Все исчезает.
Какие-то вспышки. Рука в воде, дрожащее тело.
Что-то красное пламенеет на далеком берегу.
За ней наблюдает мужчина.
Она хочет выбраться, но ее толкают все глубже.
Реальность разваливается на кусочки.
Купер вытаскивает из кармана скальпель и вонзает его в ладонь противника.
Он погружается в воду с головой, пытаясь высвободиться.
Она тянет его за собой, впивается пальцами в глазницы. Он кричит и проваливается во мрак вместе с ней.
Купер выныривает на поверхность, глотает воздух и опять тонет. Нож выскальзывает из руки.
Мир вокруг пульсирует чернотой.
Из глубины на нее смотрит лицо, полное ненависти, злобы и смерти.
Она выбирается на берег озера. Кашляя и пошатываясь, идет на свет, к ящику, но человек следует за ней. Кидается на Купер, стараясь схватить.
Обернувшись, она толкает его, и он падает, ударяясь головой о камни.
Купер, дрожа, подходит ближе. Ее прерывистое дыхание едва не переходит в крик.
На нем одежда Алека. В темноте плохо видно, но под ним растекается кровь. Глаза дергаются.
Он почти не шевелился. Купер села на землю рядом с ним. На лице отрешенное, уставшее выражение, а в глазах влага.
Тишину прерывал только хрип.
– Кх… – Он пытался откашляться. – Кх…
Купер открыла ящик. Крышка не была забита гвоздями, как на тех остальных.
Тишину прерывал только хрип.
Она заглянула внутрь. Минуту стояла на месте, точно оцепенев, затем пошла обратно к берегу.
– Кх…
– Тише.
Она подняла его, усадила рядом с деревом. Достала фонарик, посветила на голову и увидела кровь. Череп проломлен.
– Кх…
Купер осторожно коснулась края раны. Представила, каково это – вонзить туда палец. Но не сделала этого.
Тело дрожало.
– Тише, – повторила она.
Когда он перестал шевелиться, Купер встала и оставила Саймона лежать под деревом.
Он был мертв.
Потребовалось несколько мгновений, чтобы глаза привыкли к этому зрелищу.
Близился рассвет.
Глава 102
Озеро прочесывали два дайвера. Одежду и видеокамеру сложили в пакеты для улик. Купер и так уже знала, что найдут на дне. Сама видела запись.
Чем выше поднималось солнце, тем громче гудели насекомые и щебетали птицы. У края озера в форме улыбки кружился целый калейдоскоп живности. То, что на мгновение показалось красным, зеленым и голубым, вполне здоровым на вид, наконец проявило свою истинную натуру.
Здесь покоится нечто страшное и омерзительное.
Тянулись минуты.
Из грязной воды достали бледное голое тело. Темные волосы прилипали к плечам.
Ребекку Коул положили на землю и накрыли. Она умерла за три часа до прибытия Купер. На шее следы удушения.
На извлечение второго тела ушло больше времени.
Хотя лицо было неузнаваемо, Купер уже знала: тело принадлежит Грейс Коул. Вскоре станет известно, что она умерла почти год назад.
Ни в какую Португалию она не уезжала. Грейс вообще никогда не была за границей, только один раз летала в Ирландию.
Она вовсе не сбежала и не бросила дочь, мужа и свой дом.
Даже не собиралась.
Деревянный ящик с обнаженным телом внутри тоже забрали.
Спустя несколько часов найдут голову, закопанную неподалеку отсюда среди деревьев, всего в семи минутах ходьбы. Смотрящий из земли глаз будет устремлен к солнцу.
На записи, сделанной несколько недель назад, незнакомец следит за спящей Купер.
Видео снимали и в ту ночь, когда закапывали лошадей. Голые руки Кейт мелькают над почвой, а на операторе защитные перчатки.
Затем вид ночного моря, дальше вдоль побережья, где Купер никогда не бывала. Ребекка смотрит вниз с вершины холма и, дрожа, оборачивается.
– Пожалуйста, – едва слышно говорит она. – Прошу тебя…
– Мы убили ее, – раздается чей-то юный голос. – Мы…
– Я не хочу…
– Я люблю тебя. – Из-за плохого микрофона нежный шепот звучит, как шипение. – Я пошел на все это ради тебя.
Следующая часть записи – девочка катается на лошади в школе Элтонов. Потом она же едет в повозке по пляжу. Находит рано утром закопанные головы, плачет, трясется. Неподалеку от камеры звонит телефон.
Снова Ребекка, теперь по дороге к озеру.
И, в конце концов, Алек.
Три последних отрывка.
На одном из них Саймон ругается с отцом. Тот повторяет, что ему нужны права. Когда он попробует сдать экзамен?
Саймон говорит, что скоро будет готов.
Алек возражает, мол, нечего откладывать. Не дает сыну пройти наверх.
Саймон отталкивает его и бежит по лестнице. Алек ударяется локтем о перила, останавливает мальчика, и они сцепляются в драке.
Парню не хватает сил, отец швыряет его об стену, и Саймон влетает головой в зеркало. Оно не разбилось, но на поверхности остается трещина.
