– Что ты пишешь? – Таня попыталась заглянуть ему через плечо, но Фабиан легонько оттолкнул ее локтем и закрыл блокнот.
– Кое-какая мысль появилась, – пробормотал он. – Расскажу попозже, когда обмозгую.
Только когда показались ворота поместья Элвесден, Роуэн наконец расслабилась. На колоннах по обе стороны ворот сидели каменные гаргульи. У Проныры отпала челюсть, когда он, остановившись в тени одной из них, воззрился на дом.
– Ты живешь здесь? – Он тихо присвистнул. – Повезло… Они тебя удочерили?
– Опекают. – Роуэн поглядела на входную дверь. – О нет.
На крыльце стояла Нелл и, щурясь от солнца, смотрела на них.
– Мы лучше пойдем, – сказал Воробей.
– Неужели ты не собираешься пригласить нас на чашечку чая с кексом? – дурацким голосом произнес Проныра, изображая великосветские манеры.
– Заткнись, – оборвала его Роуэн. – Не собираюсь. Давайте, идите уже. Увидимся завтра. И будьте осторожны.
Подождав, пока Воробей и Проныра скроются из виду, Таня, Роуэн и Фабиан подошли к крыльцу. Там, как часовой на посту, застыла Нелл, опираясь на швабру и равномерно постукивая по ступенькам ногой в шлепанце.
– Я только что вымыла полы, – оповестила она. – И по второму разу не буду, так что прошу с заднего входа.
– Отлично, – пробормотала Роуэн и развернулась.
Они прошли мимо розария, расположенного сбоку от дома. Потом, у одного из загонов, увидели Уорика, беседующего с Роуз. Оба подняли головы и помахали. Роуэн и Фабиан быстро помахали в ответ, но не стали останавливаться. Таня же притворилась, будто их не заметила.
У задней двери маленькая шоколадно-коричневая собака бросилась к ее ногам с тоненьким, возбужденным тявканьем.
– Что?.. – Таня растерянно уставилась на щенка.
У него были не просто большие, а огромные лапы и уши. Он так бешено вилял хвостом, что просто весь ходил ходуном. При виде его ошейника сердце Тани упало. Он был настолько велик щенку, что, когда тот стал прыгать на нее, съехал с шеи и застрял поперек туловища.
– О нет… – прошептала Таня.
– Чья это собака? – Опустившись на колени, Фабиан гладил щенка. – А где Оберон?
Щенок тявкнул и игриво куснул Фабиана за мочку уха. Фабиан вскрикнул и оттащил его.
Таня взяла ошейник и медленно повертела в руках.
– Это Оберон.
Роуэн протиснулась рядом и встала на колени около щенка:
– Что?
Глаза Тани горели гневом:
– Гредин. Он обещал, если я ослушаюсь, добраться до Оберона, чтобы наказать меня. Именно это он и сделал!
От души облизав ее, Оберон переключился на Фабиана и Роуэн. После нескольких облизываний Фабиан удрал к холодильнику, взял бутылку молока и стал шумно отхлебывать прямо из нее.
– Могло быть и хуже, – сказал он между глотками. – По-моему, из него получился симпатичный щенок. Если не считать, что кусается.
– Не в этом дело. – Таня взяла щенка на руки и выпустила его, когда он начал вертеться. – Гредин не имеет права издеваться над моей собакой! А Оберон был самым непослушным щенком, какого только можно себе представить. Мама сказала, что после него больше никогда не заведет собаку.
– Что же нам делать? – спросила Роуэн. – Придется тебе попросить прощения у Гредина. Может быть, вернет все как было.
– Лучше я сама превращусь в щенка, чем стану перед ним извиняться!
– Юноша! Не были бы вы так любезны воспользоваться стаканом? – Нелл последовала за ними, явно беспокоясь о чистоте свежевымытого пола. Она хмуро посмотрела на Фабиана, затем опрокинула ведро с грязной водой в сток, зашла на кухню и взвизгнула: к ней подскочил Оберон.
– Откуда взялась эта собака? – Она замахала руками. – Не хватало убирать еще и за второй парой грязных лап. Уберите его, он мне колготки порвет!
Таня отволокла от нее Оберона.
– Это та же самая собака, Нелл. Фейри… они превратили его снова в щенка.
Нелл отпрянула от Оберона, будто испугавшись, что это заразно. И тут раздалось тихое журчание. Таня посмотрела вниз, уже понимая, что увидит. Оберон стоял в расширяющейся желтой луже, продолжая вилять хвостом.
– Я сейчас принесу газет, – смущенно сказала она.
Нелл фыркнула и повернулась к Роуэн:
– Кто эти два парня, которые были с вами сейчас?
– Мои друзья, – коротко ответила Роуэн, вышла из кухни и направилась к лестнице. Нелл, Таня и Фабиан – за ней, а Оберон – вприпрыжку за ними.
– Друзья? – переспросила Нелл. – Я их раньше не видела.
– Потому что они сюда раньше не приходили. Они из цирка.
– Хорошо, что Флоренс нет дома, – проскрипела Нелл. – Сомневаюсь, что она одобрила бы, что ты приводишь сюда бродяг. Этот темноволосый выглядел весьма подозрительно.
Роуэн пронеслась вверх по лестнице, не удосужившись ответить. Нелл на площадке у дедушкиных часов все еще ждала ответа. Но дождалась только стука, с которым Роуэн захлопнула дверь своей спальни.
