Рыжая пожала плечами:
– По большей части узнала от других – таких же, как мы с тобой. Остальное – на собственной шкуре.
– Я хочу, чтобы ты научила меня тому, что знаешь сама. – Таня кивнула на сумку с покупками. – Я выполнила свою часть сделки. Теперь твоя очередь. Мне нужна информация – я хочу знать то, что знаешь ты.
– У нас мало времени, всему не научишь, – вздохнула Рыжая. – Но кое-чему – могу. Хорошая новость в том, что ты уже узнала многое из самого важного. О подменышах и о втором зрении. О способах защиты. Немного разбираешься в наваждениях. Но чтобы по-настоящему понять, как фейри связаны с нами, нужно вернуться к началу. Этим сейчас и займемся.
Царством фейри правят два противоборствующих Двора – Благой и Неблагой. Грубо говоря, «благой» означает «благословенный», а «неблагой» – «прóклятый, нечестивый». Благой известен как более великодушный, готовый помогать и себе подобным, и людям, тогда как Неблагой известен как порочный и жестокий. Оба Двора ненавидят друг друга, но каждый должен терпеть другой.
– Как могут править царством противоборствующие Дворы? – Таня поморщилась, когда забытая спичка догорела до пальцев. – Это же бессмысленно.
– По очереди. Дворы обязаны соблюдать древнее соглашение, где все оговаривалось. Об этом рассказывается в малоизвестной легенде. Вначале существовал один великий Двор, состоявший из тринадцати самых мудрых и могущественных фейри царства. И каждый из них при создании Двора принес волшебный предмет. Эти предметы – как их называли, Тринадцать Сокровищ – могли быть переданы людям, которых Двор признавал достойными.
Таня нахмурилась. Звучало знакомо… Она вспомнила книгу из библиотеки. Да, там мелькало упоминание о Тринадцати Сокровищах, но гоблины заколдовали книгу, прежде чем она успела ее нормально прочесть.
– Среди этих предметов было Кольцо, которое делает своего владельца невидимым, – продолжила Рыжая. – Потом Маска, напускающая наваждение – иллюзию, которая обманывает глаза и чувства наблюдателя. Свет – волшебный Канделябр, который никогда не угасает. Меч, позволяющий одерживать победы и никогда не терпеть поражение. Книга знаний, которая отвечает на любой вопрос, какой только захочешь задать. Ключ, открывающий любую дверь, даже двери в другие миры. Кубок, который, говорят, дарует вечную жизнь тому, кто выпьет из него. Блюдо, которое всегда будет полным и никогда не оставит своего владельца голодным. Посох, наделяющий силой. Кинжал, с которого капает кровь, способная излечить любую рану. Чаша предсказаний. Сердце мужества. И, наконец, Котел, который возвращает мертвых к жизни.
Каждый из мудрых мог вручить свой предмет человеку при одном условии. Весь Двор должен был согласиться, что получатель заслуживает дара. Но с самого начала одно из сокровищ вызывало восхищение и тревогу в равной мере – Котел. Шесть членов Двора сходились на том, что смерть следует уважать, а не играть с ней; они говорили о хаосе, который возникнет, когда скончавшихся можно будет возвращать к жизни. Остальные семеро, включая создателя Котла, считали, что если жизнь оборвалась преждевременно – например, жизнь ребенка, – то Котел даст умершему еще один шанс, а также облегчит боль скорбящих.
Рыжая на мгновение остановилась, чтобы взглянуть на часы.
– Еще десять минут, и нужно смывать краску. Напомни мне.
– Хорошо. – Тане не терпелось дослушать историю. – Продолжай.
– Назревал раскол. И он свершился, когда создатель Котла был смертельно ранен стрелой, выпущенной человеком. Двор разделился надвое. Шестеро настаивали на том, что его надо вернуть к жизни и объявить войну человеческому роду. Остальные шестеро сочли это недопустимым.
Без единого общего решения Двора нельзя было использовать Котел, как и прочие двенадцать сокровищ. Ни одна из сторон не отступала, и те и другие твердо стояли на своем. Разлад набирал силу, надежды на примирение иссякали. Состоялись сложные переговоры. В итоге был достигнут компромисс. Дворов становилось два, каждый властвовал в течение полугода – по своему усмотрению, без вмешательства другой стороны. Тринадцать Сокровищ более не использовали. Вражда зашла так далеко, что даже при необходимости прийти к соглашению ни один из Дворов не желал превозмочь рознь и совместно обсуждать решения.
Итак, шесть месяцев в году Двор, противившийся воскрешению мертвых, правил царством и народом фейри в мире и благоволении. Его назвали Благим Двором, потому что в их время земля цвела и плодоносила – как сейчас.
– Сейчас? – перебила Таня. – Ты имеешь в виду…
– Весну и лето.
– Значит, осенью и зимой правит Неблагой Двор?
Рыжая кивнула:
– Земля лишается силы и погружается в мертвый сон. Наступает хаос. Нескончаемой чередой идут празднества, где пленников мучают и пытают для развлечения Двора. Чаще всего это люди, которые заблудились или которых заманили в царство фейри. Обычно они уже не возвращаются. А те, кому все-таки удается вернуться, редко остаются в здравом уме.
Таня вздрогнула.
