Не успела она закончить фразу, как снова увидела темный силуэт – Фабиан завопил, схватившись за голову.
– Что с тобой? – испугалась Таня.
Фабиан отнял пальцы от макушки. Они были в крови, но струи дождя смыли ее за считаные секунды.
– Оно нападает на меня! – выдохнул Фабиан. – Что бы это ни было, оно нападает на меня!
– Берегись! – закричала Таня, когда существо снова бесшумно спикировало, будто из ниоткуда.
Оберон рванулся вверх, щелкнув зубами, однако существо исчезло до того, как его челюсти сомкнулись. Фабиан пригнулся, споткнулся и, потеряв равновесие, упал на раскисшую землю. Но тут же поднялся, отряхивая облепившую его грязь. Не было времени ни говорить, ни даже подумать, что происходит, потому что существо снова ринулось в атаку – и на этот раз не улетело. Оно вцепилось длинными черными когтями в одежду Фабиана и начало яростно драть его затылок. И тут Таня увидела: это не летучая мышь, а птица. Большая черная птица. Ворон. Птица нападала на Фабиана, рвала ему волосы и раздирала кожу – потому что Таню тронуть не могла. Кажется, красный плащ из-за того, что она заговорила, перестал защищать ее, зато железный гвоздь в кармане отлично делал свое дело.
– Отцепи ее! – кричал Фабиан, тщетно молотя руками по голове. – Отгони!
Оберон зарычал, пытаясь добраться до птицы и наскакивая на Фабиана. Но сделал только хуже, навалился в прыжке – и Фабиан рухнул во второй раз. Ворон выпустил его и взмыл ввысь. Таня помогла Фабиану подняться. Его трясло от злости, или от холода, или от страха, или от всего сразу. Тонкая струйка крови стекала по лбу. Испуганно взглянув вверх, Таня быстро вытащила левую руку из рукава и накрыла плащом мокрые и грязные плечи Фабиана, надеясь, что ему красный цвет все-таки даст защиту. Ее мозг яростно работал, пытаясь сочинить ложь, которая убедит Фабиана не упрямиться.
– Что ты делаешь? – слабым голосом спросил он.
– Надень это, – сказала Таня. – Просунь левую руку в рукав – вот так, – а теперь обними меня второй рукой.
– Зачем? – пробормотал Фабиан. – Сейчас не лучшее время, чтобы обниматься.
– Чтобы запутать птицу, болван! Разве не видишь? Буря свела ее с ума, и по какой-то причине она нападает именно на тебя! Если ей покажется, что мы с тобой – один человек, может, успеем вернуться в дом и твоя голова останется относительно целой!
Она надеялась, что ее слова звучат достаточно убедительно.
– Вернуться? – спросил Фабиан, глядя в сторону леса.
Таня посмотрела туда же. Вода стекала по ее спине, а волосы прилипли к лицу.
– Сейчас нельзя в лес, Фабиан. Не сегодня.
Фабиан обмяк, признавая поражение. Внезапно яркая вспышка молнии осветила небо. В этот миг они оба увидели у ручья совершенно неподвижную темную фигуру. Прошло не больше доли секунды, но ошибки быть не могло.
– Уорик, – прошептала Таня.
От испуга они вросли в землю.
– Что делать?
– Бежать, – едва выдавил Фабиан. – И молиться, чтобы он не заметил нас!
Они развернулись и со всего духу помчались назад к дому, теснясь и толкаясь в одном плаще, словно какое-то четвероногое и двурукое сказочное чудище. Оберон, вывалив язык, радостно скакал рядом – для него все это было игрой.
Таня обернулась и посмотрела через плечо. Ворон исчез – ему уже удалось не пустить их в лес. Оставалась другая опасность – Уорик. Сквозь пелену дождя виднелись только контуры леса на фоне неба.
– Думаешь, он нас заметил?
– Не знаю. – Фабиан ловил ртом воздух после бега. – Но раз мы его видели, весьма возможно, и он нас!
– Я же говорила, что это плохая идея! – воскликнула Таня. – Не надо было сегодня выходить!
Тяжело дыша, они добрались до ворот. Фабиан выпутался из плаща и возился с засовом. Удар грома заставил их вздрогнуть.
– Быстрее! – подгоняла Таня. – Пока молния снова не вспыхнула!
Наконец Фабиан распахнул ворота и проскочил во двор с Обероном, а Таня задержалась, чтобы посмотреть на лес.
– Пошли! – потянул ее Фабиан. – Надо торопиться!
– Погоди. – Таня все еще вглядывалась вдаль.
Снова сверкнула молния, осветив небо. Уорика в поле зрения не было.
– Не вижу его, – сказала она, закрывая ворота. – Давай скорее в дом.
Лицо у нее уже онемело от холодного дождя.
Они пробежали через сад, скользя по мокрой земле. Перед задней дверью Фабиан сел на корточки и нашарил ключ, спрятанный под перевернутым цветочным горшком. Лишь когда они вошли на кухню и Оберон кинулся к своей корзине, Таня поняла, что сразу подняться к себе не получится.
– О нет… пол… взгляни на пол!
Фабиан в смятении уставился на цепочку грязных отпечатков лап, ведущую от двери к собачьей лежанке, потом на свою перепачканную обувь и одежду. И побледнел еще сильнее.
Таня быстро соображала.
– Сними ботинки и отнеси наверх. Спрячь, пока не будет возможности почистить. – Она оглядела кухню, ее глаза остановились на влажной тряпке у раковины. – Я уберу это безобразие и подотру за тобой следы.
