Из Тайшета наш поезд снова пошел на восток, в сторону Иркутска. Экспресс из Москвы был оборудован в духе лучших международных поездов — просторные купе, чистые полки, красивые теплые одеяла и белые простыни. Такую роскошь мы не видели уже много лет. В нашем вагоне была очень дружелюбная проводница. Она принесла нам чай и проследила, чтобы всем было удобно. Вскоре мы крепко заснули и спали все следующее утро до прихода поезда на станцию Иркутск.
Гости королевского посольства
В Иркутске на станции нас встретили трое: Лейзер, его жена и сын. Было замечательно, что впервые за все годы нашей депортации нас встретили. Пятнадцать лет нас перевозили с места на место без всякой цели и без всякого представления о будущем. А теперь мы, наконец-то, сами впервые выбрали, куда нам ехать, и постепенно, но все же стали привыкать к нормальным ощущениям обычных людей. Мы с вокзала поехали к Шимбергам домой, где в наше распоряжение была выделена комната. В доме площадью около девяносто квадратных метров теперь жили одиннадцать человек. И хотя Шимберги оказали нам невероятное гостеприимство, мы не могли оставаться у них надолго и на другой день стали искать жилье.
Иркутск — красивый город с огромными возможностями и привлекательными местами, о которых мы никогда и не знали. Он основан более трехсот лет назад. Это один из самых крупных и значимых городов Сибири, в нем много промышленных предприятий, несколько институтов, отделение Академии наук и разнообразная активная культурная жизнь. В то время там было около четырехсот тысяч жителей. Река Ангара разделяет город на две части. Широкие улицы и зеленые скверы делали Иркутск очень приятным городом.
Люди в Иркутске выглядели, как европейцы. Мы хорошо помним, какое впечатление произвели на нас мужчина и женщина, шедшие под руку. Такого мы не видели за все годы жизни в Якутии. Дети наши были счастливы, что мы сюда приехали. Они быстро освоились, у них появились новые друзья. Особенно нравилось новое окружение Самуэлю, и он стремился все обследовать. Впервые в жизни он увидел трамвай и, даже не спрашивая нашего разрешения, решил сразу опробовать этот «необыкновенный» вид транспорта. Когда прошло несколько часов, и он не вернулся, мы забеспокоились: уж не случилось ли с ним что-нибудь? Вернулся он в приподнятом настроении, с восторгом рассказывая о своих впечатлениях. Почти каждый день он исчезал из дома на несколько часов, чтобы покататься на трамвае. Вскоре он стал ориентироваться в этом большом городе так же хорошо, как и в тайге.
Через две недели мы нашли маленькую квартиру, состоящую из комнаты и кухни, и арендовали ее за приемлемую для нас цен).
Квартира находилась в старом деревянном доме, недалеко от центра города, на улице Октябрьской Революции. На противоположной стороне улицы — большая и шумная фабрика.
Гарриетта и Самуэль пошли в школу, Шнеур продолжил занятия в институте. Но мы не думали оставаться в Иркутске надолго, и поэтому Израэль не стал устраиваться на работу. Мы рассчитывали, что сможем прожить на деньги, оставшиеся от продажи дома, и надеялись, что нам не придется долго ждать завершения процедуры оформления документов.
Климат в Иркутске значительно мягче, чем в Якутске, и зима наступает намного позднее. Мы чувствовали себя гораздо лучше, несмотря на то, что жилищные условия оставляли желать лучшего. Квартира была очень сырой, с низкими потолками, и нам едва хватало всем места. Для Гарриетты и Самуэля мы купили детские кровати. Что касается снабжения водой, то к нам прямо во двор приезжала водовозка, и из всех соседних домов подходили люди и набирали воду в ведра.
Воду мы могли брать и из водоразборной колонки, которая находилась недалеко от нашего дома. Продуктовое снабжение в Иркутске тоже было лучше, чем в Якутске, хотя так же, как и там, некоторых продуктов не хватало. Летом и осенью на рынках появлялись фрукты и овощи из южных районов. Приезжали торговцы даже из Грузии и продавали фрукты по очень высоким ценам.
Время шло, но ничего не менялось. Наконец, в ноябре мы почувствовали, что вскоре что-то должно произойти. Когда приехали в Иркутск, мы сообщили о себе в местное отделение ОВИРа, так что они знали, как нас найти. В середине ноября оттуда пришла открытка с просьбой прийти к ним. Все наши надежды рухнули, когда в ОВИРе нам показали письмо из Москвы, в котором сообщалось об отклонении нашего заявления о получении разрешения на выезд. Это был тяжелый удар для нас. Мы надеялись, что все основные трудности уже позади. Но, видимо, СССР — не та страна, от которой можно легко освободиться. Мы были страшно разочарованы и подавлены. И когда вернулись домой, дети без слов поняли, что произошло.
