дому.
– Не страшно, – отмахнулся Фабиан. – В худшем случае найдет лису. Объясним, что подобрали раненую и хотим подлечить. В этом-то вся прелесть.
Беспокойство было напрасным: пока они несли корзину наверх, никто им не встретился.
– Странно снова оказаться здесь… – сказала Рыжая, когда они проходили мимо дедушкиных часов на лестничной площадке.
– Тс-с, – одернула Таня. – Лисы не разговаривают, помнишь?
Она толкнула дверь своей спальни, вошла и опустила корзину на кровать. Рыжая выскочила, оставив на белье отпечатки грязных лап и лисью шерсть.
Сброшенная ею шкура упала рядом с Фабианом, он принюхался и сморщил нос. Таня же проявила деликатность.
– Если хочешь пойти в ванную, я найду тебе чистую одежду. Наверное, будет чуть маловата, но что-нибудь подберем. А Фабиан пока посмотрит насчет дневников.
– Да, еще о газетах… – вспомнила Рыжая, когда Фабиан ушел. – Писали про меня? Или про детей, которых я забрала?
– В газетах ничего не было. Но по радио в новостях сообщили о Лорен Марш. Ведь это ты выкрала подменыша в Саффолке…
Рыжая кивнула.
– Девочку вернули, – сказала Таня. – Мы вместе с Уориком слушали тот выпуск и поняли, что ты не могла ее вернуть, ты же была в царстве фейри.
– Не я, – покачала головой Рыжая. – Помнишь, я говорила тебе, что знакома с такими людьми? Видимо, кто-то из них ее вернул. Хотя бы с этим мне повезло.
– Тем не менее тебя еще ищут.
– Да. Но теперь в семьи, откуда я забирала подменышей, снова вернулись человеческие дети. Значит, единственный пропавший ребенок, который со мной связан, – это Джеймс. И известно, что я не виновата в его исчезновении. Если попадусь сейчас, то, наверное, ко мне могут проявить снисходительность, не то что раньше, когда дети считались украденными.
Рыжая вошла в ванную и заперлась. С нетерпением достала зубную щетку, щедро выдавила на нее зубной пасты. Ей так давно не удавалось ополоснуть рот ничем, кроме воды, что прохладный мятный вкус казался сейчас потрясающим – и восхитительным. Она почистила и прополоскала зубы и тут же повторила все, испытывая настоящее наслаждение.
Губы слегка покалывало, она взяла с вешалки маленькое полотенце, вытерла лицо и открыла краны над ванной. Кожа на голове, да и все тело зудели от грязи, Рыжая смотрела, как наполняется ванна – медленно, к ее досаде.
Когда она вылезла из ванны и открыла слив, туда стала стекать остывшая серая вода. Чисто вымытая Рыжая надела Танины, слишком короткие для нее, джинсы и просторную футболку.
Вернувшись в комнату, она увидела смущенного Фабиана, нацепившего на себя лисью шкуру, и Таню, сидевшую на кровати с тарелкой еды, принесенной из кухни. Фабиан безропотно снял накидку и положил на кровать.
– Она работает только на мне, – объяснила Рыжая.
– Расскажи все, что случилось с тобой в царстве фейри. – Таня пододвинула тарелку к Рыжей.
Та накинулась на хлеб и проглотила кусок, почти не прожевав. Непросто было сообразить, с чего начать. Поначалу рассказ получился довольно сумбурным. Таня и Фабиан слушали молча, и чем дальше, тем больше расширялись их глаза. Когда Рыжая закончила, Таня вытащила из-под кровати стопку потрепанных тетрадей.
– Это дневники Элизабет Элвесден? – спросила Рыжая.
Фабиан кивнул:
– Нужно действовать осторожно и быстро. Если Флоренс узнает, что дневники у нас, все сорвется.
24
Следующие два часа в комнате слышался лишь шелест бумаги.
– Помечайте закладками любые страницы, где есть хоть что-то интересное, – сказала Таня. – Места, события – вообще все, что может оказаться важным. Будем читать два часа, а затем обсудим, кто что нашел.
– Нужно просто обыскать дом, – проворчал Фабиан. – Мы же вроде бы знаем, что надо найти.
– Неплохо бы точно знать, что ищешь, даже если знаешь где. Да и то – как иголку в стоге сена, – сказала Таня. – Но все равно для начала надо выяснить, где можно искать. Дневники – лучшая отправная точка. Разберемся с ними и подумаем про других владельцев браслета.
Дневников было шесть, по два на каждого. Последняя тетрадь распалась на несколько частей, которые кто-то скрепил шнуром.
Через два часа чтения они, как и было условлено, остановились.
– Кто первый? – спросила Рыжая.
