Он знает наизусть эти восемьдесят шесть департаментов, а еще есть алжирские департаменты: Алжир, Оран, Константина и Алжирская Сахара[25]. Сахара часто возникает в его мечтах; он представляет себе пустыню, берберов c их голубыми тюрбанами, возвышающихся на спинах своих верблюдов… или они называются дромадерами? Если он поедет в Париж, то, может быть, увидит удивительных животных, которых знает только по иллюстрациям в учебнике по естественным наукам!
Из дома выходит как всегда угрюмая Люсьена с корзиной белья для стирки. Время от времени она объявляет, что выйдет замуж за богача и стирать белье у нее будут слуги. Может, там, у Адриена, есть машины, которые делают за людей скучную работу? – Адриан! Ты вырвал стебель с корнем! – кричит она.
– Только не вздумай ябедничать! – с угрозой говорит он.
– Это кому она не должна ябедничать? – раздается грубый голос отца у него за спиной.
– Э-э… маме…
– Я не буду ябедничать, если поможешь мне вывести эту дуру-козу из хлева, она с утра жутко упрямая, – говорит отец, который сегодня явно в хорошем настроении.
Адриан уже открывает рот, чтобы возразить: экзамен начинается в девять утра, и он собирался перед этим кое-что повторить. Но он сдерживается: с того дня, когда похоронили Альбера, они ни разу не ссорились. И отец не мешает ему готовиться к получению аттестата, хотя к разговору о коллеже они больше не возвращались. Адриан рад, что у них возникло какое-то согласие, и он с надеждой думает, что, может быть, сможет склонить отца на свою сторону. На секунду ему приходит мысль рассказать о близкой войне, но он тут же отмахивается от нее. Симона не слишком верит ему, учитель его даже слушать не хочет, что уж говорить об отце! От Адриена пришло второе письмо, в котором чувствуется настоящая паника, но Адриан не знает, как быть, а когда он представляет себе, как на их деревню падают бомбы, ему становится жутко. Но что может сделать он, тринадцатилетний мальчишка? Если никто ему не верит? Адриан знает, что до 3 августа обязан найти решение. Но он так занят, что все время откладывает это на потом. На самом деле ему хочется верить учителю и Жюлю, а не своему другу из будущего… Война? Здесь? Это кажется таким нереальным…
Наконец упрямая коза вышла из хлева, получив от Адриана хороший пинок под зад, пока отец с громкими проклятьями тянул ее за веревку, и они возвращаются домой, чтобы вмести выпить по кружке цикория. Им нет нужды о чем-то разговаривать, они наслаждаются минутой передышки, и Адриан с легким сердцем отправляется на экзамен.
В кабинете мэра очень жарко, почти нечем дышать. Первые дни мая принесли солнечное тепло, так необходимое посевам, но его трудно переносить в этой темной комнате, забитой книгами. Сам мэр приветствует учеников и тихо говорит Адриану:
– Может, однажды этот кабинет займешь ты…
Адриан смущен, его мечта – после обучения вернуться и развивать семейное дело. При мысли о том, что он может стать мэром и принести прогресс в их маленькую деревню Корбени, у него захватывает дух, но он вспоминает Адриена, и его энтузиазм тут же гаснет. Ничего из этого не сбудется, война разрушит всё!
Он кивает, вежливо улыбаясь, а сам с ужасом думает о том, что мэр и остальные жители деревни скоро лишатся своих полей, своих жилищ, а может, и жизней…
Большой письменный стол мэра занимает весь угол кабинета, и четыре парты стоят почти вплотную друг к другу. Однако ни один из экзаменующихся даже не смотрит в сторону остальных – все ясно отдают себе отчет о последствиях списывания, к тому же мэтр Жюльен краем глаза время от времени наблюдает за ними, стоя у окна с романом в руке.
Когда мэтр в очередной раз поднимает голову, Адриан ловит его внимательный и немного беспокойный взгляд. Хоть это и пробный экзамен, но очень важный. В следующий раз будет уже настоящий, и если сегодня они сдадут его успешно, то, без сомнения, повторят этот успех в июне.
Диктант пока идет хорошо: это обращение к эльзасским школьникам, призывающее к патриотизму и искоренению немецкого духа. Адриан сомневается только в одном месте: как пишется «Революция» – с заглавной или со строчной буквы? Вычисления тоже кажутся ему несложными, а вот сочинение застает врасплох: «Учитель говорит вам, что деревья надо любить и беречь. В чем их польза? Почему вы должны относиться к ним как к друзьям?» В чем их польза, он знает отлично, но почему нужно воспринимать дерево как друга – это вопрос посложней. Тогда он думает о своем единственном настоящем друге, Адриене, и представляет его дубом, рядом с которым чувствуешь себя спокойным и защищенным, даже несмотря на ветер, треплющий его листву, и разных недоумков, которые выцарапывают свои инициалы на его стволе. Адриен всегда рядом, даже не подозревая об этом, он простирает над ним свою надежную сень, даря такое ощущение безопасности, которое Адриан до сих пор не испытывал. Наконец он ставит финальную точку, очень гордый своим сочинением. Ему не терпится испытать себя на устном экзамене во второй половине дня. Его вызывают первым. Он читает стихотворение Бодлера, рассказывает о Религиозных войнах – его ответ безупречен. Когда Адриан выходит из кабинета, трое остальных кандидатов смотрят на него с завистью: он сдал и может вздохнуть с облегчением, отдыхать весь остаток дня. Люсьен презрительно отворачивается, когда он рассказывает о своих впечатлениях, и вмешивается, только чтобы посмеяться над ним:
– Бодлер? Да это легче легкого! А Религиозные войны – ха-ха! Небось, ерунду какую-нибудь наплел. Ты ведь в церкви все время шепчешься со своей подружкой вместо того, чтобы слушать проповедь господина кюре!
