– Этой партии хватит на пару месяцев, – сказал он. – Но Бог свидетель, нам нужно много больше.
Потом Бастард посмотрел на всадника:
– Ты кто такой?
– Меня зовут Роланд де Веррек, – представился рыцарь. По-французски он говорил с гасконским акцентом.
– Я про тебя слышал, – признался Томас.
Его осведомленность едва ли могла удивить – имя Роланда де Веррека гремело по всей Европе. Лучшего турнирного бойца еще не существовало. Ну и конечно, была еще легенда о его девственности, вдохновленной явлением Девы Марии.
– Хочешь присоединиться к эллекину? – спросил англичанин.
– Мне дано поручение от графа де Лабруйяда… – начал Роланд.
– Жирный ублюдок, скорее всего, надул тебя, – перебил гостя Томас. – И еще, Веррек, если хочешь говорить со мной, сними с головы этот чертов горшок.
– Господин граф велел мне… – снова заикнулся Роланд.
– Я сказал, сними с головы чертов горшок! – потребовал Томас.
На полок он забрался с целью проверить стрелы, а заодно чтобы смотреть на всадников с высоты повозки. Пешему против конного всегда неуютно, но теперь в невыгодном положении оказался Роланд. Десятка два людей Томаса, заинтригованных приездом незнакомцев, подтянулись через открытые ворота замка. Среди них была Женевьева, державшая за руку Хью.
– Я открою свое лицо, – заявил Роланд, – когда ты примешь мой вызов.
– Сэм! – крикнул Томас, обращаясь к парапету надвратного укрепления. – Видишь этого придурка? – Его рука указала на рыцаря. – Будь готов пробить ему голову стрелой.
Сэм ухмыльнулся до ушей, наложил стрелу на тетиву и наполовину натянул лук. Роланд, не вполне разобравший слова, повернулся в ту сторону, куда смотрел Томас. Чтобы разглядеть опасность сквозь узкую щель забрала, ему пришлось вытягивать шею.
– Это стрела из английского ясеня, – пояснил Томас. – Со скошенным дубовым навершием и тонким стальным наконечником, острым как игла. Она прошьет твой шлем, проделает в черепе аккуратную дырку и угнездится там, где сейчас находятся твои мозги. Так что или Сэм получит возможность поупражняться в стрельбе, или ты снимешь чертову железяку.
Шлем покинул свое место. В первый миг Томасу показалось, будто он узрел ангельский лик: умиротворенный, с небесно-голубыми глазами, обрамленный светлыми волосами, сдавленными и уложенными шлемом в гладкую шапочку на макушке, а далее ниспадавшими непокорными кудрями. Зрелище было такое странное, что Томас не смог удержаться от смеха. Его воины тоже расхохотались.
– Точь-в-точь как у фигляра, которого я видел на ярмарке в Таустере! – воскликнул один из них.
Роланд, не понимавший причин смеха, нахмурился.
– Почему они насмехаются надо мной? – возмущенно спросил он.
– Приняли тебя за фигляра, – ответил Томас.
– Но ты-то знаешь меня, – сказал де Веррек высокопарно. – И я пришел, чтобы вызвать тебя.
Томас покачал головой:
– Мы тут не турнирами тешимся. И если деремся, то насмерть.
– Я тоже, поверь мне, – заявил Роланд. Он подвел скакуна ближе к фургону, вероятно в надежде впечатлить собеседника. – Мой господин граф де Лабруйяд требует, чтобы ты вернул ему жену.
– Писание учит нас, что собака всегда возвращается к своей блевотине, – ответил Томас. – Так что сучка твоего сеньора вольна вернуться к нему, когда захочет. Твоя помощь ей без надобности.
– Она женщина, – отрезал де Веррек. – А значит, не имеет иной воли, кроме воли своего господина.
Англичанин кивнул в сторону замка:
– Кто им владеет? Я или твой хозяин?
– Ты. В данный момент.
– Так вот, Роланд, или как там тебя, в данный момент графиня де Лабруйяд вольна делать, что ей вздумается, потому что находится в стенах моего замка, а не вашего.
– Ну это мы еще решим, – заявил рыцарь. – Силой оружия. Я вызываю тебя!
Он стянул боевую рукавицу и швырнул ее в фургон.
Томас улыбнулся:
– И что решит наш поединок?
– Убив тебя, Томас из Хуктона, я заберу женщину.
– А если я тебя убью?
Роланд усмехнулся:
– С помощью Божьей, я сражу тебя.
Томас даже не взглянул на рукавицу, лежавшую между двух бочонков.
– Передай своему жирному господину, Роланд, что если ему нужна его женщина, пусть придет сам и заберет ее, а не посылает фигляра.
– Этому фигляру поручено исполнить два дела, – огрызнулся де Веррек. – Востребовать назад законную супругу своего сеньора и наказать тебя за дерзость. Ну, будешь ты драться?
– В таком наряде? – спросил англичанин. На нем были штаны, рубаха и сапоги от разных пар.
– Я дам тебе время облачиться в доспехи, – ответил Роланд.
– Жанетта! – обратился Томас к одной из девушек у колодца. – Опусти в источник ведро, дорогая, наполни его и вытяни наверх!
– Сейчас? – удивилась та.
