Фабиан и Таня поднялись, скрипя стульями, и вошли внутрь.
– Где Сьюки? – спросила Роуэн.
– Давно ее не видел, – ответил Воробей. – Она рыщет по городу, пытается разнюхать, где может быть спрятана мать Джека. Пока безуспешно. – Он откинулся на спинку стула и заерзал. – Так что вам удалось добыть и кто вам это дал?
– Зелье правды. – Роуэн придвинулась поближе, чтобы никто не услышал.
На нее снова повеяло лимонным ароматом от чистых волос Воробья, и ей, хоть она того и не желала, это понравилось. Он выглядел теперь совсем иначе.
– Не такое сильное средство, как то, что полностью избавляет от наваждения, но только это мы сумели достать за такой короткий срок. В лесу живет старая цыганка – наверняка Фикс знала о ней. И она, во всяком случае, уже несколько раз выручала Таню. Мы можем ей доверять.
– Хорошо. – Воробей чуть расслабился. – Это хорошо. – Он повернулся, чтобы проверить, не вышли ли еще Таня с Фабианом. – Ты рассказала им? Про Фикс, например?
– Да. Я была обязана. Они должны точно знать, во что ввязались. А ты сказал Тино?
– Сьюки уже оповестила его к тому времени, как я вернулся ночью. Тино сообщил остальным. Велел всем быть бдительными, впрочем, мне это и так было понятно.
– Что, как он думает, произошло? – спросила Роуэн. – Думает ли, что… что кто-то другой ответственен за это?
– Думает, и правильно, – с напором сказал Воробей. – Он не хуже меня понимает, что Фикс сознательно не стала бы принимать яд.
– Почему же тогда Сьюки верит в обратное?
Он пожал плечами:
– Сьюки не знала Фикс так хорошо. И не работала с ней так часто, как все мы. – Воробей вздохнул и почесал голову. Роуэн наблюдала за ним: он настолько привык к зуду грязной кожи, что чесался уже автоматически.
Таня и Фабиан вернулись и сели.
– У кого эта штука? – спросил Воробей.
– Какая штука? – не понял Фабиан.
– Зелье, – сквозь стиснутые зубы выдохнула Роуэн, настороженно озираясь. – У Тани.
– У меня в кармане. Флакон довольно маленький, – отозвалась Таня.
– Порядок, – сказал Воробей. – Оставь пока там. Нужно подумать, как передать это Джеку.
– Не нужно. – Сьюки подошла к ним как раз к концу его фразы. Взяла стул от соседнего стола и придвинула. – Значит, вам удалось что-то раздобыть?
Воробей кивнул:
– Я не думал, что получится, но нам повезло.
Он быстро объяснил Сьюки свойства зелья и откуда оно взялось.
– Ты сказала, у тебя есть идея, как доставить это Джеку, – подтолкнула Роуэн.
– Джек сумел отправить мне сообщение сегодня утром, сразу после того, как я с доставкой передала ему инструкции. Положил записку в бутылку и скинул через боковое окно – я успела поймать, прежде чем она разбилась. Он написал, что иногда помогает собирать стаканы в конце обеденной смены, около трех часов. Так что ждем, когда он выйдет из дома и уберет со столов, тут кто-то из нас может подойти и спросить у него дорогу. Отдаст ему зелье, Джек в кармане унесет флакон наверх. А дальше все по плану.
– Значит, у нас еще есть время, – заключила Роуэн. – Около получаса.
Все повернулись, чтобы посмотреть на «Винтовую лестницу». Это был скособоченный маленький паб: белые стены, темные балки, крыша кренилась в сторону улицы, что придавало ему неустойчивый вид. Как и в чайной, на улице стояли деревянные столики, некоторые под зонтиками. Сбоку от двери увитая листьями арка вела в сад, и там размещалось еще больше столиков.
– А где же сама лестница? – спросил Воробей.
– Внутри, – ответил Фабиан. – Такая литая, железная. Она ведет на галерею на втором этаже, откуда открывается вид на сцену, где выступают музыканты.
– Жаль, что она не в той части дома, которой пользуется семья, – заметил Воробей. – Подменыш никогда бы не смог пройти, раз железная.
Они молча наблюдали. Отца Джека было хорошо видно сквозь окна, он вытирал стаканы за стойкой.
– Итак, цыганка, – сказала Сьюки. – Она живет в Лесу Висельника? Где именно?
– В фургоне, – ответила Таня. – Это недалеко от ручья, за двумя катакомбами.
– Надо поговорить с Тино, – задумчиво произнесла Сьюки, уставившись в стол. – Мы могли бы использовать ее теперь, когда бедная Фикс…
– Тебе что-нибудь дало кольцо матери Джека? – спросила Роуэн.
Сьюки вздохнула и закрыла глаза:
– Не совсем. Только ощущение, что она где-то близко… но чем сильнее я пытаюсь разглядеть, тем дальше все от меня ускользает.
– Как ты думаешь, она жива?
– Не уверена.
Разговор оборвался.
На другой стороне улицы у «Винтовой лестницы» поднялся шум, смех становился все громче. Воробей не сводил глаз с отца Джека, а Фабиан то и дело поправлял очки, следя за верхними этажами дома, чтобы не упустить момент, когда Джек подойдет к окну. Один или два раза там мелькнула какая-то тень, и на этом все. Окна были распахнуты настежь, чтобы в них проникал ветерок.
Наконец часы в чайной нежно прозвонили, извещая, что уже три.
– Пора, – сказал Воробей, не отрывая взгляда от отца Джека. – Все должны быть готовы. Пока подменыш не отреагирует на зелье, мы не будем знать, как действовать. Все зависит от того, уйдет она с сестрой Джека или без нее.
