— Подумай сам, дружок. Мы для всех в городе. Да и если придётся вернуться, лучше, чтобы не было проблем с местом ночёвки. Так что молчи и делай как говорят старшие.
На улице первое, на что непроизвольно обратил внимание Олег — был чёрный Мерседес-Спринтер с затемнёнными стёклами, на котором во весь бок красовалась надпись — «Ритуальные услуги».
— Надеюсь, что это не за нами? — скривился Белый, — а то уже как-то не по себе.
Он непроизвольно отошёл от машины подальше, и только сейчас обратил внимание на номера — они были питерские.
— Что за… — пробормотал Белый. — Это или стёб или…
— Или… — раздался за спиной знакомый голос.
Обернувшись, Олег вздрогнул — перед ним стоял Сергей Павлович Ярый в чёрном строгом костюме и белой сорочке. Более того — на западный манер, в его петлице был цветок, правда не традиционная гвоздика, что было бы правильнее, а какой-то придурашливый — колокольчик зелёного цвета, хотя… Олег присмотрелся внимательней и опешил от узнавания — это был один из бутонов именно того цветка, что забрала Катя пятнадцать лет назад с капища на острове. Он знал, что вопреки всяким законам природы, этот цветок жил в квартире Ярый все эти годы. Более того, цвёл круглый год, наполняя квартуру нежным ароматом.
— Что за… — повторил Белый и… замолчал. Через время, немного очухавшись, задал вопрос не к месту и не ко времени.
— Сергей, а как этот питерский катафалк так быстро оказался в Перми? Сюда не близок путь.
Ярый смотрел, прищурившись, на Белого, а потом перевёл взгляд на его товарища, который стоял со своим ничего не выражающим выражением на лице.
— Солнца и мира, Свар, будь здрав, — поприветствовал Сергей так, как Древний долгие века назад сам здоровался со своими близкимии друзьями.
— Солнца и мира, Сергей, — ответил Свар и коротко поклонился. — Спасибо тебе, что не забыл мои слова. Очень приятно твоё внимание.
— Ты, насколько вижу, более адекватно отреагировал на моё появление. Поэтому прошу — бери под ручку невменяемого товарища и садитесь в машину. Мы, в принципе, только Вас и ждём.
Белый, отпихнув протяную руку Свара, отступил назад.
— Сергей Павлович. Хоть я и знаю тебя много лет, но позволь сначала поинтересоваться — откуда ты здесь взялся и вообще… ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ПОТЕРЯЛ???
— Что потерял, то нашёл, точнее кого, — сколамбурил Ярый. — Не думал ли ты, чудак, что вы вдвоём отправитесь на верную смерть, а мы, твои, надеюсь, что правильно чувствую, друзья и соратники, будем сидеть на попе ровно и ждать печальных вестей? Если и в самом деле так думал, становится обидно, правда. Значит, не ценил наше отношение к себе, и не понимал насколько близок и дорог.
Белый вскипел.
— Причём здесь отношение ко мне и то, что здесь делаю? Хватит меня путать. Это моё дело, а ты к этому не имеешь вообще никакого отношения.
— Ты и в самом деле так считаешь? Или в тебе сейчас кроме обиженного ребёнка ничего нет? Белый, не разочаровывай. Ты сейчас в таком состоянии, что можешь ляпнуть то, о чём потом будешь жалеть всю оставшуюся жизнь. Пожалуйста, возьми себя в руки и думай, прежде чем говорить.
Ярый шагнул к Древнему.
— Свар, ты тоже так думаешь?
Древний не спешил отвечать. Он видел, что ещё секунда, и отношения между Белым и Сергеем могут разрушиться раз и навсегда. Оба были на грани, только чудом сдерживая себя от оскорблений. Решив немного разрядить обстановку, задал с виду невинный вопрос, но его и в самом деле интересовалите трое, что сидели в машине и старались не выдать своё присутствие.
— Сергей. Позволь поинтересоваться — а кто кроме тебя прибыл в помощь двум, как ты думаешь, «смертникам»? Ведь именно так ты определилнашу судьбу?
Ярый постарался успокоиться и ответить нормальным тоном, но нервозность всё же проскользнула в ответе.
— Со мной почти вся группа, с которой прошёл Афган. Было пятеро, но один, к сожалению, не смог приехать по весьма уважительной причине — умер два месяца назад. Остальные здесь. Парни, на выход, — скомандовал он тем, кто сидел в машине.
Дверь сдвинулась, и оттуда на асфальт довольно бодро ступили три немолодых человека.
Белый дар речи потерял от внешнего вида людей.
— Сергей Павлович, — Олег перестал злиться, а стал понемногу впадать в истерику. — Ты со своими друзьями не попутал чего? Я, конечно, не молод, и это все знают, но то, что вижу перед собой — из ряда вон.
Он долго крепился, а потом… захохотал в голос.
— Ты, дедушка, собрал своих друзей-пенсионеров в помощь нам? Ты что, издеваешься? — сквозь всхлипы, только и смог выдавить Белый. — Им дома сидеть у телевизора в тёплых носках под пледом, и что бы никто из близких не смел шума издать — вдруг случится инфаркт или инсульт.
Один из трёх пожилых мужчин, что стояли у машины, лениво цедя, бросил Ярому.
— Сергей, можно я этому мешку с песком уши надеру? Он-то с виду моложе нас, но на самом — то деле старше. А вот гонора как у подростка несмышлёного. Кичится свой крутостью, а ведь то, что было много лет назад, давным-давно растерял. Видимость одна осталась, да и та истончается.
Белый прекратил смеяться и бросил злой взгляд на говорившего.
