Я вопросительно посмотрела на него.
– Ты у меня такая красивая, – Вадик обнял меня за талию. – Смотри, тут любая модель удавится от зависти. Я буду твоим личным, – он поцеловал в губы, – ангелом-хранителем. И помогу этому чуду, – Вадик окинул моё тело восхищённым взглядом, – сохраниться в идеальном состоянии. Ты же у меня само совершенство!
Я покраснела и чмокнула Вадика в щёку. Внутри разливалось приятное тепло. Вот за это я его и любила. Вадик мог сказать всего пару фраз – и я чувствовала себя как минимум королевой.
– Как у тебя прошёл вечер? – спросил Вадик, щедро поливая соусом пельмени.
Я резко помрачнела. Не выдержала и всё же рассказала и про Дуську, и про скверную звукоизоляцию дома, из-за которой не могла спать всю ночь.
– И что, ты действительно так испугалась каких-то там звуков, что не заснула? – от изумления Вадик отложил вилку. – Серьёзно? Не знал, что ты у меня такая пугливая дурашка.
Я недовольно повела плечом.
– Было очень страшно, – призналась я. – Сама не понимаю, что со мной… Наверное, нервы из-за переезда.
– А, я понял. У тебя эти дни.
– Какие?
– Ну, красные дни календаря. ПМС, короче.
– Это разные вещи.
– Ну да. Вот у тебя всё сразу, наверное, поэтому ты такая дёрганая.
– Я не дёрганая!
– А чего тогда шугаешься по мелочам, как в детском садике?
– Жаль, тебя там не было, я бы посмотрела, как бы ты смог спать, когда под самым ухом кто-то скребётся!
– Ну ты меня и себя-то не сравнивай, я ж не баба какая-то. Я бы спокойно спал.
Я не нашлась, что ответить. Наверное, он был прав: нервы ни к чёрту.
Чтобы не ссориться, я перевела тему на более безопасную. Остаток вечера прошёл спокойно. Когда официант принёс счёт, Вадик категорически не дал мне даже взглянуть на цифры, сунул крупную купюру в картонку и поцеловал меня в лоб. Я растаяла в его объятьях.
Как всё же прекрасно быть женщиной рядом с настоящим мужчиной.
Когда я повернула ключ в замочной скважине и открыла дверь, невольно замерла, опасаясь услышать угрожающие «шурк-шурк», но в качестве приветствия из недр квартиры донёсся только радостный топот Дуськи. Та спешила встретить хозяйку и выклянчить вечернее лакомство к ужину.
– Дусинда, как ты тут без меня поживала? Надеюсь, день Вашего Кошачьего Величества прошёл прекрасно?
Я часто разговаривала с Дуськой вслух, когда мы оставались вдвоём в квартире и я не боялась почувствовать себя глупой перед Вадиком. И сегодня впервые я ощутила неловкость. Словно сейчас за нашим девчачьим разговором кто-то наблюдал из-за угла. Кто-то третий, невидимый глазу. Я взяла Дуську на руки и погладила её, пытаясь успокоиться.
Может, Вадик прав, и это просто ПМС? Да нет, – я лихорадочно припомнила, какое сейчас число, – до него ещё далеко. Но тогда что со мной происходит? Почему я боюсь каждого шороха и повсюду вижу невидимых врагов? Я схожу с ума?
Ну уж нет. Мне просто нужно поспать. У всего есть объяснение. Вчера – трубы, сегодня – недосып. Здоровый сон решит все мои проблемы.
Я заварила ромашковый чай, приняла горячую пенную ванну и, потягиваясь и зевая, пошла в постель. Перед кроватью пришлось стряхнуть со стоп налипший мусор.
Стоп, какой мусор? Я только вчера мыла полы.
Я посмотрела на ступни – они были в пыли и крупинках земли.
Это противоречило здравому смыслу. Надо было нагнуться и посмотреть под кровать. Я знала, что там увижу – слой вчерашней грязи, которую отмывала больше часа. Меняла воду в ведре трижды, прежде чем паркет стал чистым.
Я знала, что увижу под кроватью, но всё же сердце истошно стучало, а тело одеревенело. Всё внутри меня противилось тому, чтобы нагнуться и посмотреть. Я одновременно знала и не знала, что увижу в прямоугольнике мрака под кроватью, куда не попадает солнечный свет.
Я решила досчитать до трёх.
Это глупый страх – и я это признавала. Но признание никак не помогало усмирить трясущиеся руки или избавиться от комка в горле. Тело определённо подавало сигналы. Не иди туда: там опасно. Наши древние предки слушали эти сигналы, и они смогли породить таких современных потомков, как я.
Раз. Два. Три. Я включила фонарик и резко наклонилась.
Дыхание перехватило, я прижала ко рту ладонь, чтобы не закричать.
Под кроватью был песок, куски земли, мелкий щебень и обломки веток.
Однажды я жила с собакой своей лучшей подруги Нины, когда та уезжала в командировку. У неё был большой ретривер Джек. Пёс меня совершенно не слушался и убегал резвиться в кусты, а потом притаскивал на своей длинной шерсти кучу уличного мусора. Грязь вперемешку с пожухлыми листьями разносилась по всей квартире.
Сейчас мне казалось, что под кроватью живут десять таких ретриверов с очень длинной шерстью.
Откуда столько мусора? Не могла же Дуська его притащить с улицы. Или могла? Я подозрительно посмотрела на кошку, та отвернулась и начала умываться.
Мне стало нехорошо. Что за чёртова квартира!
