Внезапно налетевший ветер стряхнул с деревьев капли дождя и засыпал поляну листьями. Как живые, кружились они и опускались, постепенно образуя фигуру в центре своего водоворота. И, только услышав речь, Таня поняла, кто это.
– Уходи оттуда. И не допускай в свое сердце жалости к нему.
– Гредин?
Листья взметнулись вокруг Тани, жалили и хлестали ее.
Хранитель шагнул к провалу, его желтый взгляд был пристальным и неумолимым. Шквал листьев последовал за ним, бешено вихрясь, и из катакомбы послышался задыхающийся кашель Элдрича, когда они окружили его.
Гредин поднял руки, и листья взмыли в воздух. Элдрич извивался и царапал землю, цепляющиеся за корень пальцы медленно разжимались. Он исчез в тот самый миг, когда Гредин опустил руки и море листьев хлынуло в катакомбу.
Таня подбежала к Роуэн и стала возиться с намордником, пытаясь снять его. Ее волосы, в которых запутались листья, темным облаком клубились у лица. Она увидела растрепанного Фабиана, который прижался к перилам и что-то кричал. И наконец заметила большую черную птицу, кружившую над катакомбой в вихре листьев. Это была Рэйвен.
Осторожно раскрыв капкан, Таня под крики и ругательства рычащей от боли Роуэн освободила истерзанную лапу. Кровь, уже начавшая сворачиваться, снова потекла. Отвязав цепь от дерева, Таня бросила капкан в клубящуюся листву вслед за Элдричем.
Роуэн пыталась что-то сказать, но из-за воя ветра Таня не слышала. Она наклонилась ближе к лисьей пасти.
– …не могу снять… пришили ко мне
Таня ужаснулась, наконец увидев стежки, сделанные крученой паутиной.
– Ножницы… – Вытащив их из кармана, Таня принялась один за другим распарывать швы.
Вскоре последний был разрезан, но Роуэн не сделала ни малейшей попытки снять шкуру.
– Я должна остаться в ней. Иначе не пролезу в щель – к тому же как лиса я могу бегать на трех лапах.
Гредин тянул их за собой к щели в перилах. Таня почувствовала, как под ней стронулась земля. Из провала взлетело облако пыли.
– Обрушивается! – крикнула она. – Все обрушивается! – Бежим!
Она пропихнула Роуэн и Оберона через щель и сама пролезла за ними. Гредин исчез в вихре листьев, а затем материализовался по другую сторону перил, где к нему присоединилась Рэйвен.
Оглянувшись, Таня увидела, как дерево, за которое она цеплялась ногами, рухнуло вниз, а земля вокруг него обвалилась. Часть перил тоже сорвалась в яму.
– Марш из леса! – прогремел Гредин.
Они помчались: Гредин – впереди, Оберон и Роуэн бежали рядом, Роуэн – на трех лапах. Таня и Фабиан за ними. В небе, указывая дорогу, кружила Рэйвен. Вихри грязи и пыли от осыпающейся земли все еще вились следом.
Задыхаясь и дрожа, они достигли опушки леса. Дождь теперь едва моросил, и поместье, на которое они смотрели, окутывала серая дымка.
– Все там, – тихо произнесла Таня. – Мы должны им помочь. Виктор уже мертв. Сьюки за это время могла убить еще кого-то.
– Но на нас нападут до того, как мы доберемся до дома, – сказал Фабиан. – Гарверны охраняют территорию – они увидят нас с крыши!
– Нет, если пойдем через туннель, – возразила Роуэн. – Я оставила кое-что под перегородкой, поэтому она не закрывается до конца. Мы должны остановить Сьюки. Она ждет, что Элдрич вернется, расправившись со мной. Вместо этого придем мы.
– С подкреплением, – закончил Гредин.
28
Затхлый, едкий запах туннеля смешивался с запахом крови Роуэн. Она бежала за Гредином, который шел первым.
– Воробей? – крикнула она, и ее голос был хриплым.
Роуэн выбилась из сил и все еще дрожала от страха и потрясения. Отклика не последовало. Она снова позвала Воробья, и снова в ответ была лишь тишина.
– Он должен быть где-то здесь, внизу, – со слезами на глазах бормотала она, глубоко втягивая воздух и пытаясь учуять его.
– Он может быть где угодно, – осторожно сказала Таня. – Если Элдрич напал на него, Воробей мог убежать в туннели или выбраться наружу через могилу…
– Нет, – перебила Роуэн. – Он здесь, я знаю. То, как Элдрич говорил… он был уверен, не сомневался, что Воробей никуда не денется.
Они вышли в главную пещеру, где туннели разветвлялись. В центре ее лежал обвязанный веревкой камень. Приблизившись к нему, Роуэн подумала, как внезапно обрушились тут на нее мысли о гибели родителей. Только теперь стало ясно: ее человеческое обоняние тогда уловило тонкие нотки запаха, который и вызвал воспоминания, но в тот момент она не осознала почему – не определила связь. Теперь же ее лисьи чувства забили тревогу. Пахло кровью.
– Что случилось? – спросила Таня.
– Он рядом! – Роуэн лихорадочно кружила у камня. – Воробей рядом! – Она перевернула камень лапой. Снизу на нем блестело что-то темное и влажное.
– Сюда. – Фабиан высветил фонариком землю перед вторым туннелем. Еще одно темное пятно. – Это?..
– Кровь, – хрипло отозвалась Таня. – След ведет в туннель.
