– Я не могу оставаться здесь!
– У нас нет другого выхода! – свирепо сказал Фабиан.
– Но…
– Тихо!
Таня закусила губу и отвела глаза. Сломанная пружина запуталась у нее в волосах, старый залежалый матрас пропах мочой – то ли человека, то ли животного. Фабиан сжался рядом, когда Уорик вошел в соседнюю комнату и через несколько секунд вышел. Шаги раздавались совсем близко. Уорик остановился у входа – у Тани перехватило дыхание.
Дверь резко распахнулась, и в комнату хлынул свет из коридора.
Тяжело дыша, Уорик подошел почти вплотную к их укрытию. Было даже видно комья грязи на его сапогах. Щелкнул выключатель – к счастью, не работающий. Уорик выругался и сделал еще шаг к кровати. Тогда-то Таня и поняла, что значит оцепенеть от страха. Единственное, что она чувствовала, – как бешено стучит сердце в груди.
Мелькнула нелепая мысль, что Уорик тоже слышит его. Не смея вздохнуть, Таня ждала, как он нагнется и увидит их. Однако Уорик резко развернулся и ушел, хлопнув дверью.
Таня выдохнула, Фабиан тоже с облегчением расслабился. Они слышали, как Уорик ходит из комнаты в комнату, проверяя каждую. В конце концов шаги совсем стихли – он спустился вниз. Возмущенные вопли Амоса – вот и все, что было слышно теперь.
Таня и Фабиан вылезли из-под кровати. Фабиан нервно теребил свои светлые волосы.
– У нас мало времени. Уорик не перестанет искать, пока не найдет меня.
– Тогда поторопись и расскажи наконец, что собирался. – Зубы у Тани стучали от холода.
– Хорошо. – Фабиан выглядел неуверенно. – Так вот. В тот… тот вечер, когда Морвенна исчезла, никто не беспокоился, что она может вернуться домой немного позже обычного. Она жила в этих краях всю свою жизнь и достаточно хорошо знала лес, чтобы не заблудиться, – ну, или так все думали. Родители заволновались только с наступлением сумерек, потому что Морвенна ненавидела темноту и никогда не выходила в такое время.
Узнав, что она не с Флоренс, все всполошились. Собрали друзей, соседей, и поисковая группа отправилась в лес. Не исключали, что она поранилась и не может самостоятельно вернуться.
После нескольких часов поиски прекратились. На следующий день спасатели спустились в катакомбы, но никаких следов не нашли. Тогда полиция получила наводку. Один прихожанин видел Морвенну в вечер исчезновения в лесу с парнем на пару лет старше. – Фабиан сделал паузу. – Амос в точности подходил под описание. И даже был в той же одежде, когда за ним пришли.
Замолчав, Фабиан посмотрел на свои руки. Таня проследила за его взглядом и впервые заметила, что ногти у него обкусаны.
– Его допрашивали, – продолжил Фабиан. – Хотели знать, почему сам не пришел в полицию. Он боялся, что люди скажут и подумают. Объяснил, что проходил через лес и видел ее, но это все. То есть знал не больше, чем другие. В общем, его отпустили. Не было никаких улик, которые связывали бы Амоса с ее исчезновением. Что касается Морвенны, ну… ты знаешь. Будто просто исчезла с лица земли. Ее семья уехала несколько лет спустя, когда стало ясно, что она не вернется. А для Амоса с тех пор все изменилось. Люди стали его избегать.
– Но почему? – спросила Таня. – Ты же сказал, что улик против него нет.
– Разве людей этим остановишь? Судачат, придумывают, обвиняют. Распускали слухи, что он виноват – то ли столкнул… то ли сначала убил, а потом сбросил тело в катакомбы.
– Но почему? – повторила Таня. – Какой у него был мотив?
– Все знали, что Амос… неравнодушен к ней. Они встречались несколько недель. Но Морвенна порвала с ним – и разбила ему сердце.
Фабиан с несчастным видом опустил голову:
– Люди считали, что он был зол и расстроен, а значит, мог преследовать ее, порывался заставить передумать. Может, они поссорились. А может, он хотел… пытался… ох, не знаю. Я не знаю.
Фабиан знал, и Таня тоже. Но ни один из них не хотел этого говорить.
– Если уж жители Тики-Энда решили, что вина на нем, им и доказательств не надо. Это пристает насмерть – не отлепить. Люди всегда будут смотреть на тебя как на убийцу.
– Почему он просто не уехал? – спросила Таня. – Чтобы начать все сначала.
– Зачем? Зачем ему было уезжать, если он не сделал ничего дурного? – Голос Фабиана дрогнул. – Кроме того, отъезд только подогрел бы слухи. Будто он сбежал. Ты можешь представить, каково это, когда все глядят на тебя и гадают, не убийца ли ты? А представить, что чувствовал Уорик, когда рос и его считали сыном убийцы? Я видел, как на него смотрят в Тики-Энде. Пялятся, отпускают замечания, а он всю жизнь терпит. Ведь до сих пор об этом говорят.
Мысль была ужасной. Таня вдруг даже чуть пожалела Уорика. Неудивительно, что он холоден и недружелюбен. Таким его сделали люди. Теперь стало понятно, почему Фабиан никогда не приводит в поместье друзей, – никто не хочет связываться с теми, кто здесь живет.