Отклонение наших заявлений на получение виз означало, что в Иркутске нам, вероятно, придется задержаться надолго. Конечно, нас не покидала надежда, но мы еще раз убедились в том, что борьба не закончена, и предстоит еще сделать много, пока советские органы власти выпустят нас из своих цепких рук.
Мне нужно было искать работу, и вскоре к длинному списку профессий, которые я уже приобрел, добавилась еще одна. Я стал переводчиком в научно-исследовательском институте, который специализировался на проектировании и изготовлении оборудования для химической промышленности. Мое новое место работы сокращенно называлось НИИХиммаш, такие «высокотехнологичные» аббревиатуры теперь стали широко использоваться в русском языке.
Институт находился в центре города, и на работу и с работы я ходил пешком. В институте занимались проектированием и подготовкой технической документации для строительства химических заводов. Они должны были работать на электроэнергии крупных гидростанций, которые предполагалось построить в этой части страны. Вместе с другим переводчиком я просматривал научные журналы из Соединенных Штатов Америки, Великобритании и Германии. Если кто-то из руководства института проявлял интерес к какой-нибудь статье, я должен был скрупулезно перевести ее. В институте работали химики, инженеры, строители. Вскоре я освоился, и с некоторыми из них подружился.
После посещения ОВИРа стало особенно тяжело. Ведь нам казалось, что наш отъезд близок, а вышло, что нет. Снова полная неопределенность, снова нужны силы, чтобы выдержать новые испытания и не потерять надежду. И опять у меня появилось сомнение, сможем ли мы выбраться. После стольких лет жизни в Сибири мы были измождены и психологически, и физически.
Спустя некоторое время после получения отказа на выдачу виз, я села и написала письмо в посольство, чтобы узнать, что произошло и что нам теперь делать.
Иркутск, 5 ноября 1956 года
Посольство Королевства Дании в Москве
Уважаемые господа,
Не получив до сих пор ответа па мое последнее письмо от 7 октября 1956 года, я решила написать вам еще раз. Местные власти информировали нас о том, что Советское правительство отклонило наши заявления на получения разрешения на выезд в Данию.
Я ничего не могу понять. В вашей телеграмме от 9 мар та вы сообщали нам, что Советское правительство дало нам разрешение на выезд в Данию. Мы поняли так, что разрешение получено и остается решить только формальности, и мы стали действовать согласно вашим указаниям. Мне бы очень хотелось узнать причину внезапной перемены. Конечно, я не теряю надежды и до сих пор верю, что мы все-таки получим разрешения выехать, несмотря на отклонение наших заявлений. Я надеюсь, что органы власти примут во внимания слабое физическое состояния моего мужа, которому очень трудно работать.
Столько людей сейчас возвращаются в свои родные места, и мне бы тоже хотелось быть среди них, и, наконец, увидеть свою мать, братьев и сестер, которые скучают и жаждут встречи с нами.
Я прошу вас сообщить мне, следует ли нам писать другие заявления, и если так, то кому их направлять, или посольство само предпримет необходимые шаги. Если бы я знала, что это поможет, то я бы смогла приехать в Москву одна, без мужа. Как вы к этому относитесь? Я не знаю, как я сообщу об отказе моей маме, братьям и сестрам. Это будет ударом для них, особенно для моей старой мамы. Надеюсь вскоре получить от вас ответ и прошу вас подтвердить получения моего письма.
С наилучшими пожеланиями
Рахиль Рахлин
PC. Наш новый адрес: улица Октябрьской Революции, 10, кв. №3.
Вскоре после этого мы получили ответ из посольства. Нам написали, что они не забыли о нас, что будут продолжать работать, чтобы нас освободить и чтобы мы не теряли надежду. Это письмо ободрило нас. Мы знали, что есть еще люди, которые хотят нам помочь.
Посольство Королевства Дании
Москва, 25 февраля 1957 года Дело № 35.j. I
Г-же Рахиль Рахлин
Иркутск
Уважаемая г-жа Рахлин,
Настоящими подтверждаю получение вашего письма от 5 декабря 1956 года. Хочу написать вам несколько слов, поскольку знаю, с каким нетерпением вы ждете ответ па ваше заявление о получении выездных виз. Очень сожалею, но в настоящее время, я не могу вам сообщить то, что вы хотите услышать, а именно: что советские органы ответили согласием на вашу просьбу Появились некоторые неожиданные трудности, которые мы не можем понять, касающиеся ранее данного обещания советских руководителей, возможно, из-за каких-то недоразумений. Чтобы разрешить эти недоразумения понадобится некоторое время, поэтому я пожелаю вам набраться терпения и не терять надежду
С наилучшими пожеланиями
Алекс Мерх