– Ну и ну! Ее друзья! – возмутилась Нелл. – Как же! Не смеши мою левую тапочку! – Она протащилась вниз по лестнице мимо Тани и Фабиана, оставив их одних. В наступившей тишине из недр дедушкиных часов раздался ехидный голосок:
– Ее левую тапочку!
Послышалось озорное хихиканье, затем тихий шепот, но у Тани не было ни времени, ни сил гадать, что бы это могло значить.
Оберон дергал ее за штанину, желая поиграть. Пробуя его отцепить и убедившись, что поблизости больше никого нет, Таня спросила Фабиана:
– О чем ты тогда думал, по дороге домой?
Фабиан снял очки и протер о рубашку.
– Пока не могу сказать, вдруг я ошибаюсь. Нужно еще поразмыслить.
– Фабиан! – взорвалась Таня. – Давай без глупостей! Конечно, можешь! Мне все равно, ошибаешься ты или нет, просто объясни, что творится в твоей голове.
– Но я не люблю ошибаться. – Фабиан сделал последнюю попытку возразить, но тут же сдался. – Ладно. Только не передавай Роуэн. Я хочу быть уверен, прежде чем поговорю с ней.
– Уверен в чем?
Фабиан снова надел очки:
– Где твой браслет с подвесками?
– В моей комнате, под половицей, – удивленно сказала Таня. – Роуэн отдала его мне после истории с Джеймсом. С тех пор он там. Лежит, завернутый в красный шарф.
– Можешь его достать?
Она заколебалась:
– А это обязательно?
– А в чем проблема?
– В том, что каждый раз, когда я с ним имею дело, происходит что-то плохое. Как будто браслет проклят. Зачем он тебе вообще понадобился?
– Забудь, – махнул рукой Фабиан. – Не беспокойся. – Он достал блокнот и перелистал. – У меня остались записи о каждой из подвесок, когда мы охотились за ними в прошлом году, так что использую их, чтобы разобраться. Просто в голову пришло, что наглядность может помочь.
Таня вздохнула:
– Если ты действительно так считаешь, я принесу. Только не вини меня, если что-то пойдет не так.
– Все уже идет не так, – мрачно сказал Фабиан. – Достань браслет и принеси ко мне в комнату.
Таня отвела Оберона на кухню, вытерла лужу и постелила газету. Потом, несмотря на его скулеж, вышла и заперла дверь. Голову раздирали мысли: что сказать бабушке и как вернуть Оберона в нормальное состояние. Пока оставалось только откинуть их прочь – она ничего не могла предпринять.
Через десять минут Таня была у Фабиана с браслетом, завернутым в красный шарф. Фабиан, склонившись над столом, писал что-то в блокноте.
Закрыв дверь, Таня села на кровать.
– Как у тебя аккуратно, – удивилась она.
– Знаю, – сказал он с отвращением. – Это все Нелл. Постоянно убирает вещи и все путает. Никогда ничего не нахожу после того, как она тут все вычистит.
– Вот браслет. – Таня размотала шарф. Тусклый свет блеснул на одной из подвесок.
– Подойди, – позвал Фабиан.
В его блокноте на полях одной из страниц были в столбик выписаны имена.
– Роуэн, Воробей, Тино, Сьюки, Проныра, Самсон… – прочитала Таня. – Ты записал всех, кто приходил в амбар той ночью?
– Плюс двое, которые не пришли. Сапожник и Заря. – Фабиан зачеркнул карандашом их имена и имя Фикс. – В этом списке тринадцать имен. Трое уже мертвы.
– Подожди. Я не понимаю, о чем ты. Как это связано с Тринадцатью Сокровищами? Только тем, что тут тринадцать имен?
– Не совсем. Но я заметил кое-что насчет людей из списка. Может, ты тоже обратила внимание?
– На что?
– Например, Сьюки. У нее дар к прозрению и бывают видения. Проныра всегда носит с собой ключи, плюс тот факт, что может, кажется, проникнуть куда угодно.
– Он же циркач, освобождается от цепей. – Таня нахмурилась. – А Сьюки – гадалка, хотя у нее действительно есть способности…
– Теперь Виктор с его мечами и ножами, – поспешил продолжить Фабиан. – Очевидно, он знаток и мастер обращаться с оружием – опять же, его роль в представлении. А его брат, Самсон, цирковой силач – ты почувствовала, до чего он сильный, когда он схватил нас у амбара? Улавливаешь?
Таня развернула браслет и положила на стол.
– Да, – прошептала она. – Думаю, да.
Она забрала у Фабиана карандаш и написала четыре слова – каждое рядом с одним из имен. «Чаша», «Ключ», «Меч», «Посох». Затем взяла в руки браслет и стала перебирать подвески.
– Сьюки: Чаша предсказаний, – торжественно произнес Фабиан. – Проныра: Ключ, открывающий любую дверь. Виктор: Меч победы. Самсон: Посох силы. Не знаю, как тебе, а мне это кажется не случайным совпадением.
– Я тоже думаю, что это не просто совпадение, – пробормотала Таня, обвела карандашом имя Фикс и взглянула на браслет. – Теперь я вспомнила. Одна из ее татуировок – кинжал. Кинжал, с которого капает кровь, исцеляющая любую рану. Фикс готовила зелья и снадобья, умела исцелять. – Таня коснулась этой подвески и записала слово «Кинжал» напротив имени Фикс.
– Не только исцелять, но и убивать, – заметил Фабиан. – Одно из ее собственных зелий убило ее. Запиши и это.
Таня добавила слово «яд» к той же строке. Затем, по наитию, рядом с именем Тино написала «Наваждение».
– Просто версия. Со всеми этими костюмами и масками…