– Амос так и не нашел другую работу. Никто его не брал. Вот почему он годами оставался в поместье Элвесден. В конце концов женился на молодой датчанке по имени Эльза, которая плохо говорила по-английски, но брак продлился лишь до рождения Уорика. Как только до Эльзы долетели слухи, она ушла, оставив его одного воспитывать моего отца. А теперь Амос с каждым днем становится только старее и безумнее.
У Тани неожиданно подкатил комок к горлу.
– Дело в том, – сказал Фабиан, – что я всегда был уверен в его невиновности. Но после сегодняшнего уже не знаю, во что верить.
Таня в ужасе уставилась на него:
– Ты же не серьезно? Ты думаешь… думаешь, это сделал он? Убил ее?
– Я не знаю, что думать. Как увидел фотографию, в голове крутятся самые разные вещи.
– Какие вещи?
Фабиан прикусил губу:
– Жуткие. Ты… ты веришь в… призраков?
– Ты думаешь, девушка в лесу – призрак?
– Я знаю только то, что девушка в лесу – та самая девушка с фотографии. Что является полной бессмыслицей. Если бы Морвенна Блум была жива, ей было бы за шестьдесят.
– Может, мы видели просто очень похожую на нее, – предположила Таня. С мыслью о призраке мириться чрезвычайно не хотелось.
Хотя Фабиан был явно обеспокоен, он все же одарил Таню насмешливым взглядом, который заставлял ее чувствовать себя пятилетней.
– Она должна быть близнецом Морвенны, чтобы так сильно на нее походить. Что тоже лишено смысла. – Фабиан нахмурил брови. – Давай предположим, что это был призрак.
– Хорошо, – неохотно согласилась Таня.
– Она куда-то нас вела. Может, пыталась что-то показать?
– Сказала, что поможет найти Оберона.
– Но она не могла этого сделать, – возразил Фабиан. – Оберон уже был с Уориком.
– Наверное, там была другая собака, и она ошиблась…
Фабиан не слушал.
– Призраки остаются на земле, потому что у них есть незаконченные дела, верно? Морвенна Блум пропала много лет назад, и до сих пор никто не знает, что с ней случилось. Вдруг она действительно умерла в лесу? Вдруг девушка, которую мы видели, призрак Морвенны? И призрак пытался рассказать нам, что тогда произошло… или привести к ее… к ее останкам?..
– Она не была похожа на призрак, – сказала Таня. – Выглядела так же реально, как ты и я. И вообще, почему сейчас? И почему мы?
– Я тоже про это думал. – Голос Фабиана прозвучал внезапно тонко. – Единственная причина – семейная связь. Я внук Амоса. Может быть, слухи были правдой. Может быть, она пыталась сказать, что действительно он убил ее. Может быть, ей не обрести покой, пока не восторжествует справедливость?
Таня молчала. Ужасно, но слова Фабиана имели смысл. К тому же не получалось придумать никакого другого объяснения загадочному появлению. По позвоночнику пробежала дрожь.
– Что мы будем делать?
Фабиан скрипнул зубами:
– Придется вернуться в лес. Если она нашла нас однажды, то может найти снова.
Таня побледнела:
– Нельзя. Будут огромные неприятности, если нас поймают, – ты же видел, как рассердился твой отец!
– Мы не попадемся. Сначала все спланируем.
– Даже не знаю…
– У тебя есть идея получше?
Таня покачала головой.
– Я не успокоюсь, пока не выясню правду, – сказал Фабиан. – Пойдем в лес при первой возможности. И на этот раз узнаем, что на самом деле с ней случилось.
Лунный свет струился меж открытыми шторами, проникая в темноту и заливая ее серебром. Ночь становилась все теплее, окно было распахнуто настежь в надежде впустить хоть какой-нибудь ветерок, но не слышалось даже легкого дуновения. Тяжелый и сладкий аромат роз поднимался со двора и заполнял комнату.
Таня лежала поверх простыни, в тонкой пижаме, вывернутой наизнанку и неприятно липнущей к телу. Не спалось не только из-за жары – она вновь мысленно прокручивала разговор с Фабианом. А еще Уорик снова починил напольные часы на площадке, и они злорадно отбивали каждый час, не давая даже вздремнуть и напоминая, как мало времени осталось для сна. Теперь они пробили два, и Таня знала: даже если заснуть, крики Амоса разбудят уже через четыре часа.
При мысли о нем, шаркающем по полу над ее головой и что-то непрерывно бормочущем, по коже поползли мурашки. Годами он не общался с другими людьми. Ужасные предположения теснились в голове. Что, если Амос причастен к исчезновению Морвенны Блум? Что, если старик наверху – убийца? И тут в голову пришло еще кое-что. Может, не только они с Фабианом исследовали лестницу для слуг. Может, узнав, что Таня в гостях, Амос решил немного побродить…
Внезапно лунного света стало недостаточно. Таня боролась с желанием включить прикроватную лампу… но все-таки, укоряя себя за ребячество, нажала на кнопку. Однако лампа не зажглась. Тихо выругавшись и уже не волнуясь, что кто-то увидит свет из-под двери, Таня встала, пересекла комнату, щелкнула выключателем. Ничего.
Такое случалось, и не раз. В поместье часто отказывало электричество, и она по опыту знала, что обычно проходят часы, прежде чем его снова включат. Бабушка, готовая к этому, всегда оставляла свечи в комнатах, которыми пользовались. Но сейчас Таня с замиранием сердца поняла, что в спальне их нет.