е дни октября одарили город снежно-слякотной погодой, с утренними туманами и ночной гололедицей. И не ожидавший прихода зимы народ, как это происходит год за годом, погнал автомобили «переобуваться» только в тот момент, когда проехать на летней резине стало смертельно опасно. Поэтому шиномонтаж, где работал Юрка, не закрывал свои двери до самой ночи, игнорируя указанное на вывеске «до 21:00».
Время шло к полуночи, когда молодой человек вышел в самую настоящую метель – снег тут же забивался в нос, глаза и уши, оседал за шиворотом, где моментально начинал таять. Юрка попытался прикурить, но огонёк зажигалки не успевал даже появиться, как его гасило порывами ветра. Подняв воротник и максимально спрятав в него голову, он бодрой рысцой добежал до машины, наскоро обтряхнул ее от снега (который, впрочем, сразу же наметало заново) и нырнул внутрь. В ещё холодное, не прогревшееся нутро автомобиля, которое зато спасало от потоков мокрого снега.
Только здесь Юрка наконец поджёг сигарету и взглянул на экран телефона. В течение рабочего дня была такая бешеная запарка, что времени не хватало даже элементарно посмотреть пропущенные звонки и уведомления.
Следом за кучкой оповещений из соцсетей и прочих приложений на экран выползли несколько пропущенных звонков – от матери, от неизвестного какого-то номера и… от Вики.
– Этой-то что надо? – буркнул Юрка, нахмурившись и глубоко затянувшись.
История его отношений с Викой была достойна занесения в многотомный любовный роман. Знакомые еще с детства, они пережили все стадии – от дёрганий за косичку через первую подростковую сексуальную связь к попытке построения серьёзной совместной жизни в последние годы. За эти пару десятков лет Юрка и Вика неоднократно разбегались, заводили связи на стороне (не всегда в периоды прекращения собственных «основных» отношений), сходились вновь. Им всегда, как говорится, было «вместе тесно, а врозь скучно». Вика после очередного примирения заводила разговоры о том, что они друг другу предназначены и что от судьбы не уйдешь. Юрка, будучи более приземленным, только кивал и отшучивался – ничего, дескать, про судьбу не знаю. Но только с Викой он чувствовал себя комфортно и спокойно. Недолго, правда, но с другими своими пассиями и того не получалось. Вика зачастую погружалась в себя и не мешала Юрке заниматься своими делами, не было в ней занудности и стремления лезть в душу… Да и секс у них всегда отменный. Был.
Юрка, задумавшийся и выпавший из реальности на несколько минут, словно очнулся. Стряхнул длинный столбик пепла с сигареты и вновь посмотрел на экран с надписью «Викуська – 18:13». Сейчас на табло светились цифры 23:47.
Очередной скандал, спровоцировавший последний (а по мнению обеих сторон, и окончательный) разрыв, разразился с неделю назад. Сейчас Юрка даже толком не смог бы вспомнить, что они не поделили – осталось только тягостное ощущение пустоты, тревоги и невыносимости продолжать жить с этой женщиной вместе.
Пропущенный от Вики – это могло значить то, что она ищет примирения. Хотя обычно его искал как раз таки Юрка. Или что ей что-то нужно. Или что она хочет продолжать разборки. Или сообщить, что выбросила все его вещи с балкона. Или поделиться впечатлениями от прочитанной книги. Вика – она могла что угодно. Юрка понял, что перезвонит хотя бы из любопытства.
Длинные гудки пробивались из трубки с трудом, иногда почти совершенно заглушаемые каким-то шорохом, шебуршанием и помехами.
Вика лежала на диване под пледом, в теплом свитере и шерстяных носках. Несмотря на это, холод пробирал до костей, всё тело било в ознобе. Сил пойти поставить чайник или, скажем, забрать из ванной остатки коньяка и допить для сугреву не наблюдалось. Она просто-напросто продолжала кутаться во все подряд теплые вещи и ждать не понятно чего.
Вообще мысль о ванной комнате и необходимости туда зайти или даже заглянуть вызывала у Вики необоснованный страх. Поэтому и за таблетками она туда не вернулась тоже.
Девушку не оставляло ощущение, что она что-то забыла, не сделала какое-то важное дело, не позвонила кому-то, не сказала… Больная голова, как худое ведро, не держала в себе ничего. Вика снова уткнулась в смартфон, надеясь там отыскать какое-то напоминание о забытом.
Последние фотографии: осенние пейзажи, Вика корчит рожицы в селфяшках. Взгляд споткнулся на другом лице, рядом. Улыбчивый светло-русый парень показался Вике донельзя знакомым, да и фото, на котором они запечатлены в обнимку, было сделано относительно недавно.
Смартфон издаёт красивую мелодичную трель. Рассматриваемое фото сменяется экраном вызова. «Юрка» – гласит надпись, и паззл в мозгу складывается. Вика довольно долго смотрит на это имя, прежде чем нажать зелёную трубочку.
– Вик, привет, ты чего звонила?
