но. Абсолютная уверенность Фабиана облегчила ей объяснение. Теперь не нужно было проходить через унижение, пытаясь убедить его, что фейри существуют.
– Я думаю… Думаю, возможно, ты прав, – медленно сказала она.
– Конечно, прав! – воскликнул Фабиан. – В какой-то момент старая ведьма прокляла практически всех в Тики-Энде, и ты оказалась очередной в ее списке! Надо было продать компас тому типу в автобусе!
– Что же делать? – беспомощно махнула рукой Таня. – Нельзя, чтобы кто-то увидел меня такой!
– Не знаю… Не знаю, – пробормотал Фабиан. – Но это правда. Нельзя… Нужно чем-то отрезать волосы. У тебя нет ножниц?
Таня покачала головой:
– Только маникюрные. Но ими не получается.
– Ну а если я принесу кухонные? У Уорика есть садовые секаторы… а может, топор?
– Тут дело не в том, чем резать. Нам надо как-то снять чары.
– Угу. – Фабиан помрачнел. – У тебя есть предложения?
– Я когда-то прочитала… где-то… о том, что должно… разрушать чары и проклятия, – осторожно сказала Таня. – Там перечислялось: текучая вода – вроде ручья или реки, красный цвет, соль, вывернутая наизнанку одежда, а еще железо. Если придумаем что-то с этими способами, тогда есть шанс. – Она неосознанно провела рукой по волосам.
От движения одна из подвесок браслета ярко сверкнула. Кинжал.
– Ты можешь добыть, скажем, нож с красной ручкой?
Фабиан просветлел:
– У Флоренс есть нож для вскрывания писем с оранжевой рукояткой. Это почти красный цвет. И нож острый. Может быть, подойдет.
Таня покачала головой:
– Только красный. Ярко-красный.
Они молча, с одинаково мрачным выражением, смотрели друг на друга.
– Нож, – медленно повторил Фабиан.
Флоренс закричала снизу, заставив их вздрогнуть.
– Вы оба, спускайтесь сию же минуту! Зову в последний раз, дальше приду и утащу обоих за шиворот!
– Ну, вот и все, – сказала Таня. – Игра окончена.
Фабиан нахмурился с застывшим лицом. Обычно такое бывало, когда у него возникала какая-нибудь идея или намерение учинить каверзу.
– Подожди. – Он вскочил на ноги, поморщившись из-за вывихнутой щиколотки. – Я тут вспомнил кое о чем… Может сработать, а может и нет. Посмотрим, удастся ли мне это заполучить.
– Что это? – с надеждой спросила Таня.
– Кое-что, до чего сложно добраться. – Фабиан отпер дверь и выскользнул в коридор. – Особо не надейся пока. И не открывай никому, кроме меня.
– Ты ничего не забыл? У бабушки тоже есть общий ключ.
Фабиан хитро ухмыльнулся:
– Есть. Конечно. Только она еще не знает, что потеряла его. – Он потрогал ключ, торчащий в замке.
– Ты же сказал, что нашел его в старой комнате для прислуги!
Улыбка Фабиана стала шире:
– Сказал. Но я соврал.
В кухне Уорик счищал грязь с сапог. Фабиан внимательно наблюдал за ним. Отец сегодня выглядел изможденным, старым и усталым. Кожа казалась серой, волосы спутались, значит, после дождя он так и не расчесал их. Под покрасневшими глазами залегли глубокие черные тени. И не брился он уже пару дней.
Флоренс стояла к ним спиной и так шумно мыла посуду, что было ясно: она в гневе. От двух стоящих на столе нетронутых завтраков восхитительно пахло. Из-под клетчатой скатерти виновато высовывался нос Оберона. Две тоненькие ниточки слюны тянулись из пасти. Фабиан прекрасно понимал, что чувствует собака, у него самого урчал желудок, однако он подавил голод, небрежно подошел к раковине и встал рядом с Флоренс.
– Что тебе надо? – отрывисто бросила та.
– Можно стакан воды? – кротко попросил Фабиан.
Уорик поднял голову и пристально посмотрел на него.
– Кувшин с водой на столе. Садись, завтракай.
– Через минуту, – кивнул Фабиан. Наполнил стакан водой и отставил в сторону. – Это для Тани. Она приболела. Думаю, у нее что-то наподобие… простуды.
– Тогда почему она просто не сказала об этом? – спросила Флоренс, сузив глаза.
Фабиан пожал плечами и направился к задней двери. Он нашел то, что искал. На вешалке висел отцовский плащ, мятый и очень-очень мокрый.
– Пошли, мальчик, – позвал он Оберона и присвистнул. Пес неохотно вылез из-под стола и поковылял наружу, когда Фабиан открыл дверь.
– Собаку уже выводили, – раздраженно сказала Флоренс.
– Ой, извините. – Фабиан провел рукой по охотничьему ножу, висевшему на поясе плаща. Железный. Много раз – больше, чем хотелось бы, – он видел, как отец потрошил им кроликов, пойманных в лесу. Когда дверь распахнулась и загородила его, Фабиан проворно вытащил нож из ножен. Холодный, тяжелый и очень острый – этот точно отрежет волосы. Фабиан ловко сунул его в рукав и придерживал дрожащими пальцами за конец рукояти. Затем закрыл дверь, схватил второй рукой стакан и, в спешке вылетев из кухни, едва не разлил воду.
– Вернусь через минуту, – пробормотал он.
– Поторопитесь оба. – Флоренс выкручивала тряпку с таким чувством, что Фабиану стало ясно: она представляет, будто это его шея.