– Я! – тут же отозвался Фабиан. – Моя тетрадь начинается, когда Элизабет было шестнадцать, и заканчивается в восемнадцать лет. Ее девичья фамилия Сойер, Элизабет Сойер. Родители умерли, и ее взяла в услужение пожилая женщина по имени мисс Кромвель. По описанию Элизабет, это была скверная старая дева, которая обращалась с ней практически как с рабыней и платила очень мало. Придиралась по любому поводу. Но она не знала, что Элизабет умеет читать и писать, и Элизабет хранила это в секрете – откладывала деньги, чтобы покупать бумагу и чернила, и прятала дневник под матрасом. И записи делала только тогда, когда мисс Кромвель ложилась спать. Элизабет пишет о фейри – о том, что всегда их видела, и о том, как ее мать, умирая, в лихорадочном бреду говорила, что подозревает, будто новорожденную Элизабет подменили кем-то из «маленького народца».
Однажды на рыночной площади Элизабет увидел лорд Элвесден. Она там продавала яйца от кур мисс Кромвель. Все в городе знали, что лорд богат, но Элизабет была осторожна. Он, однако, не отступал, дарил украшения и наряды. До поры Элизабет не шла ему навстречу. Но вскоре поняла: брак с Элвесденом – лучший шанс вырваться от мисс Кромвель. А потому, когда он в очередной раз попросил ее руки, ответила «да». Браслет – его свадебный подарок, он заказал его у ювелира в Тики-Энде…
– У какого ювелира? – перебила Рыжая.
– «Стиклер и Фитч», – сказал Фабиан. – Тут есть карточка с адресом. И, как мы уже догадались, Элизабет попросила именно эти подвески. Она прочитала о Тринадцати Сокровищах в книге, хотя и не рассказала Элвесдену про связь с фейри. Оказывается, они упоминаются еще в легендах о короле Артуре – и Элвесдена вполне удовлетворило это объяснение. Дневник заканчивается переездом сюда, в поместье, которое Элвесден только что построил.
– Итак, у нас есть название ювелирной лавки, где изготовили браслет, – подытожила Рыжая. – Возможно, стоит туда заглянуть. И еще дом, где она жила у этой Кромвель, – в дневнике есть адрес?
Фабиан кивнул:
– Да, в самом начале.
– Хорошо. Что дальше?
– Следующая часть у меня, – сказала Таня. – У Элизабет впервые в жизни появились деньги, и свыкнуться с этим ей было трудно. К тому же довольно скоро ей стало казаться, что она в ловушке: постоянно приходилось соответствовать тому, чего от нее ждут. Среди прочего, что она терпеть не могла, было позирование для портрета, который висит сейчас в их комнате, – его создание заняло месяцы, а Элизабет было невыносимо часами сидеть неподвижно.
– Так вот почему она выглядит там несчастной, – подал голос Фабиан.
– Она уже год была замужем, но чувствовала себя одиноко, скучала и проводила много времени вне стен дома, часто неподалеку от леса. И у нее завязалась дружба с местной знахаркой Агнес Фогг.
От этого имени у Рыжей по коже побежали мурашки.
– Которая позже стала Заокраинной Ведьмой… – содрогнувшись, договорила она и, когда Таня закрыла свою тетрадь, продолжила рассказ по следующей части дневника. – Агнес Фогг подарила ей маленького черного котенка. Элизабет обожала его настолько, что сняла с браслета одну подвеску, чтобы украсить кошачий ошейник. А вскоре поползли слухи насчет колдовства.
Вдруг скрипнула дверь, и все обернулись.
Не успев накинуть лисью шкуру, Рыжая скатилась на пол и юркнула под кровать.
Таня приоткрыла дверь, выглянула в коридор и, увидев виновника, вздохнула с облегчением.
– Всего лишь Вулкан, – сказала она, глядя на удирающего вприпрыжку толстого кота. – Но все равно нам лучше поторопиться и закончить с дневниками. Если бабушка заметит, что они пропали…
– Если не дочитаем до завтра, я в любом случае верну их на место, – успокоил Фабиан. – Чтобы она ничего не заподозрила. Но мы уже можем приступить к поискам – для начала информации достаточно.
Рыжая вылезла из-под кровати.
– Разумнее начинать с самого близкого. Дом. А потом лавка в Тики-Энде, – сказал Фабиан.
– Дом можно обыскать и позже, – возразила Таня. – Первым делом надо проверить магазины, они закроются чуть больше чем через два часа. Какой адрес на карточке, которую ты нашел, Фабиан?
Фабиан заглянул в свои записи.
– Косточкова улица, тринадцать.
– Найти легко, – сказала Таня. – Скорее всего, лавки там больше нет, но здание-то наверняка сохранилось. На него стоит посмотреть.
– Я тоже иду, – заявила Рыжая.
– А вдруг тебя узнают? – спросил Фабиан. – Лучше бы тебе остаться здесь.
Рыжая упрямо покачала головой.
– Я иду! Никто меня не узнает – слишком много времени прошло. И вообще, сомневаюсь, что меня еще ищут в этих местах. К тому же считали, что я или одна, или с маленьким ребенком. А если буду с вами, никто ко мне присматриваться не станет.
Она оказалась права.
Таня и Фабиан вытащили Рыжую в лисьем обличье из дома и пошли к остановке. Вдоль дороги за ними, то ныряя в высокую траву, то выныривая с обочины, бежала лисичка. Когда подъехал автобус, ее уже сменила девочка, и в автобус сели трое подростков.