Российские зоопарки нуждаются в пополнении своих коллекций и регулярно интересуются конфискатами. Однако им почему-то предлагают лишь часть того, что задерживают таможенники, о многих животных же просто не сообщают. Речь идёт вовсе не о секретном распределении конфискатов по неведомым торговым точкам. Фактически судьбу животных в большей степени решают руководители организаций, осуществляющих передержку после изъятия. Технически сделать это несложно. Например, путем списания по причине смерти. Потом животные с передержки, которых с удовольствием приняли бы зоопарки, «всплывают» на «птичьем рынке».
По оценкам экспертов, уже сегодня значительная часть экзотических животных, которые продаются на нелегальном рынке под прикрытием «многоразовых» разрешений CITES, выращены в отечественных питомниках. Доля местных животных на рынке стабильно растёт. Например, в питомниках сегодня выращиваются шиншиллы, змеи, хамелеоны, гекконы. Выращивают почти всех, кроме приматов, черепах, игуан, кайманов (хотя единичные случаи были) и крупных попугаев. Последних, в принципе, тоже можно разводить, но они требуют больших вольеров и оранжерей, которые в стандартной квартире не разместишь.
Но вернёмся от «экзотики» к классике. «Почётное» первое место здесь давно занимает нелегальный рынок золота. Еще Петр I как-то обронил: «Торговля золотом – дело исконно воровское, потому жалованье положить им мизерное да вешать по одному в год, дабы другим неповадно было». Имелись в виду купцы, которым поручали на казённые деньги закупать на ярмарках золото для дальнейшей перепродажи. Вешать купцов не вешали, а вот батогами за махинации с государственными драгоценными металлами бивали не раз. В 1711 году такому наказанию были подвергнуты сразу десять купцов, уличённых в этом неблаговидном занятии. Иных же отправляли в ссылку, отобрав перед тем всё имущество, «чтобы всеконечно истребить воровской вымысел в серебряных и золотых делах». Но дело тех, кто сгинул в Сибири «за металл», продолжали другие, и воровской рынок цвёл золотым цветом пуще прежнего. С тех пор мало что изменилось. Реально золота добывается значительно больше, чем учтено официально. Неучтённое золото идёт в подпольное производство ювелирных изделий, вывозится за границу, используется в качестве средства накопления криминальными структурами. Как известно, в России свободного оборота золота не существует – право покупать металл, добытый старателями, имеют лишь Гохран и коммерческие банки, уполномоченные им. Однако куплей-продажей золота занимаются не только они. С завидной регулярностью в газетах появляются сообщения такого типа: «Сотрудники милиции в Магадане пресекли попытку нелегально вывезти за пределы области 27,5 кг золота», «Подпольный цех по переработке золота был ликвидирован в посёлке Чля Хабаровского края», «Управление ФСБ Бурятии возбудило уголовное дело в отношении артели “Галеон”, занимавшейся добычей золота без лицензии», «Свыше 87 кг промышленного золота задержали в Липецке сотрудники ФСБ», «У руководителя старательской артели нашли 22 кг золотого песка», «У жителя Тулы изъято 500 кг промышленного лома драгметаллов на $250 тыс.» и т. д.
Промышленный сезон по добыче золота длится, как правило, четыре-шесть месяцев в году, и бо льшая часть золота поступает на нелегальный рынок, конечно же, с приисков. О том, как в артелях расхищается золото, ходят легенды. Например, в нижнюю часть пульпопровода, подающего смесь воды, песка, глины и мелкой гальки на промывку в промприбор (лёгкие минералы и камни уносит вода, а золото, как более тяжёлая фракция, остаётся), врезают небольшую металлическую коробочку. В результате получается ловушка для крупного металла. Остаётся лишь ежедневно снимать улов, а поскольку врезку делают за пределами участка промывки, сложностей с контролёрами не возникает.
Впрочем, контролёры не проблема – уладить с ними все вопросы, тем более, когда до ближайшего населённого пункта сотни километров, всегда можно. Известен случай, когда начальник прииска присваивал себе до 25 % добытого золота. При соответствующей технологии вполне можно регулировать напор потока воды, промывающей породу. При высоком напоре поток будет смывать минералы тяжёлой фракции (то, что старатели называют «грязь»), оставляя почти «чистое» золото, что является нарушением: «тонкое» золото уходит в отвалы. При низком – процент потерь будет значительно меньше, но золото будет «грязным». В тот раз старатели гнали «чистое» золото. При съёме добыча с нескольких промприборов составила 20 кг за сутки. А утром в приходной книге начальник записал: «15 кг». На вопрос «Почему не 20?» начальник прииска отмахнулся: грязи, мол, много гоните, ребята. Повторялось это регулярно.
