Рыжая открыла рот, чтобы крикнуть ей, но тут земля под ними задрожала.
– Бежим! Немедленно! – Вылезая из могилы, Фабиан потянулся за Рыжей, но та не двинулась с места.
– Мы рядом с подвеской! Это единственное объяснение – она точно в могиле! Нельзя сейчас уйти!
– Ты спятила! – заорал Фабиан. – Нельзя оставаться! Посмотри, что происходит, – посмотри вокруг!
– Вот именно – мы близко!
Оберон взвизгнул, когда костлявые пальцы пробились из земли и задели его хвост. Испуганно скуля, пес кинулся к Тане.
Под ногами Рыжей что-то заскреблось, раздались скрежет и постукивание кости по старой трухлявой древесине. Она услышала, как доска поддалась и раскололась – изнутри на нее что-то нажимало… что-то, что должно было быть мертвым. Затем из земли – впервые за два столетия – в ночной воздух поднялась рука. Тонкая, цвета пергамента. На запястье, словно раненая птица, трепетали кружевные обрывки некогда великолепного погребального наряда, теперь больше похожего на паутину. Рука неистово металась в поисках опоры, которая помогла бы ее обладательнице выбраться из могилы. Рыжая стояла достаточно далеко, охваченная наполовину страхом, наполовину решимостью. Снова треск, дерево раскалывалось все больше. Из глубины вырвалась вторая рука – зажатая в кулак, и между костями сверкало что-то крошечное и серебряное.
– Ключ, – прошептала Рыжая, и волосы у нее на затылке встали дыбом, как у кошки. – Теперь все понятно.
– Что понятно?! – закричал Фабиан, уворачиваясь от костлявых рук, которые вырывались наружу уже по всему кладбищу. Но из более новых захоронений только слышались стоны и глухие удары: дерево гробов все еще было крепким, и пробиться сквозь него не удавалось. И вдруг Рыжая подумала о своих погибших родителях, покоящихся в земле.
– Ключ может открывать иные миры, – тихо произнесла она. С пришедшим осознанием ее страх развеялся. – Подвеска открыла мир мертвых, привела нас к ним, а возможно, даже их к нам. Мы не должны их бояться.
Таня запрыгнула на большую, высоко расположенную квадратную плиту и смотрела оттуда на кладбище, словно с каменного острова, окруженного акулами.
– Как можно не бояться, когда нас хватают… мертвецы? – Фабиан взвизгнул, едва не попавшись в очередной раз.
– Именно поэтому. Они мертвы, – просто произнесла Рыжая. – Ничего больше. Оглянитесь, посмотрите на их имена. Посмотрите, как они умерли. – Она повернулась и прочитала надпись с ближайшего надгробия, находившегося в пределах церковного кладбища. – «Томас Гудфеллоу, умер в 1907 году в возрасте тридцати шести лет. Он отдал свою жизнь, спасая другого». Это не злые духи и не вурдалаки, пришедшие за нами. Они были обычными людьми, такими же, как мы. Не нужно их бояться – ведь именно этого добиваются фейри. Расчет был, что мы испугаемся и убежим, но как бы не так!
Рыжая наклонилась и, решившись, нежно коснулась сжатой руки скелета, холодной и гладкой. От прикосновения кисть, словно цветок, раскрылась – на ней лежала подвеска. Рыжая стиснула зубы: подвеска зацепилась за тонкую косточку, и ее было не взять. Мгновение она озадаченно смотрела, но тут же вспомнила и, достав браслет, коснулась им мертвой руки Элизабет Элвесден. Щелчок – и подвеска вернулась на свое законное место.
Как только воссоединение произошло, проявления жизни покинули мертвых. Руки и ноги скелетов – и даже один череп с торчащими клочками волос – опустились обратно в могилы, стремясь снова обрести покой. Остался лишь один скелет, чья рука лежала в руке Рыжей.
– Покойся с миром, Элизабет, – тихо произнесла она.
Еще миг скелет не двигался, а затем отступил обратно в землю, подобно улитке, скрывающейся в своей раковине.
– Ты смелая, Рыжая, – пробормотала Таня, слезая с плиты, где спасалась.
– Они были обычными людьми, – повторила Рыжая, глядя на браслет. – Вот и всё.
– Я еще думаю, что ты чокнутая, – сказал Фабиан со сдержанным восхищением. Он спихнул комок земли на прежнее место и огляделся. – Почти все разворошено. Надо хотя бы попытаться навести порядок.
– Да, – согласилась Рыжая, выбираясь из могильной ямы, где до сих пор стояла. Она положила браслет в кожаный мешочек, взяла лопату и стала кидать землю обратно. Таня и Фабиан обходили кладбище, возвращая на место большие комья земли и вывернутые пласты дерна. Когда могила Элизабет была полностью засыпана, они накрыли ее кусками дерна – закончив тем, с чего начинали.
Рыжая была совершенно вымотана, она взмокла от работы, одежда прилипала к телу. Таня и Фабиан выглядели немногим лучше. Грязь, которую Фабиан размазал над верхней губой, походила на дурацкие усы. Дрожащая от холода Таня с тоской поглядывала в сторону поместья.
– Идите оба домой, если хотите, – сказала Рыжая. В ее голосе не слышалось ни обиды, ни раздражения. – Но я остаюсь. Раз уж я здесь, попробую поискать в церкви.
Таня решительно помотала головой, спутанные ветром волосы заплясали вокруг лица.
– Мы с тобой заодно.