– А что, он преподает историю? – насмешливо говорит Адриан и уходит, чтобы избежать новой ссоры с Люсьеном.
До официального конца экзамена еще два часа, и все эти два свободных часа Адриан прогуливается по деревне, разглядывая торговые лавки и людей на террасах кафе вместо того, чтобы возвращаться на ферму, где его всегда ждет работа. Старики в кафе разговаривают на местном наречии, они ворчат и жалуются. Адриан с ужасом вспоминает слова Адриена: «От вашего дома, фермы и пашни ничего не останется».
По его словам, немцы оккупируют весь их регион, захватят Лан и в Корбени начнутся бои. Все будет разрушено, останутся одни развалины, мужчины уйдут воевать, а женщины, старики и дети будут вынуждены бежать, бросив свои фермы и домашнюю скотину.
Теперь, когда он сдал экзамен, эти ужасные мысли все время возвращаются к нему. Но этого не может быть, не может всё вокруг так просто исчезнуть! Отрицая близкую реальность, он пытается убедить себя, что Адриен всё придумал, и, чтобы не портить себе эти свободные часы, отбрасывает тяжелые мысли и решает навестить Жюля. Однако Жюль очень занят: он подковывает лошадь, и ему некогда разговаривать. Тогда Адриан решает зайти к Симоне. Она встречает его довольно прохладно и, стоя на пороге, не предлагает зайти в дом.
– Как, ты еще помнишь о моем существовании?
– Но Симона, я…
– «Сдавал экзамен на аттестат!» – говорит она, передразнивая его, но голос у нее предательски дрожит. – Ты несколько недель только занимался, хоть бы заглянул ненадолго. После смерти Альбера я видела тебя три раза!
– Прости, – отвечает Адриан, совсем расстроившись.
– Ты думаешь только о себе! – кричит Симона, и на глазах у нее появляются слезы. – Ты такой же эгоист, как твой отец!
– Ты же сама сказала мне сосредоточиться на учебе, не сдаваться и идти до конца! – возражает Адриан, задетый за живое.
– Да, не спорю, но разве я говорила, что обо мне надо забыть?
– Почему с вами, девушками, так сложно?
– Так ты еще и с другими общаешься? – восклицает Симона на грани нервного срыва.
– Да нет же, что ты выдумываешь! Я думал о Марион – девушке Адриена, моего друга из будущего. – Твоего друга из будущего? Да ты с ума сошел, Адриан, ты просто сумасшедший!
Адриан ошеломлен, он никогда так сильно не ссорился с Симоной, еще никогда она не называла его сумасшедшим и эгоистом. Сжав зубы, чтобы не заплакать, он думает об Адриене – изо всех сил он думает о том, что сказал своему другу, когда тот поссорился с Марион. Он не может злиться на Симону, особенно сегодня! Внезапно у него в голове молнией проносится мысль: Симона в опасности, ее родители тоже, и нет ничего важнее этого!
Наступает тяжелое молчание, словно на них пахнуло ледяным ветром. Симона дрожит, и Адриан, нежно взяв ее за руку, ласково смотрит в черные с золотыми искорками глаза своей подруги.
– Симона, пожалуйста… объясни мне, почему ты на меня сердишься?
– Потому что… – отвечает она тихо и грустно, – из-за своего аттестата ты обо мне почти не вспоминал. Мне кажется, что с тех пор, как у тебя появился Адриен, я для тебя мало значу, ты почти ничем со мной не делишься… Я не знаю, что делать, у меня нет отца, мать после смерти Альбера чахнет на глазах, а Жюль с головой ушел в новую работу. Мне так одиноко…
– Симона, милая, прости. Адриен стал для меня очень важен, это правда. Он верный и великодушный друг. Но ты не должна ревновать: благодаря ему я понял, что ты для меня гораздо больше, чем просто моя девушка…
Адриан вдруг опускается на одно колено:
– Я хотел бы, чтобы ты стала моей женой, когда мы вырастем, чтобы ты уехала со мной в Лан и мы бы никогда больше не расставались. Я люблю тебя, Симона.
Адриан возвращается домой. Страх оставил его, теперь в нем крепнет уверенность, что в конце концов он найдет способ стать счастливым. Благодаря Адриену.
Он открывает дверь дома с мыслью, что будет изо всех сил помогать отцу и, возможно, своим образцовым поведением убедит того отпустить его в город учиться. И тогда они уедут вместе с Симоной, которая уже дала свое согласие. На кухне мать и Люсьена в ужасе наблюдают за Мартой. Тишину нарушает тяжелый, захлебывающийся кашель: малышка заболела.
Мой дорогой друг!
Я очень волнуюсь, потому что теперь заболела Марта, моя младшая сестренка. Времени у нас мало, и я надеюсь, ты сможешь помочь. У нее такие же симптомы, какие были у Альбера, младшего брата Симоны, и моя мать попросила помощи у тети Жанетт. Она должна скоро прийти. Утром заходил доктор. Он сказал, что это воспаление легких и что Марту надо класть в больницу. Единственный, кто мог бы взять на себя такие расходы, – это дедушка, но он уехал в Париж и, боюсь, вернется не раньше чем через неделю, а то и через десять дней.