– Не могу достать – и нам надо убрать их из дома, пока все не вылупились!
– Я отнесу, – сказал Фабиан.
– Нет, ты не сможешь, ты же их не видишь.
Существа в ведре росли и начали отбрасывать хвосты. Внезапно одно из них выпрыгнуло из ведра. У него уже были огромные, навыкате глаза и зеленовато-коричневая кожа, как у амфибии. В мгновение ока оно скользнуло в сливное отверстие и исчезло.
– Нужно накрыть ведро! – ахнула Таня, в отчаянии оглядывая комнату.
Ее взгляд остановился на книге, но полностью ведро она бы не закрыла. Тогда Таня выхватила кофту из шкафа, накинула поверх ведра, обвязала его рукавами и, стараясь держать ведро ровно, выбежала из комнаты.
Быстро спустившись по лестнице, она устремилась в кухню, чтобы выйти через заднюю дверь, но приостановилась, услышав чавканье Оберона. Таня опустила ведро на пол и подошла к псу: его миска была снова полна.
– Кто тебя кормит… без конца? – раздраженно пробормотала она.
Оберон завилял хвостом и икнул.
– Думаю, с тебя хватит. – Таня поставила миску на столешницу. – Идем гулять.
Снова взяв ведро, она открыла заднюю дверь. В ведре слышался плеск и тихое, неразборчивое бормотание. Внезапно кофта разорвалась посередине – какой-то из обитателей стоков прокусил ее – сквозь дыру просунулась покрытая слизью цепкая рука. Не успела Таня ничего сделать, как из дырки появилась голова, а за ней и туловище, беглец выпрыгнул из ведра и ловко приземлился прямо в сток за задней дверью. За ним резво попытались проскочить другие.
Таня ахнула, но тут на глаза ей попалась крышка от большой кастрюли. Схватив ее, она метнулась через порог и помчалась по саду, за калитку, к сверкающей воде рядом с лесом. Одной рукой она держала перед собой ведро, другой – плотно прижимала к нему крышку поверх кофты. В ведре происходило неистовое бултыханье, кофта насквозь пропиталась склизкой влагой. Руки у Тани ломило от тяжести. Оберон бежал рядом, почти вплотную к ведру, – он отчетливо чуял, что внутри что-то есть.
Добравшись до ручья, Таня совершенно запыхалась, ноги так ослабели, что, казалось, превратились в желеобразную массу наподобие той, что была в ведре. Таня отбросила крышку на траву и принялась развязывать мокрые рукава кофты. В ведре барахталась куча обитателей стоков, которые карабкались друг на друга и прыгали, пытаясь вырваться на свободу.
Глухой топоток Таня услышала только остановившись – с браслетом в пасти к ней приближалась лиса. Оберон зарычал, и лиса замерла. Однако, уловив знакомый запах, пес успокоился и завилял хвостом.
Крепко зажав браслет зубами, Рыжая опустила его в ведро. С легким хлопком лопнула икринка, и, когда Рыжая вынула браслет, к нему уже был прикреплен Котел. Таня быстро припрятала браслет от обитателей стоков, которые шумно рвались к блестящему предмету.
Оберон с интересом сунул нос в ведро, тут же отступил на шаг и чихнул. Ухватившись за края, Таня наклонила ведро к ручью. Поток уже полностью выросших существ с радостным визгом выплеснулся в воду, ушел вглубь и на глазах Тани и Рыжей был унесен течением.
– Несколько сбежало, – произнесла Таня. – По крайней мере двое точно попали в стоки.
– Даже не сомневаюсь: скоро окажутся в доме, – сказала Рыжая. – Но с парочкой еще как-то можно управиться. А с целым ведром – исключено.
Они вернулись в поместье. Таня убедилась, что на горизонте все чисто – Рыжая могла зайти без риска. Оберон в кухне тут же подбежал к своей миске.
– Кто его постоянно кормит? – вскипела Таня. – Как ни посмотрю на него – каждый раз ест. И вот опять, а я ведь совсем недавно убрала миску!
– Может быть, Нелл, – тихо сказала Рыжая. Из-под кухонного стола виднелись только ее передние лапы.
– Уж точно не я. – Возмущение не оставляло Таню. – Но не может же миска сама наполняться?
– Или может… – У Рыжей мелькнула страшная мысль. – Вытряхни корм!
– Что?
– Вытряхни, просто опрокинь миску.
Таня перевернула миску. Коричневые шарики градом посыпались на пол. Таня поставила пустую миску рядом, и – прямо на их глазах – она снова наполнилась кормом. До самых краев.
– Блюдо, – сказала Рыжая. – Тот, кому досталась его сила, никогда не останется голодным. Думаю, мы нашли еще одну подвеску.
– Ты считаешь, она у Оберона?
– Есть только один способ выяснить. Где пес?
Таня выглянула в сад. Пес улизнул после того, как она отняла у него миску.
– Оберон? – крикнула она. – Нигде не видно… Оберон!
Сбоку от двери показался длинный коричневый нос. Мгновение спустя появилось и все остальное – Оберон пробирался бочком, с виноватым видом. За ухом у него застрял кусок картофельной кожуры. Поджав хвост, он прошмыгнул мимо хозяйки и подбежал к своей миске.
– Где же подвеска? – обеспокоенно спросила Таня. – Думаешь, он ее проглотил? И как тогда ее достать?
– Нет, не проглотил. – Рыжая, все еще наполовину в лисьем обличье, вытянула из-под накидки руки и одной стала поглаживать большую голову Оберона и почесывать его за ушами, чтобы он успокоился.