Он так торопился в Танину комнату, что запыхался. Небрежно поставив стакан на каминную полку, вытащил нож из рукава:
– Наверняка сработает.
Таня с опаской посмотрела на нож:
– Почему?
– Железный. Должен разрушить заклятие.
Фабиан опустился на колени рядом с Таней и принялся перерезать волосы.
– Плащ Уорика висит у двери. Промокший насквозь. И сапоги в грязи. Определенно, мы его видели прошлой ночью.
– Он, наверное, нас тоже видел.
– Не думаю. Взбесился бы тогда. Я хочу знать, что он там делал во время бури.
Фабиан продолжал отрезать волосы, теперь все получалось легко.
– Работает. Уорик наточил как следует.
– Это нож Уорика? Ты стянул его? Ну ты и ворюга!
– Да, я такой, к твоему счастью!
Через несколько минут Танины волосы были уже до пояса, лишь немного длиннее, чем раньше.
– Тебе придется подровнять их, – извиняющимся тоном сказал Фабиан.
– Подровняю. Но позже. – Таня собрала волосы в хвост. – Вот так. Никто ничего не заметит. А теперь нам лучше спуститься, пока бабушка не осатанела.
– И пока Уорик не обнаружил пропажу. – Фабиан выглядел уже менее храбро.
Он осмотрел нож и убедился, что на нем не осталось волос.
– А с этим как? – Таня показала на пол, покрытый слоями отрезанных прядей.
– Пока затолкаем под кровать. После завтрака соберем в мешки для мусора и придумаем, как от них избавиться.
Ползая на четвереньках по полу, они с большим трудом запихивали мягкие и выскальзывающие волосы под кровать.
– Как же их много, – вздохнула Таня.
– Не то слово, – отозвался Фабиан. – Просто заталкивай поглубже и спусти покрывало с обеих сторон кровати, чтобы ничего не было видно. Да, так. Побежали.
Они помчались вниз, перепрыгивая через две ступеньки, и ворвались на кухню как раз в тот момент, когда разъяренная Флоренс собиралась выбросить их завтрак в мусорное ведро.
– Не надо! – завопил Фабиан.
Флоренс замерла, увидев Таню:
– Тебе ведь нездоровилось?
– Да, – она не смела взглянуть бабушке в глаза, – но теперь мне лучше.
Таня села за стол, за ней и Фабиан. Флоренс поставила перед ними тарелки:
– Наверняка все уже холодное.
– Самое быстрое выздоровление, которое я когда-либо видел, – сухо заметил Уорик, энергично надраивая свои сапоги до блеска.
Таня не ответила. От обвиняющего взгляда ледяных голубых глаз, устремленного на нее, по коже бегали мурашки. Она принялась за завтрак, довольно вкусный и даже не окончательно остывший. Сидевший напротив Фабиан ерзал на стуле – Таня догадалась, что он пытается незаметно вытащить нож из рукава и спрятать под столом.
– О, все еще горячее, – радостно сказал он, засовывая в рот очередной кусок.
– У меня – нет, – начала было Таня, но тут же остановилась, когда из-под тарелки Фабиана выскользнула фея очага. Она разогрела ему еду и постояла пару секунд неподвижно, стыдливо хлопая ресницами, прежде чем снова спрятаться. Фабиан отрезал ломоть хлеба и окунул в яйцо, не замечая фею. Таня же смотрела ей вслед и негодовала: а она-то этой неблагодарной ставила блюдечко с молоком!
– А мой завтрак пусть остывает, – буркнула она себе под нос, забывшись. – Свинство…
– Прошу прощения? – прорычала Флоренс, и Таня встревоженно подняла голову. Фабиан тоже странно смотрел на нее.
– Я говорю… свинство жаловаться, что остывает, раз мы так опоздали.
– Хм. – Флоренс поджала тонкие губы и начала загружать белье в стиральную машину. – Уорик, не взглянешь ли сегодня на водосточный желоб возле комнаты Амоса? – спросила она. – Мне кажется, он отламывается.
Уорик хмыкнул, соглашаясь.
Таня в который раз удивилась, как два таких человека, как бабушка и Уорик, столько времени живут под одной крышей и не убили друг друга.
– Дом разваливается. – Флоренс хлопнула дверцей стиральной машины.
– Можно переехать в какой-нибудь поменьше, – сказал Фабиан, запихивая бекон в рот на впечатляющей скорости.
Флоренс выглядела так, будто ей неуютно.
– Этот дом принадлежит семье две с лишним сотни лет.
Она налила себе чай и села за стол.
– Я думаю, вам бы подошел милый маленький домик, – продолжал Фабиан, ухмыляясь, – сложенный из имбирных пряников.
Флоренс метнула в него свой самый испепеляющий взгляд, а Таня чуть не подавилась хлебом с яйцом.
– Болтай поменьше, – проворчал Уорик.
Таня почувствовала укол раздражения. Уорик обращается к Фабиану, только чтобы отругать. Впервые в голову пришло: потому Фабиан и ведет себя так – хочет привлечь внимание отца. Потому и называет его по имени.
Из-под стола послышалось тихое поскуливание. Таня приподняла скатерть. Оберон сидел перед бабушкой, положив голову ей на колени.
– Тебе здесь нравится, верно? – пробормотала Флоренс, поглаживая шелковистые уши пса.
Оберон удовлетворенно заурчал. Улыбнувшись, бабушка потянулась к ящику, чтобы достать специально купленное собачье печенье. Оберон деликатно взял его, утащил под стол и с хрустом принялся грызть.