— Я, конечно, не воевал как Вы, но у меня СВОЯ война всю жизнь. Та, о которой люди и не догадываются. Поэтому, старички, прикусите язычки, а то…
— А то боишься описаться от неожиданности? — проговорил другой, невысокий мужчина. — Влад, он обратился к соседу. — Приготовь капельницу. Реополиглюкин 400 миллилитров внутривенно. Скорость 30 на одну. Как посмотрю на этого бодрячка в ковычках, так понимаю, что наша машина может понадобиться ему по прямому назначению.
Белый с непониманием смотрел на мужчину и от удивления лишь глотал воздух.
Тот же вышел из импровизированного строя и неспешно обошел Белого кругом. Встав на место, заявил.
— Все симптомы возможного инсульта — красное лица, затруднённое дыхание, обильное потоотделение. И это я ещё пульс не мерил. А так.… Проколол бы его для очистки совести ещё и гепарином. Да и для нормализации метаболистических процессов в нейронах мозга у меня есть ноотропил. Как вариант — аминалон с седуксеном. И наш молодящийся друг немного успоится и начнёт здраво мыслить.
Свар изумлённо смотрел на говорящего, а потом перевёл взгляд на Белого.
— Ты это… извини… о чём он? Я ни чего не понял. Этот человек что, тебя обидел?
Белвй молчал, переводя взгляд с Древнего на Сергея и незнакомого человека. Вновь и вновь… Потом, судя по всему, что-то «щёлкнуло» в мозгу и он смог объяснить Свару.
— Нет. Он меня не обидел. Единственное, что я понял из речи — он неплохой врач, а вот всё остальное…
— А «всё остальное», что я назвал — знает любой фельдшер на «Скорой помощи», даже не врач. А мне-то Вас отрекомендовали чуть ли не как медицинское светило мирового масштаба. Что ж Вы, батенька, азов не знает? Стыдно должно быть. Я ведь назвал именно то, что используется повсеместно в стране. Ладно, выяснили лишь одно — в команде, к сожалению, врач лишь я. Честь имею.
Мужчина прикоснулся по-военному к беёсболке защитного цвета и залез в машину, закрыв за союой дверь.
Олег хлопал глазами.
— Это что сейчас было? — он спросил у Сергея, — это КТО?
— ЭТО, как ты выразился, мой старый боевой товарищ. Полковник медицинской службы, доктор наук, заведующий кафедрой в Военно-медицинской Академии.
— Это я уже понял. А КТО он?
Ярый повернулся всем телом к Олегу.
— Ты можешь свои мозги собрать в кучку и нормально задать вопрос по существу? Я тебе ответил на вопрос. Добавлю ещё позывной, который стал его кличкой по жизни — Шприц. У него, кстати, хоть один шприц, но всегда с собой. Да и в барсетке, с которой он не расстаётся даже ночью, больше половины занимают ампулы с лекарствами и таблетки. Так что он всегда готов, даже не в минуту, а в любую секунду прийти на помощь нуждающимся.
Олег сглотнул и поинтересовался оставшимися стоять у машины.
— Справа — Игорь, позывной «Косой», снайпер от бога. Вы, между прочим, виделись однажды.
— Да, знакомое лицо, — улыбнулся Белый. — Помню, как он издевался над полковниками из Москвы. А третий?
— Слева — Влад, «Гекс». Сапёр-суперпрофессионал, каких тоже, пожалуй, немного. И я, командир группы, позывной «Викинг».
— Сергей Павлович, ты так расхваливаешь своих старичков, прости, своих боевых товарищей, словно лучше их нет поныне. Все из себя такие супер-дрюпер…
— ТАКИХ точно нет. Про Алексея Евгеньевича, то есть, Шприца, разговор был. А что Игорь, что Влад — до последнего времени были наставниками в подразделениях ФСБ и ГРУ. Многие их вообще называют «отцами», настолько уважают за то, что смогли дать молодёжи. Да и сейчас эти знания и опыт у них никуда не делись — всё так и осталось при них.
— А ручки-то не трясутся?
— Нет, не трясутся, Белый. Скорее у тебя они будут дрожать, чем у моих друзей. Ты, к сожалению, не сможешь в силу своих знаний и умений оценить их опыт, поэтому доверься человеку, который всегда уверен, что его спина будет прикрыта.
Белый вскинулся от издёвки Сергея.
— Ты хочешь меня оскорбить?
— Чем? Тем, что я сказал, что ты некомпетентен? Так это не оскорбление, а констатация факта. Ты и не сапёр, и не снайпер. Да и военный врач из тебя, уж прости, как из… Ладно, промолчу. Согласен, что в тебя Высшими силами заложено то, что нет ни у кого, но если смеришь гордыню, то согласишься с моими словами.
Успокоившийся Белый вновь завёлся. Он прекрасно понимал, что Сергей его провоцирует, но для чего это было надо? Вот на этот вопрос ответа Олег так и не нашёл. Более того. Зная Ярого много лет, он впервые на себе испытал то, что никогда до этого не чувствовал — его прублично оценили как никчёмного человека, оценив как дилетанта во всём без исключения.
— «Стоп. Хватит истеричничать и злиться. Поддели и показали, что я пустое место. Делетант, ети его. Хотя, по больтшому счёту, а Сергей прав. Я ведь ни с кем из них не смогу сравняться по знаниям, умениям и опыту. Тот же врач, Шприц. Человек, который прошёл путь от военврача с боевым опытом до преподавательской работы… Явно, что с головой у него более чем. А о знаниях и говорить нечего. Надо собраться и успокоиться. Вывели его из себя как мальчишку. Заставили злиться и психовать. Или это было намеренно сделано? А смысл? Ладно. Пороглотить все обиды, и выяснить каким боком они здесь появились.»