– До чего же дико выглядит! – Таня засмотрелась на руки, торчащие будто бы из шеи лисы.
Второй рукой Рыжая расстегнула на добермане ошейник и передала Тане:
– Вот и подвеска.
Посередине ошейника был прикреплен маленький серебряный диск. Блюдо.
– Один в один его жетон с именем, – сказала Таня. – Только гравировки нет. Я бы никогда не заметила…
– Никто бы не заметил. В том-то и дело. Если бы ты не обратила внимания, что Оберон много ест, он бы просто ел и ел, пока… ну…
– Пока не умер, – яростно прошептала Таня. – Как ты догадалась, Рыжая?
– Дневники. У Элизабет Элвесден был кот, помнишь? И она прицепила ему к ошейнику подвеску. Такое ощущение, что история браслета повторяется, только в искривленном виде.
Рыжая вынула браслет из кармана и поднесла к ошейнику Оберона. И вновь подвеска сама прикрепилась к браслету.
– Трех несчастий все-таки удалось избежать, – сказала Таня. – Мораг чуть не сошла с ума из-за Чаши, Котел породил, наверное, сотни обитателей стоков вместо одного погибшего, а теперь Оберон чуть не объелся до смерти. Тринадцать Сокровищ стали Тринадцатью Проклятиями.
27
На следующее утро Рыжая с трудом открыла глаза. Совершенно вымотанная поисками, она спала крепче обычного. И сейчас обрывки снов, где дети-подменыши охраняли серебряные подвески, никак не отпускали ее. Она немного полежала, закутанная в лисий мех. В доме было тихо, Рыжей показалось, что еще слишком рано и никто не проснулся, но тут хлопнула, закрываясь, входная дверь и минуту спустя заревел мотор старого вольво Флоренс. Рыжая выползла из-под Таниной кровати и ткнулась носом ей в руку.
– Не приставай, Оберон, – буркнула Таня.
– Это не Оберон, это я, – сказала Рыжая.
– Никак не привыкну к говорящей лисе, – садясь и протирая глаза, пробормотала Таня.
– Твоя бабушка уехала. Как думаешь, долго ее не будет?
Таня встала с кровати и оделась.
– Наверное, поехала в Тики-Энд за продуктами. Давай спустимся вниз и прихватим тебе что-нибудь на завтрак, пока ее нет. Не снимай накидку, вдруг неожиданно вернется.
На кухне перед плитой, на самом удобном и теплом месте, лежал Вулкан и вяло вылизывался. Учуяв Рыжую, кот прижал уши к голове и зашипел. Оберон с опаской наблюдал, благоразумно сохраняя дистанцию. Генерал также посматривал на Вулкана и – что было на него совершенно непохоже – сидел молча. Рыжая подошла ближе и тихонько зарычала. С сокрушенным воплем Вулкан вылетел из кухни, и его всклокоченный рыжий хвост исчез из виду.
– Шалтай-болтай! – Генерал сразу повеселел. – Шалтай-болтай сидел на стене!
– Что ж, какие у нас планы на сегодня? – спросила Рыжая.
– Комната Элвесденов. Мы с Фабианом отведем тебя туда, но, если бабушка вернется, тебе придется искать одной.
– Хорошая идея. – Фабиан зашел в кухню и направился прямо к шкафчику. Достал коробку хлопьев, встряхнул и попробовал насыпать себе прямо в рот. – Проблема одна: нужен ключ, которым можно открыть двери в любую комнату. Я тут недавно проверял, спальня Элвесденов заперта. Такой ключ только у отца… и у Флоренс, но вопрос, когда она вернется и смогу ли я его стащить.
– Так как же нам туда попасть? – спросила Таня.
Фабиан и Рыжая стояли озадаченные. Вдруг в кладовой послышались шаркающие шаги, и оттуда появилась Нелл. Судя по лицу, она слышала все, о чем говорилось в кухне.
– Решили остаться, значит? Не сбежали еще? – рявкнула Рыжая.
Нелл глядела в пол, на свои шлепанцы.
– Нет, – промямлила она. – Ты права. Из-за меня тут все началось… будет честно, если я постараюсь хоть что-то исправить, помочь…
– От вас скорее дождешься вреда, чем помощи, – отрезала Рыжая.
Нелл закусила губу и взяла из-под раковины веник и совок.
– Возможно, в кладовке вы найдете то, что вам нужно, – тихо произнесла она и вышла в коридор.
– О чем это она? – нахмурилась Таня.
Фабиан поставил коробку с хлопьями на стол, вытер руки о пижаму и заглянул в кладовую. Таня с Рыжей последовали его примеру. Ряды консервных банок, бутылок – больше ничего в глаза не бросалось. А потом Рыжая увидела: на мешке с картошкой что-то лежит. Старый ключ.
– Даже не верится, – поразился Фабиан. – Нелл оставила нам свой ключ от всех дверей!
Рыжая молча смотрела, как Таня взяла ключ. Ей стало стыдно за свою грубость. Она быстро выглянула в коридор в надежде найти экономку, но та уже ушла.
Чтобы попасть в спальню Элвесденов, компания поднялась на третий этаж, где в нише висел пыльный гобелен. Перед ним, словно бульдог настороже, стояло приземистое кресло. Гобелен занавешивал дубовую дверь, за которой открывался проход на старую лестницу для прислуги. Попасть туда, кроме как из комнат, можно было только таким образом. Воспользовавшись полученным ключом, они шагнули в темноту, где их окутал затхлый воздух. При свете карманного фонарика Фабиана троица двинулась вперед, отсчитывая двери, пока не нашли ту, что вела в комнату Элвесденов.