Я обвела комнату мучительным взором, высматривая хоть что-то, что могло бы спасти мой рассудок и объяснить происходящее. Ответ нашёлся на противоположной стене. Окно было открыто. Конечно же! Наверное, в этой части Москвы был сильный ветер. А квартира на первом этаже – вот и нанесло мусора с улицы. И он забился под кровать.
Хорошо. Всё хорошо. Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Никто под моей кроватью не живёт. Никаких десяти ретриверов. И точно уж тут нет никого, по размеру сопоставимого с десятью ретриверами. На миг я вспомнила, как громко кто-то за стенкой точил когти – но усилием воли погасила вспыхнувшее воображение.
Я набрала на телефоне номер Нины, включила громкую связь и принялась за уборку, параллельно рассказывая подруге о своих злоключениях.
– Бедная, – пожалела Нина. – А вообще странно это всё, конечно. Ладно ещё кошка. Мой дурень Джек иногда просто в стенку часами таращится. Но грязь под кроватью? Я же в этом районе живу. У нас днём тихо было.
– Значит, какие-нибудь местные – ну ладно, очень местные! – ветряные бури. Такое бывает, – сказала я с сомнением.
– Как скажешь. Хочешь у меня сегодня переночевать?
– Не нужно, – я замялась.
– Тебе же страшно.
– Да я тогда уж лучше Вадику позвоню.
Нина тяжело вздохнула:
– Звони. Но если что – приезжай.
Я убрала телефон и подошла к окну. На улице было по-ночному тихо. Я облокотилась на подоконник и смотрела на ветви деревьев, заклиная их качаться. Но они оставались неподвижными.
Я закрыла окно и бросила взгляд на подоконник. Он сиял белизной на фоне черноты ночи. Я провела рукой по шершавому дереву – на ладони не осталось ни соринки.
Это неправильно. Всё здесь было неправильно.
Дуська сидела на комоде и умывалась, оттопырив лапу. Мне захотелось взять кошку на руки – единственное живое существо рядом, и утонуть пальцами в меховых боках, почувствовать, что я не одна. Для этого нужно было пройти мимо кровати. Всего на мгновение, но остановиться рядом.
Да, всё верно. Подойти, схватить Дуську, выйти в коридор и звонить Вадику. Меньше всего на свете мне хотелось спать сегодня одной в этой чёртовой кровати.
– Дусинда, девочка моя, – позвала я хрипло. Голос дрогнул. – Иди ко мне, – я похлопала по коленке.
Кошка медленно повернула голову и сощурилась: мол, я что тебе, псина какая-то?
Я сделала три шага к комоду. Кровать тоже неумолимо приближалась. Чёрный прямоугольник тени под ней, казалось, глумился над моим испугом и расширялся вопреки всем законам физики.
Конечно же, мне это просто мерещилось. Игра света.
– Дусенька, кисонька, иди к мамочке, – умоляла я.
Кошка фыркнула и отвернулась.
– Ах, ты, зараза така… – слова застряли у меня в горле.
Я абсолютно точно была уверена, что не двигалась с места. До комода – как и до кровати – оставалось ещё добрых пять шагов. Как тогда тень, отбрасываемая кроватью, сумела добраться до кончиков моих стоп?
Я ухватилась рукой за стену и отшагнула назад. Не сводила глаз с линии, где заканчивался прямоугольник тени. Кошка истошно мяукнула – я на секунду подняла голову, а когда вновь нашла взглядом тень – она снова касалась моих стоп.
В груди стало горячо, словно я выпила залпом кружку какао. Я не могла понять, чего я боюсь сильнее: того, что схожу с ума, или того, что под кроватью у меня живёт какая-то нечисть? Я хотела позвать кошку, но едва могла пошевелить пересохшими губами:
– Дусенька, – просипела я, прижимаясь к стенке спиной и медленно стекая по ней на пол. – Девочка моя, иди сюда.
Меня начало тошнить, комната поплыла, и я закрыла глаза. Вдруг на колени прыгнуло мягкое тяжёлое тельце и замурчало. Когти, впившиеся в бёдра, отрезвили. Я открыла глаза и посмотрела на кровать. Её тень была на месте – то есть прямо под ней.
Я поцеловала кошку в макушку. На шерсти осталась вода. Я коснулась лица и поняла, что вода вытекает из меня. Надо же, я и не заметила, как начала реветь. Я вытерла слёзы – частично кошкой, и набрала Вадика.
– Приезжай, пожалуйста, – как только я рассказала Вадику о случившемся, снова не получилось сдержать слёзы. – Мне очень-очень страшно.
– Коть, ну что за глупости? – в голосе Вадика сквозило лёгкое раздражение. – Ты видела, сколько времени? У меня завтра утром важное совещание. Иди спать, не майся дурью.
– Пожалуйста, Вадим, – тихо попросила я. – Даже если я маюсь дурью, даже если я схожу с ума. Даже если у меня просто этот грёбаный ПМС, как ты сказал. Просто приезжай, а? Я не усну здесь. Или давай я к тебе приеду?
– Нет, ко мне нельзя, – быстро ответил Вадик. – У меня мама, ты же знаешь.
– Ты говорил, мама в Ессентуках сейчас.
– Она приехала на пару дней.
– Из санатория?
– Любимая, я чего-то не понял. Что это ещё за допрос? Может, мне тебе отчёты слать ежеминутно, где и с кем я? Или камеру наблюдения повесить в квартире? Ты этого хочешь?
– Не хочу, – огрызнулась я. – Надо было к Нине ехать, она приглашала.