– Берегись! – закричала Таня.
Фабиан обернулся, разбрасывая соль во все стороны. Вопли боли и ярости наполнили ночь, когда часть соли попала в цель, но слишком быстро на смену этим фейри приходили новые.
– Их слишком много! – прошептал Фабиан. – А у меня больше нет соли!
– Но они не знают об этом, – выдохнула Таня.
– Пока нет. Но совсем скоро поймут.
Фабиан начал рвать путы, но это было бесполезно. Он только изрезал себе руки.
– Крученая паутина, – сказала Морвенна, с удовольствием смакуя эти слова. – Заколдована и потому не поддается рукам смертных. Говорят, на рынках фейри за нее дают хорошую цену. Из нее частенько плетут сети, в которые ловят подменышей, волшебные сети, которые так просто не порвать. Годы назад их использовали, чтобы захватить твою мать. Какая ирония – они сыграют роль и в твоей судьбе.
Казалось, путы становились только крепче, пока Таня сопротивлялась, рассекая кожу в кровь. Внезапно она вспомнила о ножницах.
– Фабиан! Ножницы… у меня в кармане. Мораг говорила, что ими можно разрезать почти все!
Несмотря на порезы, Фабиан снова попытался бороться с паутиной и снова безрезультатно. Морвенна наблюдала с явным удовлетворением. У Тани не осталось ни малейшего сомнения: какой бы ни была эта девушка раньше, теперь в ней нет ни капли милосердия. Полвека в царстве фейри не прошли даром. От нее осталась лишь оболочка, заполненная ненавистью и жаждой мести, – ничего от человека, которым она когда-то была.
– Я не могу добраться до ножниц, – выдохнул Фабиан. – Не могу достать!
Наконец он прекратил борьбу с паутиной и медленно отступил назад.
– Прости, – прошептал он, продолжая пятиться.
На секунду застыл в нерешительности – и, не сказав больше ни слова, пустился наутек.
– Куда ты? – вскрикнула Таня. – Ты не можешь меня бросить! Фабиан, ты трус!
Но Фабиан уже убежал.
Фабиан несся в темноте вслепую. Таня, несомненно, решила, что он предал ее. Было необходимо, чтобы она поверила в это. Ведь если бы Морвенна догадалась, что он задумал, то ни за что не позволила бы ему покинуть лес живым.
Негромкий шум позади дал понять, что его преследуют, – страх перешел в панику.
– Оставьте его! – крикнула Морвенна издали. – Мальчишка неважен!
Звуки преследования стихли, погоня прекратилась, и Фабиан слышал только собственное прерывистое дыхание. Неожиданно земля пошла под уклон, и он растянулся во весь рост. Раздался треск, и фонарь погас.
– Нет, – сказал Фабиан, озираясь в темноте. – Только не это…
Он поднялся на ноги, его пошатывало. Лес был абсолютно черным.
– Думай! – велел он себе. – Успокойся и думай!
Нажал кнопку на часах, и маленький экран засветился. До полуночи оставалось семнадцать минут.
Опустившись на колени, Фабиан шарил по земле, пока на ощупь не нашел рюкзак, слетевший при падении. И через мгновение сообразил, что там есть компас. Чуть не плача от радости, он стал копаться в рюкзаке.
Когда рука коснулась гладкой холодной латуни, вытащил компас и, используя свет от часов, разглядел стрелку. Она указывала прямо вперед.
Не мешкая больше, Фабиан снова побежал. Он бежал, казалось, целую вечность, до боли в ногах, до жжения в легких, но ни разу не остановился. На счету была каждая секунда.
Дважды он падал, разрывая одежду и расшибаясь до крови, но не выпускал компас и рвался к цели. Добравшись до опушки и почувствовав прилив новых сил, помчался к поместью.
Таня привалилась к дереву, силы почти иссякли. Пытаясь дотянуться до ножниц, она еще больше запуталась в паутине, и теперь ее правая рука была вывернута за спиной под болезненным углом.
– Почему ты не попыталась забрать меня раньше? – Ее гнев возобладал над страхом. – У тебя же был шанс в тот день, когда мы с Фабианом заблудились.
Морвенна смахнула черный локон с лица.
– В тот день я уводила тебя, – сказала она с безумной усмешкой. – Мой план состоял в том, чтобы завести вас в лес – так далеко, чтобы вы не нашли дорогу назад, по крайней мере до полуночи. Но потом к вам подоспела помощь.
Таня вспомнила, как тогда пнула Уорика, и от всего сердца пожелала, чтобы он каким-то волшебным образом появился сейчас тут.
Морвенна рассмеялась, прочитав ее мысли:
– На этот раз тебя никто не спасет. Даже твой дружок покинул тебя. Не стал ждать, когда узнал, что его драгоценный дедушка невиновен, не так ли?
– Заткнись!
– Если тебя это утешит, ему никогда не выйти отсюда. Лес Висельника умеет запутывать смертных. Он заблудится, станет плутать здесь дни и дни и к тому времени, когда его найдут, будет полумертв… если его вообще найдут.
– Как ты узнала меня в тот день? – спросила Таня. – Ты ведь никогда не видела меня раньше!
Немного помолчав, Морвенна ответила:
– У меня есть информатор.
Таня снова начала вырываться из пут, отчаянно озирая лес в поисках любой надежды на спасение. Если Рыжая все еще была там, то она хорошо спряталась.