– Именно, – ответил Томас, потом наклонился и подобрал рукавицу. Та была сделана из лучшей кожи и обшита металлическими пластинками. Он протянул ее Роланду. – Если ты не уберешься из этого города прежде, чем Жанетта вытащит ведро из колодца, я прикажу своим лучникам пристрелить тебя. Убирайся и передай своему жирному господину: пусть приходит сам и забирает свою жену.
Роланд посмотрел на Жанетту, обеими руками тянувшую ведро.
– У тебя нет чести, англичанин, – гордо бросил он. – И за это я тебя убью.
– Ступай и сунь голову в отхожее место, – посоветовал Томас.
– Я… – начал было Роланд.
– Сэм! – перебил его Томас. – Лошадь не убивай, она мне пригодится!
Кричал он по-французски, и до Веррека дошла, похоже, серьезность этой угрозы, потому что рыцарь развернул коня и, сопровождаемый знаменосцем, поскакал вниз по склону к южным воротам города.
Томас бросил Жанетте монету и зашагал к замку.
– Чего он хотел? – спросила Женевьева.
– Драться со мной. Это новый поединщик Лабруйяда.
– Собирался сражаться, чтобы вернуть Бертиллу?
– За этим его и послали.
Брат Майкл бегом мчался через внутренний двор.
– Он за графиней приезжал? – осведомился монах у Томаса.
– А тебе что до этого, брат?
Молодой человек залился краской.
– Я беспокоился, – промямлил он.
– Ну, так можешь перестать, – буркнул Бастард. – Потому что завтра я отсылаю тебя.
– Куда?
– Ты вроде как собирался в Монпелье? Вот завтра на рассвете и отправляйся в путь. Собирай пожитки, если они у тебя есть.
– Но…
– Завтра, – отрезал Томас. – На рассвете.
Причина была в том, что в Монпелье располагался университет, а Томасу требовался ученый.
Лорд Дуглас был в ярости. Он привел во Францию две сотни лучших шотландских воинов, но вместо того, чтобы бросить их против англичан, французский король устраивал турнир.
Чертов турнир! Англичане жгли города за границами Гаскони и осаждали замки в Нормандии, а Иоанн Французский решил поиграть в солдатики! Что же, лорд Дуглас тоже поиграет. Поэтому, когда французы предложили устроить общую схватку, пятнадцать лучших рыцарей Иоанна против пятнадцати шотландцев, Дуглас отозвал одного из своих бойцов в сторону.
– Разделайтесь с ними по-быстрому, – прорычал лорд.
Воин, жилистый малый со впалыми щеками, только кивнул. Его звали Скалли. Он единственный среди солдат Дугласа не надевал шлема, и его длинные темные волосы, припорошенные сединой, были собраны в две косицы, в которые Скалли заплел множество мелких косточек. Ходили слухи, что каждая кость – фаланга пальца убитого им англичанина. Впрочем, никто не осмеливался спросить, правда ли это, – кости вполне могли принадлежать и его соплеменникам шотландцам.
– Повалите их наземь и пусть лежат, – распорядился Дуглас.
Скалли невесело улыбнулся:
– Убить?
– Господи, нет, дубина ты этакая! Это же чертов турнир! Просто посбивайте их с ног, быстро и жестко.
Бились об заклад, и деньги переходили из рук в руки, причем большинство монет ставили на французов, потому как те имели лучших коней, прекрасное вооружение и каждый из пятнадцати являлся прославленным турнирным бойцом. Французы красовались, проводя скакунов перед ярусами галереи, где располагались король и его свита, и свысока поглядывали на шотландцев с их мелкими лошадками и старомодными доспехами. У французов были большие шлемы с гребнем и плюмажем, тогда как скотты носили басинеты – по сути своей, всего лишь железные шапки с сеткой для защиты шеи, а Скалли вообще ходил с непокрытой головой. И здоровенный фальшион тоже не вынимал из ножен, предпочитая палицу.
– Всякий рыцарь, запросивший пощады, получит ее, – провозглашал герольд правила, которые все знали, поэтому никто не слушал. – Копья с тупым концом. Острия мечей использовать нельзя. Лошадей не калечить.
Пока он продолжал бубнить, король передал слуге кошель и тот поспешил поставить деньги на превосходный французский отряд. Лорд Дуглас поставил все, что имел, на своих бойцов. Сам он решил не драться – не потому, что боялся схватки, просто доказывать что-либо не имел нужды. Теперь лорд наблюдал за племянником: не размяк ли малый за время, проведенное при французском дворе? Но сэр Робби не отказался драться и находился в числе пятнадцати. На его щите, как и у прочих шотландцев, красовалось алое сердце Дугласов. Один из французских рыцарей явно знал Робби, так как подъехал к месту, где разминались шотландцы, и эти двое погрузились в беседу.
Толстый кардинал, день напролет расточавший любезности королю, протиснулся между рядами сидений с уложенными на них подушечками и занял свободное место рядом с Дугласом. Большинство избегало этого смуглолицего, угрюмого и мрачного шотландца, но кардинал расплылся в улыбке.
– Нам не доводилось встречаться, – любезно начал он. – Меня зовут Бессьер, я кардинал и архиепископ Ливорнский, папский легат при короле Иоанне Французском, да хранит его Господь. Вам нравится миндаль?
– Вкусно, – буркнул Дуглас.
Кардинал протянул пухлую руку, предлагая чашку с миндалем.
– Берите сколько угодно, милорд. Выращен в моих собственных вла