– Многие фейри покидают царство, когда правит Неблагой Двор, – продолжила Рыжая. – Они опасаются за свою безопасность и безопасность своих детей. Неблагой Двор находит торговлю подменышами забавной. Подменять детей своих врагов – тех, что поддерживают Благой Двор и людей, – для них обычное дело. Они наслаждаются бесчинствами и всем, что сеет разруху и опустошение.
По большей части беглецы возвращаются, когда угроза отступает. Но не все. Некоторые уходят навсегда – предпочитают держаться подальше от царства.
– И куда они уходят? – спросила Таня.
– Сюда. В наш мир. Где могут жить как хотят, по своим правилам.
– Тогда… значит, те, кого мы здесь видим, покинули царство?
– Да. Либо сами, либо были изгнаны Двором.
– Изгнаны?
– За проступки. Таких нужно остерегаться. Как правило, они наиболее опасны. К счастью, их легко обнаружить. Частое наказание при изгнании – проклятие, из-за которого они могут говорить только в стихах. И обращаться к ним придется так же. Это отбивает у них охоту общаться с людьми и другими фейри. Как вариант – им просто отрезают язык.
Таня поморщилась, подумав о гоблинах. Теперь их странная манера изъясняться стала понятной.
Рыжая снова взглянула на часы и встала, потягиваясь:
– Пора.
Таня молча кивнула, и Рыжая заперлась в ванной. Слабый шум воды, когда Рыжая начала ополаскивать волосы, продолжался несколько минут и сменился характерным щелканьем ножниц. Кроме этого в тишине слышалось только дыхание спящего подменыша.
Как и предсказывала Рыжая, наваждение начало спадать. Одно ухо удлинилось, кончик заострился. Волосы сильно отросли с того момента, как Таня видела его в последний раз, а кожа начала приобретать бледно-зеленоватый оттенок. И он слабел. Таня понимала: ему нужно лекарство, лекарство фейри – не людское.
Она подошла к малышу и нежно погладила по щеке. От него пахло детским шампунем и молоком. Кожа была мягкой и прохладной. Ребенок инстинктивно шевельнулся, потерся во сне о ее руку, и Таня неожиданно почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Что с ним станется, полностью зависит от Рыжей и от нее самой. А он понятия об этом не имеет и не знает, что оказался всего лишь пешкой в жестокой войне своих сородичей.
– Я о нем позабочусь, – раздался голос Рыжей за спиной.
Таня вытерла глаза.
– Я не слышала, как ты вышла, – пробормотала она, поворачиваясь, и замерла.
Рыжая неузнаваемо изменилась.
Потрепанные брюки и рубашка, которые Таня купила по дешевке в благотворительном магазине, идеально подходили к мальчишеской фигуре Рыжей, потертые коричневые ботинки большого размера тоже были впору. Коротко остриженные волосы приобрели цвет лежалой соломы.
– Как я выгляжу? – спросила Рыжая.
– Как… мальчишка.
Рыжая кивнула:
– Хорошо. – Подняв глаза, она увидела, что Таня по-прежнему смотрит на ее голову, и сказала как ни в чем не бывало: – Ничего, отрастут. Все ищут рыжеволосую девчонку с маленьким мальчиком. Значит, мне нужно выглядеть совершенно иначе.
Она бросила кучку своих волос в камин и сожгла, затем порылась в сумке и достала розовую детскую одежду:
– И ему тоже.
Вместе они стали одевать подменыша, медленно и бережно, чтобы не разбудить. Управиться с ножками было нетрудно, но, когда принялись освобождать руки из одежки, ребенок проснулся и сердито завопил в знак протеста. Таня тревожно вздрогнула и быстро натянула на ручку рукав маленькой розовой кофточки. Рыжая возилась, застегивая пуговицы. Глаза ребенка распахнулись, на миг показалось, что он снова вот-вот закричит, но, к счастью, его опять сморил сон.
– Как долго ты собираешься делать это, Рыжая? – прошептала Таня.
– Мы уйдем в течение часа. И тебе больше не придется нас прикрывать.
– Я не о том. Зачем ты это делаешь? Почему занимаешься их спасением? У тебя нет своей семьи?
– Нет, – ответила Рыжая. – Уже нет.
– Почему?
– Мои родители погибли в автомобильной аварии полтора года назад. Спасателям удалось вытащить из разбитой машины меня и моего младшего брата. У меня была сломана рука, а Джеймс не получил ни единой царапины.
– Ему повезло…
Рыжая помотала головой:
– Везение ни при чем. От травм его спас фейри.
– Фейри?
– Он был забавный, очень чудной на вид, напоминал грызуна. Следовал за мной повсюду… Я не знала зачем. И самое странное – никогда меня не беспокоил, не то что другие фейри. Как будто… присматривал за мной. В той аварии единственное, о чем я думала, – как уберечь Джеймса, и, похоже, фейри понял это. Он будто раздулся в момент удара и окутал собой Джеймса.
– А где он сейчас? – спросила Таня.
– Погиб тогда, – печально ответила Рыжая. – Отдал свою жизнь, чтобы спасти моего маленького брата. После этого нас отправили в приют в Тики-Энде. Мы пробыли там около месяца, когда я заметила, что происходит. Детей – младенцев – забирали и оставляли вместо них подменышей. Я пыталась сказать взрослым, но меня не слушали. А фейри осмелели. Похитили пару малышей, не удосужившись даже оставить замену. Понятно, поднялся шум, началось расследование. Быстро приняли меры: решили закрыть это место и перевести всех детей в другие приюты. Но в последнюю ночь фейри украли еще одного ребенка. Джеймса.