– Какой воды! Вина мне налей. Сегодня такой повод, а ты воды!
Беата странно смотрела на бабушку, будто они обе что-то от меня скрывали.
– Беата? – Я стояла, как вкопанная, желая по их жестам угадать, что на самом деле происходит.
– Мой Господь! Синьорина, все те, кто хотел войти, сюда попали. А те, кто лишь в окна заглядывал… – Ее щеки порозовели, а глаза блуждали. Затем Беата круто сменила тему, – Посмотрите только, сколько тут подарков!
– Да нет! Говорю, шампанское забыли. Я мигом! – бабушка надела туфли, взяла с тумбы у входа ключи, сумку с вешалки и захлопнула за собой дверь.
Что тут происходит? Почему все говорят загадками и уклоняются от моих вопросов?
Беата указала на большую коробку в бумаге, на которой была нарисована карта мира, обернутая коричнево-бежевой лентой:
– Курьер уже при мне доставил.
– От кого?
– Тут не написано. Сказали, что для синьорины Ассоль и все тут.
Беата бегала туда-сюда, забывая то фужеры для шампанского, то вилки, то свечи, потом остановилась, поцеловала меня в щеку и сказала:
– Хороша, эх! А глаза как бриллианты! – она прослезилась и обняла меня.
Куча коробок у дивана возбуждала мой интерес.
– Не время! Будешь открывать их, когда задуешь свечи, пока мы торт едим. А то вся красота растает! – игриво сказала Ирма и засмеялась, когда на пороге появилась бабушка, обнимавшая бутылку игристого, будто грудничка.
– А где твои женихи, Ассоль? – поинтересовалась Сандра. – Нам уже пора начинать, а то Беата на свой автобус опоздает.
– Так не будем их ждать. Они подтянутся! – я подставляла фужеры, пока бабушка разливала вино с золотой этикеткой «Джулио Феррари» и передавала их в маленькие ручки Беаты, а та расставляла их на столе. Бабушка взяла свой бокал, поднялась с места и, оглядев присутствующих, торжественно начала:
– Это вино я выбрала не случайно. Меня удивил его вкус, ведь он напоминает мне одну девушку. Античный золотой цвет с янтарным оттенком и загадочными, блестящими пузырьками… Интригующий, чувственный запах с тонкими нюансами от кураги до меда, от цитрусовых и горчицы до сладких нежных ноток белого шоколада и заварного крема. Очаровательная и изящная, словно дама из лучшего аристократического рода. Совершенно непринужденная, живая, способная очаровать любого. С днем рождения, моя любимая девочка!
– О-о-о! – послышались восклицания женщин. – Сандра, это было восхитительно!
– Да-а, когда-то я была важной… – бабушка не договорила и погрузилась в воспоминания.
«Что она хотела сказать? Что заставило её остановиться?» – думала я, но хор женских голосов перебил мои размышления.
Сандра снова оживилась:
– Желание, не забудь загадать желание!
Еще бы! «Хочу, чтобы любовью всей моей жизни был Леонардо!» – мысленно произнесла я и задула разом все восемнадцать свечей.
– Ничего себе! Торопится к тебе твое желание! – тараторила Ирма. – Теперь можешь открывать подарки! Давай же, мы умираем от любопытства!
Первой я открыла большую коробку, которую только что доставил курьер.
Рядом снежным айсбергом в голубом платье расположилась Беата. Набитым сливками ртом она промямлила:
– Не забудь открыть и мой!
Я нетерпеливо срываю бумагу с первой коробки и вижу раскрашенный в желтый цвет ящик, пахнущий лаком, шершавый на ощупь, с изображенными на нем лубочными оранжевым Солнцем и серебряной Луной. Открываю крышку и вижу большой цыганский веер с черным кружевом, под которым находятся еще три, один меньше другого, отделения.
Потянула ручку-бусину первого из них и вытащила венецианское зеркальце с хрустальной рукояткой. Из второго – сложенную вдвое маску Коломбины. Под ними были еще деревянная гребенка, расписанная в тонах самого ящика и с такими же символами, брошь-бабочка, маленький нож-пилочка с рукояткой, похожей на серебряное кружево. Каждый предмет находился в своем отделении. Каждому – свой черед.
Под каждой вещицей моему взору открывалась все новая и новая потайная дверца. Так на волю я выпустила металлическую пудреницу с декоративной эмалью, маленький флакон с камеей, ароматический мешочек, шпильки с жемчугом, серьги с рубинами. Я чувствовала себя Дианорой, только что получившей вещественное доказательство любви от Ипполита.
– Так кто же этот волшебник? Настоящий алгоритм любви тебе принес! Здесь откроешь – с Яго встретишься. Направо повернешь – Коломбиной станешь! – пробормотала захмелевшая Ирма.
Эта игра меня настолько увлекла, что я даже вздрогнула, когда услышала сердитый голос Беаты:
– Эй, синьорина, так ты никогда до моего не дойдешь!
– Сейчас… – я открыла еще один отдел, в котором лежал маленький розовый конверт, а в нем такая же розовая картонка. Я рывком вытащила ее и прочла вслух: «Твои желто-серые стрекозьи глаза сводят меня с ума!».
– Ничего себе! Кто же это, Ассоль?
– У Ассоль, похоже, завелся еще один поклонник! – озорно смеялась Беата. – Может, это тот студент, который заигрывал с тобой на прошлой неделе? Как там его звали?
