Полвека Амос, который не совершал преступления, жил под подозрением и потому впал в безумие.
Амос невиновен.
Теперь Таню мучили два вопроса, требовавшие ответа. Во-первых, кто оставил конверт в ее комнате? И во-вторых, кому можно довериться? Она в отчаянии комкала в руках край простыни. Если бы только Рыжая была рядом. Если бы только Таня рассказала ей о Морвенне Блум… Рыжая бы знала, что делать. Но одних «если бы» недостаточно, и Таня это понимала.
Когда она собиралась поставить на место половицу, взгляд упал на блеснувший компас. И в этот момент ее осенило.
В лесу было тихо, только шепот легкого ветра среди деревьев и журчание ручейка. Таня стояла на опушке: компас в руке, железный гвоздь в кармане, вся одежда вывернута наизнанку. На этот раз она не собиралась рисковать. Оберон недоуменно смотрел на нее, не понимая, чего они ждут.
Таня тяжело выдохнула. Менее часа назад она не сомневалась, что никогда больше не захочет ступить в этот лес, но стихотворение все изменило. Ясно, что оно попало к ней только по одной причине: она – единственный человек, который может сейчас помочь Морвенне. Собрав все свое мужество, Таня перебралась через ручей и пошла меж деревьев, совершенно не представляя, куда направляется. Несколько успокаивала только уверенность: компас приведет ее домой.
– Я не заблужусь, – уговаривала она себя, сознавая, как слабо звучит ее голос. – Я не заблужусь.
Таня углублялась в лес. Под ногами хрустели ветки, шуршал мох, в какой-то момент пришлось обойти разложившуюся мышь. Время от времени Таня останавливалась и озиралась по сторонам, не в силах избавиться от жуткого ощущения, что за ней следят. Как-то даже окликнула Фабиана, заподозрив, не он ли снова шпионит, однако ответа не было. Она продолжала идти, настороженно вслушиваясь, чтобы не пропустить хоть какой-то знак, но никаких звуков не доносилось. Напряжение едва стало отпускать ее, как впереди появилась первая яма – катакомбы.
Посмотрев на пролом в перилах, Таня вспомнила отчаяние, которое испытала в день исчезновения Оберона. Она отвела глаза и постаралась скорее пройти это место.
Вскоре они с Обероном вышли на небольшую поляну, посреди которой лежал толстый поваленный ствол. Пес копошился в высокой траве, то и дело чихая, когда сбивал облачка одуванчиков. Таня решила немного посидеть, напиться воды из бутылки, которую взяла с собой, и сориентироваться. Сверившись с компасом, она с удивлением поняла, что дом совсем в другом направлении, чем ей казалось.
Времени в запасе было мало – лучше вернуться прежде, чем кто-нибудь ее хватится. И совершенно неясно, куда идти дальше. Все безнадежно, и Таня знала это.
– Пойдем, мальчик, – сказала она Оберону. – Пора домой.
Но едва встала, как заметила какое-то движение среди деревьев. Мелькнула чья-то рука.
– Морвенна, – позвала Таня. – Морвенна Блум… это ты?
Из-за ближайшего дерева выглянуло грязное, косматое перепуганное лицо. Оберон спрятался за спиной хозяйки и заскулил. Таня медленно шагнула вперед:
– Брансвик?
Гоблин высунулся из укрытия, его глаза расширились. К губам был прижат палец.
– Ты не должна, ты не должна! – шептал он, отчаянно качая головой.
– Не должна что?
Брансвик подбежал, вложил ее руку в свою и потащил Таню между деревьями, нервно озираясь.
– Ты не должна быть здесь. Ты не должна была приходить!
– Почему? Брансвик, ты меня пугаешь. Скажи, о чем ты!
Гоблин не отвечал. Вместо этого он тянул ее дальше и дальше в лес с сумасшедшей скоростью. Деревья вокруг теснились все гуще, их корявые древние стволы поросли мхом. Таню охватило ощущение, что ей здесь нельзя быть, что они вторгаются в места, не тронутые человеком. Но Брансвик тащил ее еще дальше, еще глубже в лес. Среди зелени внезапно блеснуло что-то желтое. Гоблин остановился и наконец отпустил Танину руку.
Красивый старый фургон был почти полностью скрыт листвой. Брансвик привел ее прямо к цыганке Мораг.
– Как ты узнал? – прошептала Таня.
– С ней ты будешь в безопасности, – сказал он. – Больше я ничем не могу тебе помочь.
Таня уставилась на него, пытаясь прочесть ответ по лицу, а новые вопросы возникали один за другим.
– Где два других гоблина? И почему… почему ты не говоришь в рифму?
Брансвик печально покачал головой и начал отступать, подав ей знак подойти к фургону. Таня остановилась перед дверью, замешкалась и оглянулась на Брансвика. Его уже не было.
Не успела она постучать, как дверь открылась.
– Входи, – пригласила старая цыганка, ее глаза по-птичьи остро вглядывались в Таню. – Я ждала тебя.
Внутри фургона пахло горящими свечами и травами. У окна стояло удобное кресло, рядом со столом примостился небольшой буфет со всевозможными диковинными бутылочками из цветного стекла, каждая с этикеткой, прикрепленной к пробке. Плотная бархатная занавесь скрывала заднюю часть фургона, где, как предположила Таня, старая женщина спала. Вокруг метлы, с подозрением посматривая, свернулась калачиком дымчато-серая кошка.