Прилив тепла к ним обоим охватил Рыжую, в горле появился комок, но она постаралась не показать этого и хрипло произнесла:
– Тогда пошли.
Таня повела их в сторону церкви, мимо каменного колодца с помятым ведром. Они подошли к стене с узеньким окошком, о котором она рассказывала. Окошко находилось примерно на высоте вытянутой руки Рыжей.
– Думаешь, сможешь протиснуться? – с сомнением спросила она Таню.
– Наверняка, – кивнула Таня. – Попробуем.
– Сначала нужно избавиться от сетки, – сказал Фабиан.
– Угу. – Рыжая подняла лопату и черенком попыталась сорвать сетку. Дело шло туго, но, когда удалось продырявить в нескольких местах, сетка поддалась. Стоявшие на подоконнике бутылки и банки попадали на пол и разбились.
– И за это тоже нас могли бы посадить в тюрьму, – смиренно вздохнул Фабиан.
Таня сняла куртку, отдала Фабиану и повернулась к Рыжей:
– Подсади меня.
Рыжая придвинулась ближе к стене и сцепила пальцы. Таня ступила на эту опору, подтянулась, ухватившись за карниз, и взобралась на узкий наклонный выступ, с трудом сохраняя равновесие. Упершись руками в стенки по бокам оконного проема, она все-таки сумела встать уверенно. Теперь Рыжая уже ясно видела, что тоненькая фигурка Тани легко пролезет в окно.
– Дайте фонарик. – Взяв фонарик из протянутой руки Фабиана, Таня посветила внутрь. – Это кладовка. Куча бутылей и швабра с ведром. Дверь закрыта, но, может, не заперта. Я залезаю.
– Погоди. – Рыжая придержала ее за лодыжку. – Убедись, есть ли на что встать, чтобы забраться обратно, если в дверь не пройти.
Таня просунулась глубже и подняла фонарик.
– Там ничего нет… О, подождите – стул. Вроде достаточно высокий, должно получиться.
– Хорошо. – Рыжая отпустила ее ногу. – Только осторожно. Заметишь что-нибудь странное – что угодно – сразу назад.
Таня изогнулась, просунула в окно ноги и затем проскользнула вся. Рыжая с Фабианом услышали, как она спрыгнула на пол. Им было видно в окне, как перемещается свет Таниного фонарика, затем заскрипела дверь. После этого свет фонарика исчез, наступила тишина. Оберон сидел неподвижно, склонив голову набок и устремив взгляд на темный оконный проем, где скрылась хозяйка.
Рыжая и Фабиан ждали, беспокойство нарастало с каждым мгновением.
– Вдруг она что-то нашла? – спросил Фабиан. – Вдруг нашла подвеску… и теперь на ней какое-то ужасное проклятие? Как мы попадем туда, чтобы ей помочь?
– Она не дотронется, если увидит, – ответила Рыжая, хотя сама в душе тревожилась не меньше.
Таня нетерпелива, но притрагиваться к подвеске, а то и подходить слишком близко, опасно – в этом они убедились на горьком опыте. Хуже всего то, что она сейчас одна и возможности ей помочь нет.
Рыжая пару раз окликнула ее, но ответа не последовало. Фабиан нервно грыз ногти, Рыжая принялась расхаживать взад-вперед.
– Ну все, – сказала она наконец. – Я иду к ней.
– Ты не пролезешь, – фыркнул Фабиан. – Окно слишком узкое, даже я не смогу.
– Я должна попробовать. Подсади меня.
Фабиан сцепил пальцы так, как делала она, подсаживая Таню. Приподнять Рыжую у него еще кое-как получилось, но сил, чтобы ее удержать, не хватило. Она не смогла уцепиться за карниз и сползла обратно по стене, ободрав ладони и стукнувшись коленями. Вся грязь с ее ботинок оказалась на руках Фабиана.
– Что вы делаете? – раздался озадаченный голос.
– Искать тебя собрались! – огрызнулся Фабиан, когда, обернувшись, они увидели удивленно наблюдающую за ними Таню.
– Там есть боковая дверь. – Она поманила их. – С таким старинным засовом – его заклинило сначала.
С другой стороны, в узкой каменной арке, была приоткрыта деревянная, обитая железными полосами дверь. Очень маленькая дверь – свидетельство того, что церковь построена чрезвычайно давно. Только Тане не понадобилось пригнуться, чтобы войти.
Внутри было не теплее, чем снаружи. Тревога не отпускала Рыжую: если их застукают в церкви, крупных неприятностей не избежать. Одно чуть утешало – вокруг ничего и никого, до любого жилья добрых полмили. Но все равно мысль, что ее могут поймать сейчас, когда она так близка к тому, чтобы вернуть Джеймса, накаляла нервы до предела.
– Я нашла лампы, – сказала Таня. – Может, включить?
– Нет, – ответила Рыжая. – Только фонарики, и держите их низко.
Это была обычная церковь – простые деревянные скамьи и такой же простой алтарь с кафедрой и низким длинным столом. Ничего ценного, даже подсвечники на столе медные. По-настоящему красивым было только высоко расположенное огромное витражное окно, видное из любой точки церкви. Раз или два лучи фонариков попадали на него, высвечивая яркое разноцветье витража. У стены под ним стояли строительные леса – в здании велись какие-то работы.
– Тут вообще безопасно находиться? – спросила Таня. – Что они делают с этой стеной?
– Похоже, укрепляют. – Фабиан кивнул на ящики с кирпичами. – Каменная кладка крошится, состарилась, похоже, стена постепенно разрушается.