– И от того, получится ли все у Джека, – пробормотал Фабиан.
Через несколько мгновений в дверях паба появился Джек с большим пластиковым ящиком.
– Вот он, – напряженно сказала Роуэн. – Кто передаст зелье?
– Я, – предложила Таня.
– Нет. Тебе после угроз Гредина нельзя.
– Я сделаю это, – вызвалась Сьюки.
Таня достала из кармана флакончик и вложила в ее протянутую ладонь.
Сьюки встала из-за стола, перешла улицу. Флакончик был зажат в ее руке, когда она небрежно подошла к Джеку. Мальчик, не торопясь, собрал в ящик с одного из столиков пустые бутылки и стаканы, затем задержался, прощаясь с теми, кто заканчивал свою смену в пабе. Острые глаза Тани заметили этикетку на футболке Джека – она была вывернута наизнанку. Сьюки направилась к мальчику. Никто, конечно, не мог слышать, что она ему говорила, но после того, как они покрутили головами и Джек жестом указал направление по улице, Сьюки улыбнулась ему и вернулась назад.
– Готово, – шепнула она, пряча улыбку и нахмурив брови. – Теперь остается только ждать.
Джек зашел в паб. Еще несколько мучительных минут. Часы в чайной пробили четверть четвертого.
На верхнем этаже захлопнулось одно из окон «Винтовой лестницы». Через несколько секунд закрылось второе, соседнее. Затем третье.
Роуэн застыла на стуле.
– Кто это делает? Кто закрывает все окна, когда так тепло?
– Что-то происходит, – прошептал Воробей, приподнимаясь со своего места.
В четвертом окне, прямо напротив них, показалась фигура. Растрепанная женщина с холодными глазами высунулась наружу. Губы быстро произносили неслышные слова, тонкая рука тянулась к оконной раме. Тело подергивалось мелкими спазмами, будто ей было больно. Вцепившись в раму, она с грохотом захлопнула окно.
– Это она, – сказала Сьюки. – Самозванка.
Роуэн почувствовала, что у нее шевелятся волосы. Кем бы ни был подменыш, наваждение разрушалось. У Джека все получилось.
– Где Джек? – Сьюки оглядывала окна. – Он не подал сигнал… но, похоже, что-то не так.
– Наверное, он не может подать сигнал, – предположила Таня. – Вдруг ему не добраться до окна.
– Надо вытаскивать его оттуда, – сказала Роуэн. – Немедленно. Фабиан, ты готов? Сможешь это сделать?
– Смогу, – встал Фабиан. С усами из молочного коктейля на верхней губе он выглядел моложе, чем был, и беззащитней.
– Нет, – передумала Роуэн. – Я не могу допустить, чтобы ты столкнулся там с этой… с этим созданием.
– Придерживайся плана, – прошипела Сьюки. – Поздно что-то менять – все висит на волоске!
– Я отвлеку отца Джека. – Воробей сунул свернутую двадцатифунтовую купюру под стакан Фабиана, встал и пошел через дорогу. Подхватил один из небольших цветочных горшков, стоявших у двери, и швырнул в ближайшее окно. Горшок не попал в стекло, отскочил от рамы, грохнулся на землю и разбился.
Посетитель за соседним столиком возмущенно вскочил. В дверях, рыча, появился отец Джека. Воробей нахально ухмыльнулся и сорвался с места, убегая по булыжной мостовой извилистой улицы.
Красный как рак, отец Джека кинулся за ним:
– А ну, стой, ты, мелкий мерзавец!
– На несколько минут он не помеха, – сказала Сьюки. – Остальное за нами. Фабиан, пойдешь туда и попытаешься вытащить Джека. Помни, старайся не подниматься наверх. Твоя цель – вызвать Джека вниз. Мы с Роуэн будем ждать за домом, в переулке.
Они встали, Роуэн вытащила свой рюкзак из-под стула. Таня сидела, сжимая руки в кулаки на столешнице.
– Фабиан, погоди. Вот, возьми. – Она подтолкнула к нему маленькие серебряные ножницы. – Я захватила их на всякий случай. Мне они здесь ни к чему. А тебе могут пригодиться. Помни, они режут все, кроме дерева, металла и камня.
Фабиан взял их, заметно нервничая.
Затем он, Роуэн и Сьюки пошли к «Винтовой лестнице». Таня осталась за столом в одиночестве.
Столики в саду паба были расставлены прямо на траве и укрыты деревьями и кустами. Только за несколькими сидели посетители. Подпертая старой железякой задняя дверь вела внутрь. Отсюда все было отлично видно.
Роуэн и Сьюки сели за самый ближний к двери стол. Фабиан стоял рядом. Слева от двери на небольшой, огороженной деревянным заборчиком площадке находились мусорные контейнеры. С одного конца сюда заходили из паба и выбрасывали мусор, а с другого, где открывался выход в переулок, его забирали мусорщики. Сидевшим в саду помойка была не видна.
Сьюки кивнула Роуэн в сторону контейнеров:
– Иди туда и надень шкуру. Я подожду здесь. Фабиан, как только она будет готова, ты войдешь. Ну, всё.
Роуэн перекинула рюкзак через плечо и направилась к переулку, но, когда ее уже не могли видеть посетители, вернулась за заборчик на площадку для мусора. Быстро достала из рюкзака лисью шкуру и набросила на плечи. Мгновение – и она освоилась со странным уменьшением в размерах, потом взяла рюкзак в зубы и отволокла его за один из контейнеров.