И тут ее осенило:
– Кажется, я знаю кое-кого, кто мог бы помочь. Предоставь это мне.
В голубых глазах Воробья загорелся огонек надежды. Он кивнул:
– Увидимся завтра. Береги себя.
– И ты тоже, – прошептала она. – Воробей?
– Да?
Роуэн колебалась:
– То, что Торговец сказал прошлой ночью. Как ты думаешь, правда, что кто-то проведал о нас?
Воробей замолчал.
– Пока не выяснится, что с Зарей и Сапожником и что вообще происходит, ни в чем нет уверенности… но… – Он прервался, прикусив губу.
– Но что?
– Не знаю. Просто… что-то не так. Мы не знаем точно, что с ними и что случилось с Фикс. Это может быть просто совпадение…
– Но ты так не думаешь, – закончила за него Роуэн.
– Нет. Думаю, что-то происходит, и у меня плохое предчувствие, Рыжая. Очень плохое.
Он ушел, а его слова еще долго эхом звучали в голове Роуэн.
11
Наутро за завтраком Таня поняла, что не может смотреть в глаза Уорику и Роуз. Она испытывала некоторое мрачное удовлетворение, видя, что ни тот ни другая явно не спали хорошо: Уорик глотал кружку за кружкой крепкого кофе, а волосы Роуз топорщились вокруг головы пушистым облаком.
«Вот и поделом», – сварливо подумала Таня. Она и сама спала прерывисто и теперь с досадой терла слипающиеся веки.
Напротив нее Роуэн наблюдала за феей очага, которая старалась мелькать в поле зрения Фабиана. Однако Фабиан, как всегда, ничего не видел и, вытирая яичный желток с пижамы, что-то бубнил себе под нос.
– Какие-то вы все сегодня мрачные, – заметила Нелл.
– Как грубо, – согласился Генерал, поклевывая корочку тоста, которую держал чешуйчатой лапой.
– Сегодня нам привезут еще животных. – Роуз все-таки сделала над собой усилие и заговорила. – Осиротевших лисят и ежика, который едва не попал под машину. – Она с надеждой повернулась к Роуэн и Фабиану, но отвела взгляд от Тани. – Вы не хотите помочь мне их устроить?
Фабиан вскинул голову. И он, и Таня, и Роуэн не могли позволить себе задержаться в поместье, потому что были нужны Джеку в «Винтовой лестнице».
– Во сколько они прибудут? – спокойно спросила Роуэн, не поднимая глаз от тарелки. Несмотря на ее невозмутимый вид, Таня понимала, что в голове она прокручивает варианты, как справиться с ситуацией.
– Уорик заберет лисят после завтрака, а ежика привезут сюда где-то в середине дня.
Роуэн взглянула на Таню и Фабиана:
– Мы ведь поможем, да?
Оба кивнули в знак согласия.
После завтрака Таня окликнула Оберона и, сняв поводок с задней двери, отправилась с ним через разросшийся сад. У калитки она поискала глазами гоблина Брансвика, который жил здесь, но его нигде видно не было. Дойдя до тянувшегося у опушки леса ручья, она пошла вдоль него. Оберон шумно принюхивался к высокой траве.
Позади послышался топот: Роуэн и Фабиан бегом догоняли ее. Дав им время отдышаться, Таня двинулась дальше по направлению к маленькой церкви.
Церковь все еще была в строительных лесах. Ремонтные работы в разрушающемся здании велись уже несколько месяцев. Задняя стена превратилась в руины, когда Таня, Роуэн и Фабиан нашли в церкви подвеску от браслета – одну из тех, что были условием возвращения Роуэн ее брата Джеймса. Добыть подвеску удалось, но они чудом остались живы.
– Послушайте, – сказала Роуэн. – У нас проблема. Точнее, две проблемы.
– У нас всегда проблемы, – констатировал Фабиан. – Что теперь?
Роуэн откинула с глаз прядь волос.
– Вчера, когда все уже легли спать, приходил Воробей. Их со Сьюки отправили к Фикс, чтобы взять зелье, которое сегодня нам нужно. Так вот, Фикс была мертва.
– Фикс… это та, с татуировками и тростью, да? – спросила ошеломленная Таня. – Что произошло?
– Мы не знаем точно. Но, похоже, ее отравили.
– Кто-то убил ее? – проговорил Фабиан.
– Опять-таки, неизвестно. Она могла сама принять яд. Но Воробей в это не верит.
Таня почувствовала, что ее охватывает ледяной ужас.
– Ты должна порвать с Ковеном. После сегодняшнего дня ты должна перестать с ними видеться. Это опасно.
Роуэн оглянулась на дом, тревога заострила черты ее лица еще больше обычного.
– Я знаю.
– Что за другая проблема? – Фабиан нервно грыз ноготь большого пальца. – Ты сказала, их две.
– У нас нет зелья, чтобы развеять чары и снять наваждение, – ответила Роуэн. – А без этого наш план не сработает, и, судя по тому, что рассказал прошлым вечером Джек, у нас нет времени в запасе.
История о прошлом Сьюки, хотя никто это сейчас не упомянул, накрыла их незримой тенью.
– Подожди-ка минутку. – Фабиан вытащил из кармана свой коричневый кожаный блокнот и стал листать. – Здесь есть кое-что об этом… Я переписал из книги…
– Сомневаюсь… – фыркнула Роуэн, но Фабиан продолжил:
– Слушай. Вот: «Подменыша можно заставить раскрыть свою истинную сущность, если приблизить к нему раскаленную кочергу или толкнуть его в горящий камин. Фейри улетит в дымоход и вернет подмененного человека обратно».