Фабиан добрался до дома, его легкие горели, он промчался через кухню, даже не прикрыв за собой заднюю дверь. Взбежал по лестнице на второй этаж, затем на третий и остановился возле комнаты деда.
Старик что-то бормотал сам себе под негромкий шум телевизора. Фабиан постучал в дверь, затем метнулся по коридору и спрятался в нише.
Амос, пошатываясь, вышел из спальни.
– Уорик? Это ты?
Фабиан молниеносно отдернул гобелен и проскользнул в параллельный коридор для прислуги. Там, в темноте, нащупал путь вдоль стены, считая двери, пока не добрался до второго входа в комнату деда.
Затаив дыхание, повернул ручку. Удача была на его стороне.
Фабиан заглянул в захламленную спальню: дверь в главный коридор приоткрыта – Амоса в поле зрения не было. Фабиан шагнул внутрь, и его захлестнула волна отчаяния. Он обшарил комнату глазами, перебегая от одной кучи старья к другой. Опустился на пол и заглянул под кровать, вытащил несколько картонных коробок, набитых разным тряпьем и газетами, и перевернул их. Вещи его бабушки все еще были там, даже обручальное кольцо. Пряди волос не было видно нигде.
Заметив на прикроватной тумбочке альбом с вырезками из газет, он схватил его и стал листать. Несколько вырезок выпали на пол. Он захлопнул альбом, бросил на кровать, подскочил к комоду и начал рыться в одежде деда.
«Где он может хранить это, где?»
Фабиан не мог поверить, что видел это и не уловил очевидную связь. Уничтожение волос разрушит чары молодости Морвенны. А этим она дорожила сильнее всего. Единственное, с помощью чего можно спасти Таню.
Пряди не оказалось и в комоде. Фабиан плохо задвинул последний ящик, и белье вывалилось наружу. В отчаянии он пнул одну из коробок, которую не удосужился задвинуть под кровать. Она со стуком опрокинулась, и Фабиан вздрогнул: по коридору затопали шаги.
– Уорик!
Амос появился в дверях. В его запавших глазах горело безумие.
– Я этого не делал! – выпалил он. – Я все время говорю им, что это не я. Она убежала!
– Я… Я знаю, – прошептал Фабиан, отступая назад, к двери для слуг.
Амос подошел к незаправленной кровати и сел.
– Я любил ее, я любил ее, – повторял он, тихо покачиваясь.
Его иссохшая рука провела по одеялу и скользнула под подушку. Это и было нужно Фабиану.
С быстротой, удивившей его самого, он рванулся вперед и отбросил подушку в сторону. Там лежала прядь волос, свернутая в тонкую петлю. Угрызения совести разъедали его, как кислота, когда он выхватил прядь из немощных пальцев старика.
Амос закричал, словно раненый зверь.
Фабиан выбрался через дверь для прислуги, крики деда звенели в ушах. Он вышел из-за гобелена и подождал мгновение, чтобы убедиться, что путь свободен. Не слыша ничего, кроме истошных воплей Амоса, выскользнул из ниши – и налетел на кого-то, стоявшего за углом.
– Ч-что ты здесь делаешь? Я думал, т-ты ушел на охоту! – Подняв голову, Фабиан задохнулся.
– Планы изменились, – сквозь зубы произнес Уорик, разглядывая порванную и окровавленную одежду сына. – Решил вернуться пораньше – и, судя по всему, не зря! – Он грубо схватил Фабиана за плечо. – А теперь скажи мне, что, черт возьми, ты затеял среди ночи!
Фабиан открыл рот, чтобы заговорить, но слова не шли.
– Объяснись!
– Уорик! – позвал Амос.
Уорик окинул сына свирепым взглядом. Затем, все еще вцепившись ему в плечо, повел в комнату Амоса.
– Что случилось, отец? – Его обычно хриплый голос звучал на удивление мягко.
Амос зашаркал к двери, сотрясаясь от рыданий:
– Он забрал ее… он забрал ее.
Уорик заметил прядь в руке Фабиана.
– Что ты с этим делаешь? Зачем тебе волосы твоей бабушки?
Фабиан инстинктивно спрятал прядь за спину.
– Это не… это не бабушкины волосы.
– Отдай их мне! – всхлипывал Амос. – Я обещал ей, что сохраню их навсегда!
Глаза Уорика расширились:
– Где девочка?
Фабиан застыл.
– Где Таня?
– Она… она в лесу! – выдохнул Фабиан, не в силах больше сдерживаться.
Лицо Уорика побелело. Не говоря ни слова, он отобрал у него прядь.
– Что ты делаешь? – закричал Фабиан. – Отдай!
Оставив рыдающего Амоса позади, он кинулся за отцом, который уже спустился до середины лестницы. Догнал его на площадке второго этажа и попытался перехватить волосы Морвенны.
Уорик сердито отмахнулся.
– Отдай! – требовал Фабиан. – Ты не понимаешь!
Отец повернулся и встряхнул его, как собака встряхивает крысу.
– Ты маленький дурак! Это ты не понимаешь! Ты осознаёшь, что натворил? Мы годами делали все, чтобы защитить ее, а теперь ты привел ее прямиком к опасности!
Уорик продолжил спускаться, помедлив только, чтобы перешагнуть через Вулкана, спящего у дедушкиных часов.
Уорику было известно все. Фабиан почувствовал, как подгибаются колени: до него дошла правда.
– Мы не знали, – слабо произнес он. – Мы просто пытались помочь!