Золото воруют и рабочие. Рассказывают байку о том, как в опечатанный шлюз через пульпопровод запускали мальчика, который возвращался с добычей. Иногда на шлюз ставят ложные запоры или просто поддевают его экскаватором, похищая металл через образовавшуюся щель. Кроме того, золото вручную добывают на отработанных или пропущенных геологами отвалах, хотя это и запрещено. Таких старателей – золото моют даже женщины и дети – в золотодобывающих регионах несколько тысяч. Кстати, в отвалах много не только мелкого труднодоступного «транзитного» золота, но и самородков, которые также выбрасываются устаревшим оборудованием в отвалы. Эти самородки народные умельцы ищут с помощью обычных металлоискателей. Сам факт наличия золота в техногенных месторождениях (как геологи называют промышленные отвалы) не новость, но считается, что незначительное содержание металла делает вторичную переработку отвалов промышленным способом низкорентабельной.
Нелегальная разработка этих ресурсов, а также брошенных или пропущенных старателями месторождений и обеспечивает до 25 % всего нелегального оборота золота. Нередко рядом с золотодобывающими предприятиями возникает предприятие-спутник, которое дорабатывает отходы. Существует практика найма артелью «вольноприносителей», которые вручную, более тщательно моют эфеля, сдавая добытое на прииск. Но поскольку считается, что содержание золота в отвалах ничтожно, сдают лишь малую часть добытого. За день старатель при аккуратной работе может промыть на лотке 0,3 куба. Если поставить так называемую «проходнушку» (простейший шлюз из трёх досок или кровельного железа), промыть можно до 2 кубов. Выход золота при таком способе может составить от 150 мг до 5 г на куб.
Можно с уверенностью сказать, что на нелегальную добычу и хищения с приисков приходится не менее 5 % всего золота, добываемого в России. В ЮАР, для сравнения, при добыче расхищается 10 % золота. И это при том, что там оно добывается в шахтах, где контроль априори строже.
Золотые ручейки, впадающие в бурный поток чёрного рынка, просачиваются и с территорий аффинажных заводов. Например, нашумевшая история хищений металла на Приокском заводе цветных металлов. Получая золотой песок на переработку, приёмщики занижали пробу, в результате после переработки оставались излишки. Впрочем, по официальной версии, хищения на аффинажных заводах сегодня не носят такого массового характера, как на приисках. В местах переработки контроль всегда был жёстким, и там масштаб хищений на пару порядков ниже, чем при добыче.
А вот с тем, что в теневом обороте участвует золото, нелегально извлечённое из вторсырья, не спорит никто. Ещё одним из источников пополнения нелегального рынка является скупка золотого лома и ювелирных изделий у населения. Речь идёт о тех самых мужчинах с табличками «Куплю золото», которых всегда можно найти на вокзалах, рынках, станциях метрополитена. Во времена СССР население сдавало в государственные скупки примерно по 12 тонн золотых изделий. Сейчас объёмы государственной скупки снизились до смехотворных размеров. Куда же уходит сданное населением золото?
С приходом на рынок банков теневой оборот золота «снизился» – в том числе потому, что некоторые банки просто-напросто стали принимать непосредственное участие в «отмывании» золота «неизвестного» происхождения. Нелегально добытое вольными старателями или похищенное с приисков золото накапливалось в контролируемой тем или иным банком артели, а затем легализовалось покупкой его банком.
Часть золота самолётами либо автотранспортом через Грузию или Азербайджан переправляется в Турцию, где из него изготовляют украшения, которые затем опять попадают в Россию. Естественно, возвращается не всё золото. Российский рынок ювелирных изделий способен освоить не больше 10 тонн нелегального золота в год. Остальное оседает за рубежом. Качество фальшивого клеймения возрастает из года в год, пробность же нелегально произведённых ювелирных изделий, как правило, соответствует клейму. Обнаружить поддельное клеймо непросто, да и человеческих ресурсов не хватает. В Пробирном надзоре работают всего 45 человек, которые могут ежегодно проверять не более 10 % ювелирных магазинов России, то есть в среднем каждый магазин проверяется раз в 10 лет. Впрочем, подделывать клейма вовсе не обязательно. Некоторые российские ювелиры на вполне легальной основе приобретают ровно столько золота, сколько необходимо для изготовления замочка на цепочку. Замки клеймятся, вставляются в цепочку – и километры цепей, изготовленных из «теневого» золота, легализуются. Значительная часть изделий из неучтённого золота производится в нелегальных мастерских, разбросанных по всей России. Но недорогое неучтённое золото используют не только подпольные ювелиры.
«Теневое» золото используют в своей работе и легальные российские производители: мелкие – до 50 %, крупные – до 20 %, так дешевле. К ювелирам в итоге стекается и золото, скупаемое у населения на вокзалах и рынках, а также краденые ювелирные изделия. Для «отмывания» этих потоков нередко используются обычные ломбарды. Изделия сдаются в ломбард, а затем, если их не выкупают (а их, естественно, не выкупают), ломбард, как и положено, продаёт их с аукциона (аукцион, само собой, проводится для своих). Зачастую в схемах освоения «теневого» золота одновременно используются частная скупка, ломбард, производство ювелирных изделий и комиссионный магазин. Скупка работает вполне легально, но «Росювелирторгу», которому она по закону обязана перепродавать весь закупленный у населения лом и ювелирные изделия, достаются от неё крохи. Остальное через ломбард попадает в ювелирную мастерскую, а потом в комиссионный магазин.