Юрка по-прежнему сидел в машине, двигатель работал на холостом ходу. В салоне стало теплее, снежинки на воротнике и волосах исчезли, и жизнь казалась почти что ништяк. Завтра выходной, сегодня – праздник (Юрка, несмотря на сверхурочные, намеревался по возможности отметить забугорный Хеллоуин), а тут ещё и девушка нарисовалась. Ему хватило буквально нескольких минут размышлений, чтобы решить, что против примирения с Викой он ничего не имеет. Наоборот, одни сплошные «за»: можно ехать к ней, а не к матери, а значит, и побеситься в Канун Дня Всех Святых, и выпить, и… в общем, сплошные радости для взрослого человека.
– Вика!
На том конце «провода» царило молчание. Только такие же шебуршания, как были во время гудков, пока Вика не приняла вызов.
– Алло, ты меня слышишь? Викусь, ты на меня сердишься ещё?
Картины ночи примирения так живо представлялись Юрке, что он невольно допустил в голос этакие просящие интонации.
Шорохи в динамике стали сильнее и вдруг как будто сложились в слова, доносящиеся из трубки страшноватым шёпотом, словно собеседница прямо в ухо шепчет, сидя на заднем сиденье. Юрка даже непроизвольно оглянулся, чтобы убедиться, что сзади в машине никого нет.
– Юра, – слышится из шума помех. – Юра, мне очень плохо… Холодно… И больно… Холодно… Юрка… Юр, мне холодно, помоги… Болит…
Хрипло-шепчущий голос повторял одни и те же слова много раз. Со временем они становились более чёткими, и теперь Юрка уже не сомневался, что это Вика действительно с ним говорит, а не белый шум на уши давит.
– Я сейчас приеду, Викусь, не волнуйся. Привезти что-то? Ну, вина там или мартини? Вика? А, чёрт…
Звонок прервался, трубка совсем замолчала, перестав издавать даже нечёткие хрипы. Юрка откинул телефон на соседнее сиденье и дал по газам, юзом стартуя с заваленной мокрым снегом стоянки. До квартиры Вики отсюда было неблизко, чуть ли не полгорода проехать. По такой мерзостной погоде, конечно, машин на дороге не так много, да и время не час пик. Но и быстро не поедешь. По крайней мере, в обычной ситуации Юрка поехал бы осторожнее.
Теперь холод и боль терпеть стало гораздо легче. «Сейчас Юрка приедет – и всё будет хорошо», – мысленно успокаивала себя Вика. Неизвестно, откуда у нее в голове такая глупая мысль взялась. Наверное, хотелось верить в то, что все проблемы решит кто-то другой. От этого сразу становилось спокойней и уютнее. Вика свернулась клубочком на диване и отложила смартфон в сторону. Теперь главное – дождаться. Пришла ещё идея померить температуру, чтобы понять – знобит или в самом деле холодно, но идти за градусником казалось слишком великим подвигом, чтобы совершать его в одиночку.
За временем Вика не следила. Оно будто выпадало куда-то. То ли девушка снова засыпала урывками, то ли отключалась из-за головной боли и резей в животе.
В замочной скважине скрипуче повернулся ключ.
– Юрка!!!
Откуда только силы взялись – Вика выбежала в прихожую и повисла на шее парня.
– Тише, милая, тише, – он поймал ее в объятия. – Осторожно, а то упадем. У меня что-то за рулем так ноги затекли. И руки немеют. Погода черти какая, пока доехал, аж трясется всё. Аварий столько…
Вика немного отстранилась и сразу же потащила Юрку в комнату. Потому что в прихожей с открытой дверью было совсем как в Антарктиде.
В руках у Юрки оказалась тыква со свечой. И откуда она только взялась? Только что же ничего не было. Он водрузил самодельного Джека на подоконник, а сам уселся рядом, как-то неловко подворачивая ногу.
– Иди ко мне.
Девушка залезла на подоконник рядышком. Благо, в ее доме, старой сталинской постройки, он был широкий и прочный – хоть всей компанией рассаживайся. Они обнялись, и Юрка распахнул окно. Как ни странно, теперь не было холодно – потому что с ним рядом всегда всё исправлялось, как считала Вика.
Свеча в тыкве горела ровно, несмотря на сквозняк. Парочка свесила ноги за окно, и Вика видела, что на уровне колен у Юрки какой-то неестественный изгиб. И джинсы порваны, хотя он никогда в жизни не носил рваные джинсы.
– Я же тебе говорил, аварий куча. Смотри…
Он ткнул пальцем в просвет между домами, туда, где был виден поворот дороги. Там суматошно мигали красно-голубые огни мигалок.
– Юра, хорошо, что ты уже здесь. А то я бы подумала, что это твоя машина.
По дороге Юрка чудом избежал нескольких заносов и столкновений. Торопился страшно, ему крайне не понравился шуршащий Викин голос в телефоне. Под сердцем ёкало от нехорошего предчувствия.
Вот и поворот к ней во двор. Юрка вывернул руль, резко сбрасывая скорость. Он был прекрасным водителем с большим стажем. Но даже жизненный опыт не улучшает видимость. В последний момент, когда его машина почти прошла поворот, прямо в бок, в водительскую дверь, влетел высокий аутлэндер.
– Кто вызвал «скорую»? – поинтересовался пожилой врач, уже подписывая справку о смерти. – Вы?
Соседка, постоянно нервно вытирающая ладони об фартук, покачала головой:
– Нет. Я уж вас услышала когда, то вышла. Непутевая она была, Виктория, но не думала, что руки на себя наложит…