Самой странной вещью здесь был толстый журнал головоломок, раскрытый на странице с частично решенным кроссвордом. У Тани на миг расшились глаза. Настолько обычная вещь казалась совершенно неуместной в доме так называемой ведьмы.
– А что ты ожидала увидеть? – резко бросила старуха, заставив Таню подпрыгнуть. – Жаб и книги заклинаний? Коллекцию остроконечных шляп? Глаз тритона и крыло летучей мыши?
– Нет, – смущенно начала Таня. – Просто… – Она умолкла, не в силах договорить.
– Да, мне нравятся журналы с головоломками, – ворчливо сказала Мораг. – Не понимаю, почему все находят это таким забавным. И, к твоему сведению, я не держу книг с заклинаниями. – Она подняла костлявый палец и постучала им по голове. – Всё здесь.
Указав Тане место за столом, она поставила перед Обероном миску с водой. Пес начал благодарно лакать.
Старуха села, сцепив худые пальцы в замок:
– Я думала, ты придешь раньше.
Таня достала из кармана компас. Прошло мгновение, прежде чем она обрела голос.
– Я… Я хотела бы знать, почему вы дали мне его. – Выдержать твердый взгляд старухи было непросто. – И как вы узнали, что он мне понадобится.
– Разумеется. – Мораг оставалась невозмутимой. – Полагаю, ты уже поняла, как его использовать?
Таня кивнула.
– Недавно мне было про тебя видение. И я увидела твою… способность.
Таня остолбенела.
– Не удивляйся, – улыбнулась Мораг. – У меня тоже есть способности, хотя и не такие, как у тебя. Некоторые считают меня гадалкой. Некоторые – ведьмой. Большинство называет меня Безумной Мораг. – Она замолчала и пристально посмотрела на Таню. – Да, я знаю, что обо мне говорят, и кое-что из этого правда. У меня есть дар, и иногда он пригождается, чтобы помочь людям – таким, как ты.
– Таким, как я?
– Тем, кто думает, что им больше не к кому обратиться. Тем, кто не боится принять мою помощь.
– Что еще вы видели? – Танин страх постепенно уступал место любопытству.
Старая женщина, казалось, взвешивала ответ.
– Я видела ребенка, некогда в прошлом украденного из колыбели. Потом видела мальчика примерно твоего возраста… его мучают несправедливость и обиды. Каким-то образом это связано с твоей способностью, с твоим вторым зрением. Я права?
Таня кивнула, думая об истинной причине исчезновения Морвенны и о том, что открылось в стихотворении.
– Мальчику нужна твоя помощь, – продолжала Мораг. – Но придет время, когда его помощь понадобится тебе больше. Гораздо больше.
Таня нахмурилась. Цыганка говорила загадками.
Мораг словно прочитала ее мысли:
– Я знаю, что у тебя много вопросов, но, боюсь, могу ответить лишь на некоторые. Ты ведь хочешь кого-то спасти… и ты это сделаешь. Но не так, как ожидаешь.
«Двух человек, – мрачно подумала Таня. – Амоса нужно спасать так же, как и Морвенну».
– Можно узнать, что ты собираешься делать?
– Мне надо… вытащить кое-кого из царства фейри, – ответила Таня. – Но я не знаю как.
– Я бы не советовала, – сразу же отозвалась старуха. – Это нелегкая задача. Ты подвергнешь себя – и мальчика – серьезной опасности. Вы рискуете сами попасть в западню и очутиться в царстве фейри.
– У меня нет выбора.
Мораг изучала ее, и Тане показалось, что она видит страх в глазах старухи.
– Такого ответа я и ждала. – Мораг встала из-за стола и подошла к буфету. – Я могу немного помочь. – Она начала доставать какие-то баночки и бутылочки, толочь и перемешивать их содержимое в маленькой миске каменным пестиком.
Открытая страница с кроссвордом так и притягивала Танино внимание. Удержаться было невозможно – настолько чужеродным выглядел здесь простой, нормальный журнал.
– Предрассудок, – бездумно пробормотала она.
– Прости, что? – переспросила Мораг.
– Девять по вертикали. «Предвзятое мнение или суждение, сформированное не на фактах». Предрассудок.
Мораг кивнула на карандаш, лежащий на столе. Таня быстро внесла ответ в сетку кроссворда. Затем снова посмотрела на компас.
– Где… где вы его взяли?
Мораг не обернулась.
– Он перешел ко мне от матери. Многие вещи передаются в семьях из поколения в поколение, часто довольно странные вещи. Компас в трудные времена помог найти дорогу многим до тебя и может помочь многим после тебя, поэтому буду благодарна, если ты вернешь его, когда почувствуешь, что он больше не нужен.
– А как я узнаю, что он больше не понадобится?
– Узнаешь. Просто перестанет работать.
Мораг закрыла буфет, затем снова села и положила на стол два предмета. Миниатюрные серебряные ножницы и стеклянный флакончик, как раз такого размера, чтобы поместиться на ладони. Затем подняла миску с мутной серо-зеленой жидкостью, которую смешивала, и осторожно перелила в прозрачный сосуд.
– Ты знаешь несколько способов защиты. Но их недостаточно. – Цыганка вручила ножницы Тане. Чехол, прикрывающий острые кончики, был украшен маленьким красным драгоценным камешком. – Это для тебя, – сказала Мораг. – На вид обычные ножницы, но ими можно разрезать почти любой материал, кроме металла, дерева и камня. – Затем она дала ей флакон с зеленоватой жидкостью. – А это для мальчика – поможет ему видеть многое… так же, как видишь ты.