Саймон замирает, Алек ослабляет хватку и делает шаг назад.
– Просто… просто запишись на экзамен.
Второй отрывок: Алек проходит мимо камеры к озеру.
На третьем записан разговор.
– Это всего лишь животные, – сквозь слезы шепчет Алек.
– И как ты мне поможешь? – спрашивает кто-то.
– Ты понимаешь, что натворил? Хочешь провести остаток жизни в тюрьме? – говорит Алек. – Я тебя не брошу.
– Ты бросил и маму, и меня.
Затем тишина. Алек почему-то улыбается. В обмякшей правой руке по-прежнему зажат нож, только он о нем забыл.
– Это не твоя вина. Тебя заставили.
Собеседник пытается что-то сказать, но не может подобрать слов.
– Тс-с, – шепчет Алек.
Сын появляется в кадре. Обнимает отца, плачет, дрожит всем телом. Тот еще крепче прижимает парня к себе.
– Все будет хорошо, – говорит он.
Все будет хорошо.
Саймон аккуратно забирает у отца нож и перерезает ему горло.
Эпилог
Проходя мимо старой лечебницы,
Я увидел свою любимую,
Лежала она на столе,
Такая бледная и холодная.
Отпустите ее, отпустите,
Где бы она ни была.
Другой такой я уже не найду,
Она для меня одна.
Шестнадцать вороных лошадей
Тянут за собой катафалк,
Везут на кладбище семь девчонок,
А вернутся из них только шесть.
1
– Почему мы здесь? – спросила психотерапевт.
В маленькой, залитой светом дневных ламп комнате не оказалось часов.
Свои наручные Купер в тот раз почему-то забыла. Если рассказать об этом врачу, она наверняка найдет тут какой-то скрытый смысл. Забыла их именно сегодня, вот ирония судьбы. Без часов Купер чувствовала себя уязвимой.
Все время смотрела на запястье, ожидая, когда сеанс закончится.
Психотерапевт записывала что-то в блокноте под гул кондиционера.
Купер отпила немного воды из бутылки.
– Из видео с камеры и сложилась вся картина. В рюкзаке мальчика мы нашли тетрадь с заметками. Он не вышел из профиля Грейс…
– Так это сын играл роль Грейс?
Купер не повернула голову.
– Да, а до него это делала Ребекка.
За окном светило солнце.
Уже почти год, как Купер вернулась.
Как-то ночью пару недель назад Купер зашла на случайный сайт и притворилась другим человеком. Поставила себе чужое фото и общалась с незнакомыми людьми. Рассказывала им выдуманные истории об издевательствах и жестоком обращении.
После этого она мало с кем разговаривала. Даже на звонки сестры не отвечала и не заходила в интернет.
2
Психотерапевт следила за тем, как Купер говорит, как время от времени переводит взгляд в потолок.
– Можно… Извините. – Пациентка замешкалась. – Я…
– Что? – спросила врач, но Купер не ответила, просто опустила глаза. – Все в порядке… Что вы хотели?
– Здесь такой яркий свет. Можно ли…
Психотерапевт встала с кресла, приглушила освещение. Стало темнее, лишь лучи красного солнца проникали внутрь через окно.
– Так лучше, Купер?
Та ничего не сказала, даже не кивнула.
– Вы говорили что-то про детей.
– Саймон вовсе не был ребенком, – возразила Купер. – Нам-то казалось, что мы ищем мальчика, а он уже стал мужчиной. Ему исполнилось восемнадцать.
С улицы доносился шум автомобилей. Люди занимались своими делами, ходили по магазинам, спешили домой после работы.
Купер почесала руку.
– Он думал, что любит ее. А она – что любит его. С этого все и началось, верно? С этого всегда все начинается.
Некоторые истории мы рассказываем самим себе чаще, чем другим людям.
С подачи Саймона Ребекка начала подсыпать матери ее же лекарство в чрезмерных дозах. Варфарин принимают в случае нарушения свертываемости крови, но это вещество так же используется в качестве крысиного яда. Постепенно Грейс глотала все бóльшую и бóльшую дозу – так они пытались спасти Ребекку от жизни, полной боли и унижений. Считали, что она оставит свою дочь в покое, если будет больной и слабой.
Купер отвернулась от окна. Поначалу ее голос звучал монотонно.
– Алек был не самым осторожным человеком и думал, что и все вокруг такие же. Приносил домой рабочие записи, оставлял их на видном месте на кухне или у себя в комнате. Он даже не подозревал, что сын может что-то прочитать, что его вообще заинтересует подобное. Так Саймон и узнал обо всем, когда Алек привез домой материалы по делу о пожаре на острове. Узнал о заражениях, изучил отчеты и фотографии. Вот так ненависть переросла в нечто большее.
Купер впилась ногтями в свою руку.
– Судя по сообщениям с телефона, найденного у озера, Саймон чувствовал себя особенным, важным, потому что столько всего знал. Этим ребятам… – Купер запнулась. – Им все было известно об инфе