Роуэн крепко зажмурилась, ей не хватало воздуха. Она снова открыла глаза, когда Гредин повел их в проход, подсвеченный фонариком Фабиана. Луч падал на огромные куски камней и комья обвалившейся земли.
– Это один из обрушившихся туннелей. Будьте осторожны. – Голос Фабиана слишком громко отразился от стен.
Гредин остановился:
– Здесь кто-то есть.
У осыпавшихся камней распласталась неподвижная темная фигура.
– Воробей! – воскликнула Роуэн, проскочив мимо Гредина и подбегая к телу.
Воробей лежал ничком, не шевелясь, его светлые волосы были в крови. Роуэн сбросила лисью накидку и прикоснулась к нему.
– Его ударили. Кто-нибудь, помогите мне!
Фабиан бросился на колени рядом с ней, вместе они перекатили Воробья на спину. Роуэн откинула волосы с его лица. Кончики ее пальцев стали липкими от крови. С затуманенными от слез глазами она наклонилась и прижала пальцы к его шее, пытаясь нащупать пульс. Кожа была холодной, но ей показалось, что слышится слабое биение.
– Жив… – всхлипнула Роуэн и осторожно потрясла его. – Воробей, пожалуйста, очнись. Пожалуйста, приди в себя! – Она прижалась лицом к его груди, горячие слезы лились из ее глаз и впитывались в ткань рубашки. Его сердце медленно и глухо билось. С губ сорвался стон:
– Рыжая?.. Ты?..
– Да! Я здесь. – Она обняла его.
Воробей задрожал и снова застонал. Его губы искривились.
– Мне холодно, Рыжая. Мне так холодно. Моя голова…
– Ш-ш-ш, – Роуэн взяла его за руку и стала гладить по волосам. – Я знаю, знаю. Но теперь с тобой все будет в порядке.
Она прикоснулась губами ко лбу Воробья, ее слезы текли по его лицу.
– Вот, – Фабиан снял куртку. – Давай я надену на него это.
Прикусив губу от боли – раненая нога давала о себе знать, – Роуэн отодвинулась и позволила Фабиану и Гредину заняться Воробьем. Они подняли его, шатающегося, и поддерживали с двух сторон, не давая упасть. Лицо его было мертвенно-белым, губы посинели от холода.
– Идите в дом. – Рэйвен обвела их взглядом. – Быстро. Ему необходимо согреться.
– А мне необходимо остановить Сьюки, – буркнула Роуэн, вытирая последние слезы.
Гредин с Фабианом подвели Воробья к ступеням и стали подниматься по лестнице. В каменный туннель хлынули свет и тепло, когда Гредин толкнул потайную дверь. Один за другим все осторожно прошли в открывшийся проем. Роуэн ногой выпихнула из-под перегородки пачку спичек и посторонилась, чтобы пропустить Таню, Оберона и, наконец, Рэйвен, которая, сбросив птичий облик, превратилась в женщину. Перегородка закрылась, теперь они стояли в душной библиотеке. Огонь все еще плясал в камине, за ним следила фея очага. При их приближении она пискнула и исчезла из комнаты.
– Устройте его у огня, – с тревогой сказала Роуэн.
Фабиан и Гредин усадили Воробья в кресло у камина. Роуэн сняла с него куртку Фабиана, вывернула ее наизнанку и снова накинула ему на плечи. Затем надела на себя лисью шкуру, застегнулась и, обернувшись лисой, отвернулась от огня:
– Давайте закончим с этим.
– Большинство окон защищено солью, – шепнула Таня Гредину. – Тебе это может помешать.
– Как нам выйти отсюда? – спросил Фабиан, но Гредин уже направился к двери. Щелкнув пальцами, отпер замок, а затем тихо открыл ее.
Роуэн стояла рядом с Таней, ярость заглушала болезненную пульсацию в раненой лапе. Она видела, как Фабиан схватил со стола увесистый деревянный подсвечник, а Таня держит волшебные ножницы наперевес. Они были готовы.
В прохладном темном коридоре перед ними предстало ужасное зрелище.
У окна распростерлось безжизненное тело Виктора, рядом – окровавленный меч. Самсон прижался к брату, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Он не поднял глаз, когда они подошли. В паре шагов лежал мертвый гарверн с вонзенным в него ножом Виктора. Другой гарверн, раненый, сидел в железной клетке под бдительным присмотром Брансвика и старого брауни из чайной коробки. Впервые брауни был без трости – и тут Роуэн заметила ее: она торчала из шеи гарверна.
На все это с ужасом смотрел Тино. Длинный порез рассекал его смуглое лицо от края глаза до уголка рта. Он резко вскинул голову и поднял нож, с подозрением глядя на Гредина и Рэйвен.
– Они с нами, – сказала Роуэн. – Тино, я могу все объяснить, но ты должен выслушать меня…
– Роуэн? – раздался сверху голос Роуз. – Это ты?
Наверху началась суматоха, кто-то выбежал на лестничную площадку. Над перилами появилось встревоженное и осунувшееся лицо Флоренс, она звала Таню и Фабиана.
– Они в безопасности, – крикнул Гредин. – Оставайтесь на своих местах!
Уорик с грохотом спустился по лестнице, присоединившись к ним в тот самый момент, когда в коридоре показалась Сьюки. При виде вновь прибывших она мгновенно побледнела.
– Не ожидала еще встретиться с нами, не так ли? – Слова Роуэн прозвучали как плевок.
Но Сьюки обратилась к Тино, взгляд ее был диким:
– Я только что видела Проныру. Выходил через заднюю дверь, весь в крови. Должно быть, спрятался после того, как напал на Виктора, а потом сбежал!