– Лука! Его звали Лука. А за дверью, между прочим, его невеста с кем-то мило трепалась по телефону. Нет, этот вариант отпадает.
– Подожди, бабушка рассказывала, что молоденький полицейский дежурит у кондитерской уже второй месяц. Он же не бабушку там караулит! Подожди, он даже сказал, как его зовут? Лоренцо… Дарио, нет, все не так… – Ирма махнула рукой и вновь пригубила из фужера.
– Марко, – грассировала я, передразнивая парня.
– То, что он к вам частенько заглядывает, я из своего магазина вижу. Сколько раз он уже провожал тебя до дома? – только сейчас заметила, что у Ирмы задорное девичье лицо с веснушками, и почти нет морщин, будто ей не шестьдесят, а всего шестнадцать.
– Нет, не думаю, что у полицейского хватит фантазии на такие изощренные подарки. При всем моем уважении к людям в форме, – бабушка села нога на ногу и закурила.
Что тут думать? Я знаю, что это Леонардо. Иначе и быть не может! Я же желание загадала! А если это все же не он? Нет, уверена, что он хотел сделать мне сюрприз. И сегодня вечером, когда мы будем сидеть в ресторанчике в компании сибаса, он спросит, понравился ли мне его сюрприз. Я поцелую его, прижмусь, и мы будем смотреть на волшебный закат над фиолетовой лагуной.
Беата так увлеклась поеданием торта, что совершенно по-детски измазала рот сливками. На мгновение она отвлеклась и, чавкая, сказала:
– Послушайте старую женщину, синьорина. Знаете, как мы с Джованни встретили друг друга? У нас на Сицилии всегда говорили: "Если девушке исполнилось восемнадцать, то выдай ее замуж или убей”.
Ирма громко замычала, не давая ей продолжать, но бабушка приказала сквозь зубы:
– Тише ты!
Беата выпила залпом шампанское и вернулась к своему рассказу:
– Ведь нам на Сицилии не разрешали ни работать, ни веселиться. Вот и выскакивали замуж, чтобы получить свободу. Какой уж там принц! Помню, как проводила вечера в молитвах, чтобы хоть кто-нибудь пришел меня сватать.
Ирма прервала ее нетерпеливым возгласом:
– Ну, что вы, ей Богу! Какие молитвы в наши времена! Сегодня у неё День рождения, а вы тут нравоучениями занимаетесь.
– Не перебивайте меня! Я эту девочку люблю как родную! – рассердилась Беата и поднявшись, переставила стул поближе ко мне, взяла мою руку и вполголоса продолжила:
– Так мать меня научила: “Загадай три мужских имени и положи три разных фасолины под подушку, а утром вытащи ту, что первой попадется”. Ну, я вытащила. Ту, что накануне назвала Джованни. Через неделю к нам пришел сват с его отцом. Кто бы мог подумать, что проживем мы с ним совсем недолго! Но зато как мы друг друга любили!
Беата заплакала, и я протянула ей салфетку, встала за ее спиной, чтобы крепко обнять за плечи и крикнула:
– Бабушка, дай мне срочно три фасолины! Я уже даже три имени придумала!
Не знаю, зачем я решила играть судьбой в тот вечер. Мне просто хотелось приободрить Беату.
Сандра поднялась, направилась к полке, где в стеклянных банках стояли крупы, а среди них три с фасолью: черная, мраморная с красными прожилками и белая. Достала черную и показала мне.
– Это будет Энцо, – деловито сказала я.
Беата уже протянула свою ладонь, на которую легло первое зерно.
Бабуля запустила еще раз руку и продемонстрировала, как на аукционе, вторую, с красными прожилками фасолину, и я снова грассировала:
– Марко!
Выловив из банки белое, третье, бобовое зерно, женщины хором произнесли:
– Леонардо!
По телу пробежал волнующий огонек.
Бабушка положила все три фасолины на ладонь Беаты, та прикрыла их второй рукой, потрясла и протянула сомкнутые руки ко мне.
Ирма уже держала кухонное полотенце и, туго завязав мне глаза, приказала:
– Давай, тащи! Только не жульничать!
Я ощупала пространство впереди, дотронулась до теплой ладони Беаты. Коснулась каждой фасолинки по очереди и, взяв одну из них, сорвала другой рукой повязку с глаз. Ирма радостно закричала. Я посмотрела на результат жеребьевки и ужаснулась: черная фасолина! Какая же я дура! Зачем вздумала пытать судьбу?
– Энцо, вот проныра-то! – возбужденно причитала Беата.
Я же застыла посреди кухни и с испугом спросила:
– Это ведь только игра?
Вместо ответа бабушка поднялась и зажгла сигару.
– А что вы все заладили: «Лео да Лео»? – Ирма поправила растрепавшиеся кудри.
Сандра покосилась на нее.
Но рыжая бабушкина подруга не унималась, не придавая значения знакам, которые та посылала ей, призывая умолкнуть:
– Сандра, она уже не маленькая! Будет потом сопли на кулак мотать. Хотите, я вам расскажу, как на самом деле все будет с Лео? Точно так же, как и у Риты с Алексом.
– Ну-ка хватит! – прервала ее бабушка и, кивнув на бутылку, приказала, – Беата, наливай. Выпьем за счастливое будущее моей девочки! Не слушай этих не познавших настоящую любовь женщин. У тебя все будет не так, а как ты сама захочешь!
Вдруг в дверь кто-то настойчиво позвонил. Я поправила волосы, посмотревшись в зеркало металлического чайника на плите.