– Несколько жестоко, разве нет? – заметила Таня.
– Не считая того, что глупо, – съязвила Роуэн. – Мы имеем дело со взрослой фейри, а не с древней, притворяющейся младенцем. Существо, которое выдает себя за мать Джека, никого к себе близко не подпустит, не говоря уже о том, чтобы хватать и толкать в камин.
– Тогда другой вариант, – упорствовал Фабиан. – «Еще один способ: взять двадцать четыре половинки яичной скорлупы и сварить в них пиво…»
Он прервался, поправил очки на носу и прикинул:
– Не думаю, что у нас достаточно времени, чтобы выяснить, как в скорлупках варить пиво, но мы могли бы попробовать что-нибудь вместо… сварить чай, например. – Затем продолжил чтение: – «Когда подменыш увидит это, он изумится и скажет: "Желудь появляется раньше дуба, а яйцо – раньше курицы. Но никогда прежде я не видел, чтобы что-то варили в яичной скорлупе!"» – Фабиан закрыл блокнот.
– Фабиан, эти приемы стары как мир, – сказала Роуэн. – Фейри давно уже поумнели.
Фабиан нахмурился:
– У тебя есть другая идея?
– Да. Я думаю, лучше всего – добыть зелье, которое развеет чары. Без Фикс есть только один человек, который может нам помочь. – Она указала в сторону Леса Висельника.
– Мораг, – поняла Таня.
Роуэн кивнула:
– Она – наша последняя надежда, но шансов мало. Полагаю, она согласится, но вопрос в том, сколько времени понадобится, если готового зелья у нее нет. Иногда это занимает дни и даже недели. А у нас всего несколько часов.
– Я пойду, – вызвалась Таня. – Она меня знает, и я найду дорогу к ее фургону.
– Как же с Гредином? Если он узнает, что ты нам помогаешь…
– Я помогаю тебе. Не принимаю в этом непосредственного участия, и то, что я наведаюсь к Мораг, не подвергает меня опасности.
– Ладно, – согласилась Роуэн. – Как только повидаешься с ней, возвращайся домой. Мы будем на дворе, с Роуз. И сразу, как ты придешь, поедем, чтобы успеть в Тики-Энд до половины третьего. Я придумаю какую-нибудь отговорку, чтобы уйти вовремя.
– А если кто-нибудь спросит, где Таня? – спохватился Фабиан.
– Просто ответь, что я еще гуляю с Обероном, – предложила Таня. – Если задержусь, то скажу, что он убежал.
– Тебе лучше идти, – поторопила Роуэн. – И делай что хочешь, но не дай Уорику застукать тебя в лесу, иначе он тебя сразу завернет назад, а это последнее, что нам сегодня нужно.
Таня смотрела, как Фабиан и Роуэн пошли к дому. Конечно, столкнуться с Уориком во время похода в лес ей не хотелось, но она понимала: даже если это случится, увиденное прошлой ночью поможет выторговать его молчание.
– Оберон! – позвала она, направляясь к камням, по которым можно было перейти ручей. Вода коснулась ее ног, намочив сандалии. Оберон остановился на середине ручья, чтобы побултыхаться, и тоже перебрался на другой берег. Не оглядываясь, Таня пересекла границу леса и вошла под темную тень вековых деревьев.
Фургон Безумной Мораг был надежно укрыт в глубине леса. Впрочем, зная дорогу, найти его не составляло труда, а Таня уже дважды бывала там.
Она забыла, насколько лес может быть суровым и сбивать с толку, особенно когда идешь по нему в одиночку. Каждый звук, каждый шорох – как обычный, естественный, так и порожденный фейри – усиливался в десятки раз. Щебет птиц и шепот фейри в гнездах доносились до нее, напоминая, что она здесь чужая. Таня опустила голову, избегая зрительного контакта, который мог быть воспринят как враждебный или дерзкий, и держала Оберона на коротком поводке.
Только дойдя до первой из катакомб, она поняла, что совсем забыла о защите. Судорожно дыша, стянула с себя тонкую футболку и поспешно вывернула ее наизнанку, руки дрожали и неловко путались в ткани. Снова надела и испуганно огляделась по сторонам, чувствуя себя глупо и вспоминая слова Гредина.
Чтобы постоянно использовать защитные способы, требуется чрезвычайная собранность… стоит на миг отвлечься… лишь вопрос времени, когда ты допустишь оплошность. И я буду ждать.
Таня прислонилась к прохладным металлическим перилам, чтобы собраться с мыслями и сориентироваться. Похожая на пропасть дыра зияла чернотой. Это был один из семи провалов – таинственных пещер, уходивших под землю и тянувшихся на многие мили. Пока не установили ограждения, здесь погибло немало людей, потому-то провалы и получили название «катакомбы» – так в древнем мире звались подземные погребальные камеры.
Таня продолжила путь, стараясь не думать о том, что там, на дне катакомб. Вскоре она наткнулась на второй, меньший по размерам, провал, который хотя и казался тоже зловещим, но в то же время обнадеживал: значит, она верно идет к фургону старой цыганки.
Спустя несколько минут она увидела его на укромной полянке. Таня уже была у ступенек, ведущих к двери фургона, как ее внимание привлек скрип. Она нахмурилась и прислушалась.
Ноги с набухшими венами, бледные, старческие, то появлялись в поле зрения, то исчезали. И снова появлялись и исчезали – через равные промежутки времени. Таня заглянула за угол фургона.