– А как же Уорик? Он может прийти в любую секунду!
– Есть вероятность, что он нас не видел. Если всё успеем, то ничего не заметит. А если видел, то все равно, застукает ли меня за уборкой.
– Не понимаю, – сказал Фабиан. – Откуда он мог узнать?
– Должно быть, услышал, как мы разговариваем, и решил подкараулить, – ответила Таня, расшнуровывая промокшие кроссовки. – Но сейчас нет времени – иди, увидимся утром.
Она оторвала несколько листов от рулона с бумажными полотенцами и сунула Фабиану:
– Это для твоей головы. Все, иди.
Фабиан снял заляпанные ботинки и прокрался наверх. Таня сразу же принялась лихорадочно вытирать все, что они нанесли. Справившись с полом, взялась за грязные лапы Оберона. Пес лениво лежал, позволяя приводить себя в порядок. Когда дверь грохнула от ветра, сердце Тани зашлось – с каждым таким порывом она думала, что возвращается Уорик.
Убедившись, что снаружи никого, она взяла с сушилки старое полотенце и стала осторожно подниматься наверх, вытирая мокрые следы Фабиана. К счастью, на ковре, который покрывал лестничную площадку, они должны были высохнуть к утру и сами.
К тому времени как Таня вошла в свою комнату, она была совершенно измотана и так взволнована, что понимала: уснуть не получится. Непонятно, видел их Уорик или нет, но вернулись они без проблем, значит, оставалась надежда. А вот ворон… она вздрогнула. Фейри послали Рэйвен в обличье птицы, чтобы напугать Фабиана и Таню. Это предупреждение. Но к чему оно относилось? Нельзя соваться в лес?
Она засунула грязную тряпку и полотенце под кровать вместе со своей промокшей одеждой и кроссовками. Затем натянула пижаму, прыгнула в постель и завернулась в одеяло, отчаянно пытаясь согреть окоченевшие руки и ноги.
В голове неотступно крутилась одна мысль.
Откуда Уорик мог знать?
Таня не помнила, как заснула, но пришедший сон был неспокойным. Когда незадолго до шести утра раздался вопль, пришла в себя она медленнее обычного. Открыв наконец глаза, Таня только через несколько секунд поняла, что кричал не Амос.
Кричала она сама.
Сначала Таня подумала, что, наверное, еще спит, потому что такое бывает только в кошмарном сне.
За ночь ее волосы выросли – невероятно выросли. Стали длиной примерно в четыре Таниных роста. Заполонили комнату. Густые, блестящие каштановые волны покрывали постель, клубились на ковре, растекались у стен и двери, как темно-коричневое море. Волосы были повсюду. Их было так много, что они начали подниматься по стенам. Они обвивались вокруг дверной ручки, змеились по трубе, будто плющ, заплетающий дом снаружи. Когда толстая прядь украдкой подобралась к подоконнику, Таня осознала худшее: волосы продолжают расти.
Паника грызла изнутри, как крыса. Таня не могла думать. Не могла двигаться. И, совершенно беспомощная, – замерла. Это было наказанием за попытку попасть в лес прошлой ночью.
На лестничной площадке заскрипели половицы, и почти сразу раздался громкий стук в дверь.
– Что происходит? – Голос бабушки звучал резко и настойчиво.
Таня открывала и закрывала рот, не издавая ни звука.
– Н-ничего, – наконец выдавила она.
– Я слышала крик. Все в порядке?
Дверная ручка начала поворачиваться, глаза Тани расширились от ужаса, но дверь не открылась, и это дало короткое облегчение. Таня и не помнила, что запиралась на ночь.
– Кошмар приснился, – выдохнула она. – Уже все нормально.
– Мне не нравятся запертые двери в этом доме, – сказала Флоренс. – Особенно когда их запирают изнутри.
Таня с ужасом смотрела на дверь. Бабушке ни в коем случае нельзя открыть, но, если она действительно захочет войти, ее ничто не остановит. У Уорика есть ключ от всех дверей, наверняка такой есть и у бабушки.
– Я заперла по ошибке, – тихо сказала Таня. – Больше не буду.
Еще одна ложь.
– Если ты обмочила постель или что-то в этом роде, я не рассержусь. – Голос Флоренс был твердым, но не злым. – Мы бросим простыни в стирку прямо сейчас, и никто об этом не узнает. Но если ты оставишь все как есть…
– Нет, я не обмочила постель! – чуть не заорала Таня. – Мне просто приснился кошмар, вот и все!
Кипевшая в ней паника грозила перерасти в истерику.
– Очень хорошо. – Бабушка вернулась к своему обычному сдержанному тону. – Завтрак в восемь. Жду тебя за столом вовремя.
«Уходи, уходи, уходи!» – мысленно кричала Таня, но все, что могла делать сейчас, это слушать, как Флоренс возвращается к себе в комнату.
Поскольку угроза ее вторжения миновала, Таня принялась действовать. Откинуть одеяло удалось с трудом – мешала тяжесть волос, лежащих на кровати. Когда она встала, ноги тут же утонули в грудах волос. Каждый шаг казался попыткой пробраться сквозь густую коричневую патоку. Волосы были заколдованы, никаких сомнений. Неимоверный вес, то, как они путались в ногах… будто стремились помешать ей убежать. Таня осторожно пробралась в ванную, чтобы взять в шкафчике маникюрные ножницы.